— Сорок пятый размер обуви…

— Да-да, — подтвердила Фредрика. — По крайней мере, так сказала его мать. Поэтому у него вполне может быть пара обуви сорок шестого размера!

— Отлично, Фредрика, просто отлично! — от души похвалил ее Алекс.

От неожиданной похвалы Фредрика покраснела как помидор, а у Петера стало такое лицо, словно он собрался выброситься из окна. Ну, или выбросить оттуда Фредрику…

— Давайте объявим его в розыск за нанесение тяжких телесных, — предложил он в отчаянной попытке привлечь к себе внимание.

— Обязательно, — кивнул Алекс. — Мы не можем исключить его из списка подозреваемых, пока не найдем. Объявите его в розыск за избиение жены.

Петер с облегчением кивнул, Фредрика уставилась на него невидящим взглядом.

Тут вклинилась Эллен.

— Только что звонила одна женщина… — неуверенно начала она.

— И что? — подбодрил ее Алекс, задумчиво почесывая комариный укус — проклятые комары, такое впечатление, что с каждым годом они появляются все раньше и раньше!

— Ну, даже не знаю, — вздохнула Эллен. — Она не захотела представиться и рассказывала, мягко говоря, сбивчиво… Но если в двух словах: она сказала, что знает мужчину, который похитил Лилиан.

Все присутствующие обернулись к Эллен, но та замахала руками:

— У нее с головой не все в порядке, она ужасно напугана! Чего боится — непонятно. Сказала, что тот мужчина бил ее, когда они встречались.

— А мы знаем, что Габриэль Себастиансон бьет свою нынешнюю жену, — вставил Алекс.

— Да дело не в этом, — качая головой, продолжала Эллен. — Она сказала, что он бил ее из-за того, что ей снились кошмары…

— Чего?! — удивился Петер.

— Да, так она и сказала! Что ей снились кошмары, а этот парень выходил из себя. Он вел какую-то войну и хотел, чтобы она помогала ему.

— Войну против кого? — спросила Фредрика.

— Этого я так и не поняла, — вздохнула Эллен. — Она так сбивчиво говорила… Что-то насчет того, что некоторые женщины недостойны иметь детей. Что она была его куклой, он каким-то образом использует своих кукол. В общем, бред какой-то…

— Она не назвала его имени? Ну, того мужчины, который избивал ее? — немного помолчав, спросил Алекс.

— Нет, и сама представляться не захотела, — удрученно ответила Эллен.

— А ты попросила технический отдел отследить, откуда поступил звонок? — спросил Алекс.

— Вообще-то нет, — призналась Эллен. — Просто она показалась мне такой странной, что я не восприняла ее всерьез, нам же все время какие-нибудь сумасшедшие звонят! Но я позвоню в техподдержку сразу после совещания, — добавила она.

— Хорошо, думаю, ты права и это просто бред сумасшедшей, но все-таки надо выяснить, кто звонил.

Прежде чем он успел продолжить, вмешалась Фредрика:

— А что, если эта женщина — не сумасшедшая, а просто до смерти напугана?

Алекс нахмурился, а Фредрика продолжала:

— Если женщину избивали, то она наверняка ранее обращалась в полицию, но ей не смогли помочь. В таком случае она наверняка не испытывает особого доверия к правоохранительным органам, а вот своего бывшего до смерти боится, поэтому…

— Да ладно, перестань! — раздраженно перебил ее Петер. — Что значит «не испытывает особого доверия»? Полиция-то не виновата, что бабы, которых бьют их мужики, сначала заявляют на них, а потом сами продолжают жить с этими подонками!

Фредрика устало подняла руки, призывая его к молчанию.

— Петер, я не об этом, — спокойно сказала она. — Думаю, нам не стоит сейчас обсуждать, насколько эффективно работает полиция по предотвращению домашнего насилия. Я просто говорю, что если — заметь — если! — ее избивали, а полиция не смогла защитить ее, то женщина сейчас действительно до смерти напугана. Поэтому я считаю, что не стоит сбрасывать этот разговор со счетов только из-за того, что женщина показалась не вполне адекватной…

— Однако, если подумать, — заговорил Алекс, — разве не странно, что она звонит и сообщает нам это уже сейчас?

В комнате воцарилась тишина, и все повернулись к комиссару.

