После получасовой беседы прокурор пришел к следующему выводу: ребенка кто-то забрал, маму в известность не поставили, ребенку нанесли телесные повреждения, а посылку стоит расценивать как угрозу, адресованную матери. Этого было достаточно, чтобы преступление подпадало под статью «похищение человека», а Габриэль Себастиансон считался главным подозреваемым по данному делу. Его объявили в розыск, причем в общенациональный — Алекс на этом настаивал.

Выйдя из кабинета прокурора, Алекс и Петер вздохнули с облегчением. Фредрика, нахмурившись, шла чуть позади.

Она взглянула на список знакомых и родственников Сары Себастиансон, с которыми ей предстояло встретиться на следующий день. Девушка ничуть не удивилась, что Петер обрадовался, когда она не сопротивляясь передала ему всю информацию по Габриэлю Себастиансону, чтобы дальше эту гипотезу продолжил разрабатывать он. Надулся от гордости, как будто в лотерею выиграл!

А вот Фредрика позволила себе усомниться в рабочей гипотезе. Теперь она уже согласилась с тем, что похититель в той или иной степени знаком с Сарой, однако отнюдь не была уверена, что это — Габриэль Себастиансон. Она вспомнила о женщине, с которой Эллен разговаривала по телефону — той, что когда-то жила с мужчиной, избивавшим ее, и почему-то решила, что Лилиан похитил именно он. Существовал ничтожный шанс, что мужчина, о котором говорила неизвестная женщина, и есть Габриэль Себастиансон, но и здесь у Фредрики не было полной уверенности. Ведь других заявлений в полицию на Габриэля не поступало — а будь этот мужчина Габриэлем, они бы наверняка нашлись. По крайней мере, если отработать этот анонимный звонок. Но Алекс и Петер отмахнулись от такого предложения, заявив, что надо «сконцентрироваться на конкретных и реалистичных гипотезах и не выдумывать»!

Фредрика горько усмехнулась: «выдумывать»! Да как им такое вообще в голову пришло?!

От аналитика Матса она все же узнала, что техотдел отследил звонок: он поступил из телефонной будки в центре Йончёпинга, там ниточка обрывалась. Йончёпинг! Фредрика на всякий случай проверила, есть ли у Габриэля Себастиансона какая-то привязка к этому городу, но ничего не обнаружила.

И без того ясно, что этот звонок не имеет никакого отношения к Габриэлю Себастиансону, но неужели коллеги собираются просто взять и забыть об этой анонимной женщине? Конечно, Эллен в чем-то права: когда полиция обращается к общественности за помощью, на горячую линию действительно часто поступают странные звонки.

Фредрика нахмурилась: возможно, Алекс прав, и эта профессия не для нее? Но все же… Фредрика глубоко вздохнула. Все же, если верить Алексу и Петеру, которые считают, что главное для полицейского — это интуиция, то она занимается тем, чем нужно.

Потому что Фредрике не оставалось ничего, кроме как обратиться к своей интуиции, а та подсказывала: происшествие во Флемингсберге — не совпадение, а звонок — не случайность! Нутром чую! Почему же мужики этого не понимают?

Нутро! Да ее от одного этого слова тошнит!

Фредрика осторожно положила левую руку на живот, пытаясь прислушаться к своему нутру, а правой записала: «Съездить завтра в Флемингсберг». Внутри заурчало, это знак!

Ну вот и поговорили, подумала Фредрика. С кем еще говорить, кроме собственного нутра?

Поздно вечером Петер наконец-то вышел с работы. Настроение у него было просто прекрасное, по той простой причине, что он решил не портить себе вечер и не ехать домой к вечно недовольной жене, а выпить пива с коллегами.

Он ощущал поразительное облегчение: конечно, с самого начала было ясно, что ребенок у Габриэля Себастиансона, но теперь, когда это подтвердилось, можно уже не мучиться над вопросом «кто?», а просто искать ответ на вопрос «где?». «Где находится ребенок?»

Петер хохотнул, вспомнив, как Фредрика бросается на каждый новый звонок и косвенную улику. Да, полицейского нюха ей точно не хватает! Она — не ищейка, а скорее уставший маленький мопс, который слишком медленно перебирает короткими лапками и слишком высоко задирает нос! Мопс, точно! Петер улыбнулся, довольный удачным прозвищем. Ну что мопсу делать рядом с настоящими гончими псами вроде Алекса и Петера?!

Ноги сами понесли его в бар. Расправив плечи и приосанившись, Петер вошел и тут же увидел случайно оказавшуюся там Пию Норд. Кое-кто из парней узнал ее и тут же подмигнул Петеру. Он лишь ухмыльнулся в ответ. Без комментариев, парни!

Петер был из тех людей, что привыкли полагаться на случай, и чаще всего случай оказывался им на руку. Ильва была не столь спонтанна и вечно хотела спланировать все, что только можно. Решать проблемы по мере их поступления — это не в ее стиле.

Вообще-то Петер считал, что в этом и есть самая соль, самая прелесть их взаимоотношений: жить с человеком, который мыслит и действует совсем не так, как ты, забавно и увлекательно!

Но у всего есть оборотная сторона: случай живет по своим законам и жесткой структуры не признает. По иронии судьбы именно случай превратил их жизнь в кошмар. Петер не любил думать об этом, особенно за кружкой пива, но на самом деле ведь так оно и было. Именно случай превратил их жизнь в кошмар. И неспособность Ильвы принять это как данность.

На первом ультразвуковом исследовании акушерка совершенно огорошила Петера и Ильву: оказалось, что они ждут близнецов!

— Как же так? — пролепетала Ильва. — У нас в роду ни у кого близнецов не было!

Акушерка объяснила им, что генетическая предрасположенность влияет на появление разнояйцевых близнецов, а однояйцевые близнецы появляются на свет по воле случая.

Петеру это выражение понравилось: «появляются на свет по воле случая» — это сильно! А вот Ильве, как он понял много позднее, стало плохо от одних этих слов.

— Мы этого не планировали, — повторяла она на протяжении всей беременности. — Все должно было быть совсем не так!

Петер тогда очень удивился, он-то вообще не думал о том, как «все должно было быть».

Один из ребят хлопнул его по плечу и отвлек от тягостных раздумий.

— Ну, как тебе работается с Рехтом? — спросил он, глядя на Петера с неприкрытой завистью.

Петер наслаждался моментом: к черту мрачные мысли, вот о чем действительно стоит думать!

— Клево! — заверил он приятеля. — Алекс — профи высшей марки! Интуиция будь здоров!

Коллега благоговейно кивнул, и Петер чуть не покраснел. Кто бы мог подумать, что всего через несколько лет работы в Управлении он будет стоять у стойки бара и называть самого Алекса Рехта просто Алексом?!

— Черт, везет же тебе, Петер! Ну, поздравляю!

— Следующая кружка за мой счет! — с благодарностью разводя руками, громко ответил Петер, и вокруг него сразу стал собираться народ.

Его засыпали вопросами: всех интересовало, как работает следственная группа Рехта. Упоенный Петер оказался в центре внимания и напрочь забыл о том, что ему не нравилось в нынешней работе. Забыл, что им часто не хватает людей и на работу берут кого ни попадя, что работать приходится куда больше прежнего, что вообще-то Алекс Рехт далеко не всегда соответствует своей блестящей репутации.

Через некоторое время они начали обсуждать остальных членов эксклюзивной следственной группы, и разговор почти сразу зашел о Фредрике Бергман.

— Короче, — заговорил один из бывших коллег Петера из полиции Сёдермальма, — у нас тут тоже взяли в группу одного гражданского! Я такой бестолочи в жизни не видел! Все время твердит о своих базах данных, структурах, чертит какие-то таблички со стрелочками — в общем, одна болтовня; а толку никакого!

— Ты прав, черт побери! — поддержал его Петер, с наслаждением попивая пиво. — К тому же у них интуиции вообще нет, не чувствуют они, какая информация полезна, а какая — ерунда! Мечутся то туда, то сюда! Как так можно работать?!

— Но зато есть на что посмотреть, а? — Другой коллега повел затуманенными глазами и ухмыльнулся. — Говорят, эта ваша Фредрика ничего?

— Ну, вынужден признать, — Петер ухмыльнулся в ответ, — посмотреть и правда есть на что!