— Я хочу сказать, что по телевидению пока ничего особенного не сообщалось, так? Пропала маленькая девочка — вот и все. Информация о посылке с волосами еще никому не известна, нет никаких сведений о том, что с девочкой стряслось несчастье — мало ли сколько детей пропадает за год?

Члены следственной группы внимательно слушали, а комиссар продолжал:

— В любом случае я прихожу к выводу, что женщина не совсем понимала, о чем говорит, — заключил он. — Однако разговор, безусловно, стоит отследить. Мы не можем исключить того, что мужчина, о котором она говорит, и есть Габриэль Себастиансон.

— Но, видимо, что-то из услышанного в новостях зацепило ее, и она решила, что речь идет о ее бывшем, — не сдавалась Фредрика. — Ты совершенно прав, Алекс, в новостях сообщили лишь минимум информации! Похоже, по какой-то детали в этих сообщениях она догадалась, что это не просто очередной пропавший ребенок. К тому же у нас нет явных доказательств того, что к этой истории имеет отношение именно Габриэль Себастиансон…

Тут Алекс вышел из себя, совершенно забыв, как только что похвалил Фредрику:

— Продолжаем собрание! В любом расследовании есть несколько гипотез, Фредрика, но пока что в нашем распоряжении всего одна и она представляется, мягко говоря, весьма вероятной!

Алекс обернулся к аналитику из уголовной полиции, ругая себя за то, что так и не выучил его имени:

— А информация от других свидетелей не поступала? От пассажиров того поезда?

Аналитик поспешно кивнул: да, звонков поступило множество. Отзвонились почти все, кто ехал в одном вагоне с Сарой и Лилиан Себастиансон. Никто из попутчиков ничего особенного не видел и не слышал. Все припоминали, что видели спящую девочку, но не помнили, чтобы кто-то забирал ее из вагона.

— При первом разговоре Сара сообщила, что они с дочкой беседовали с женщиной, сидевшей через проход от них. Эта женщина звонила? — спросила Фредрика.

Аналитик вытащил из папки стопку бумаг и начал рассуждать вслух:

— Если она сидела через проход от них, значит, это у нас четырнадцатое место… — бормотал он, роясь в бумагах. — Нет, пассажиры с тринадцатого и четырнадцатого мест не звонили.

— Давайте надеяться, что они все же проявятся, — пробурчал Алекс, потирая подбородок.

Комиссар посмотрел в окно: где-то там сейчас находится Лилиан Себастиансон. Скорее всего, в руках папаши-садиста, который пойдет на все, чтобы до смерти запугать бывшую жену! Только бы девочка поскорее нашлась!

У Эллен зазвонил мобильный, и она выбежала из комнаты, чтобы ответить.

— Петер, — решительно сказал Алекс, — займись объявлением в розыск Габриэля Себастиансона. Далее вы с Фредрикой проведете повторные допросы всех членов семьи и друзей четы Себастиансон. Любой ценой узнайте, где может находиться Габриэль!

«А может быть, мы сможем выудить из них какую-то новую, полезную информацию», — подумала Фредрика, но сочла за лучшее промолчать.

Алекс уже собирался объявить собрание законченным, как в комнату заглянула Эллен.

— Наши молитвы услышаны, — коротко сообщила она. — Только что позвонила дама, которая сидела рядом с Сарой и Лилиан!

Ну наконец-то, подумал Алекс, наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки!

Петер Рюд пригласил Ингрид Странд в комнату для посетителей, которая находилась на том же этаже, что и приемная. День начался так сумбурно, что ему с трудом удавалось сохранить ясность мысли. Слава богу, что он допрашивал новую свидетельницу вместе с коллегой, иначе наверняка упустил бы что-нибудь важное. Ингрид Странд могла оказаться тем самым недостающим звеном, которое поможет им раскрыть это дело, поэтому нужно быть начеку.

Петер очень обрадовался, когда ему доверили провести допрос потенциального ключевого свидетеля. Он уже было испугался, что и этот допрос поручат Фредрике, но Алекс, слава богу, образумился!

Ингрид Странд и напарник Петера, Юнас, вопросительно посмотрели на Петера. Петер, в свою очередь, недоуменно воззрился на них и, откашлявшись, произнес: