ПТУХИН. Это английские самолеты Спитфайер. Они появились перед концом, и нам, к сожалению, не пришлось с ними встретиться и попробовать свои силы.

ГОЛОС. С какой скоростью они летают?

ПТУХИН. Скорость километров 500—570. Истребители много работали на поле боя, но это исключительно из-за слабой авиации противника. Нам нужно подумать о войсковом самолете, который действовал бы на поле боя с низкой высоты и в условиях плохой погоды. Ведь вы знаете, что поднять СБ в плохую погоду очень трудно. Эта машина может применяться на поле боя в исключительных случаях — она слишком велика и неманевренна. Необходим одномоторный двухместный самолет со скоростью 380—400 км, с бомбовой нагрузкой в 300—400 кг и радиусом действия 350—400 км.

Некоторые товарищи жалуются, что авиация противника бомбила. Надо сказать, что наши войска не знают, что такое бомбометание по войскам. Вы не видели авиации, которая была в Испании. А здесь от бомбометания одного самолета паника во всем корпусе. Что бы вы сказали, если бы вас бомбили так, как мы бомбили финнов. Наши командиры должны воспитывать себя и войска так, чтобы быть готовыми к отражению действий более сильного авиационного противника, чем финны.

Мы будем принимать все меры к тому, чтобы не допустить бомбардирования наших войск, но полной гарантии дать нельзя.

Одним из недостатков нашей авиации является большая уязвимость бомбардировочных самолетов, особенно ДБ. Плоскость имеет 14 бензобаков и при стрельбе противника специальными пулями машина быстро загорается.

Машина должна быть более живучей. Конструкторам следует подумать над этим вопросом.

Следующий вопрос о вооружении.

Вооружение на бомбардировочных самолетах имеет много мертвых конусов. У штурмана на СБ два пулемета, а стрелять по самолетам противника ему не приходится, так как встречных атак, благодаря большим скоростям, почти не производится, так получается, что в бою, происходящем главным образом в задней полусфере, штурман не участвует, и вся тяжесть боя ложится на стрелка, у которого вооружение слабее и большой мертвый конус.

Необходимо штурману дать возможность иметь круговой обстрел и усилить вооружение стрелков.

У нас сейчас как будто бы делают новую машину, я говорил с одним конструктором, который мне сказал, что у стрелка не будет кругового обстрела, а только лишь по 90° в обе стороны. Считаю это неправильным. Такой конструкцией мы сами создаем мертвые конуса.

СТАЛИН. Какой такой конструктор?

ПТУХИН. Мне сказал Венедиктов.

СТАЛИН. Много чего Вам конструктор расскажет. Вы бы у Смушкевича спросили. Это фантазия конструктора.

ПТУХИН. Вооружение, стоящее на самолетах, показало себя неплохо. Надо только применять больше пушек на бомбардировщиках. Бомбы действовали хорошо, но мне кажется, что корпус бомб должен быть более мощным.

Следующий вопрос. Надо учить летный состав летать вслепую, в трудных метеоусловиях, но для этого следует специально оборудовать самолет. Мне кажется, что в полку следует иметь одну эскадрилью, которую необходимо обучать слепым полетам.

ГОЛОС. Как автоматика работала?

ПТУХИН. Очень хорошо. Наш летно-технический состав научился летать и работать в трудных условиях зимы при низких температурах и не только летать, но и пользоваться техникой.

Следующий вопрос о распределении авиации.

Считаю, что авиацию следует иметь в армии — армейскую, а основную массу бомбардировочной авиации — фронтовую. Решать, куда бросать авиацию, должен высший начальник.

СТАЛИН. По заявкам?

ПТУХИН. По заявкам нельзя, тогда пропадешь, ибо там пулеметы, там еще что-нибудь. Авиация эффективна тогда, когда она действует массово и сосредоточенно, а правильно оценить обстановку может командующий армией и фронтом, кому она и должна подчиняться.

Надо больше действовать по глубоким тылам противника — это большое дело. Посмотрите на Выборг — от него ничего не осталось. Город полностью разрушен.

Подготовка территории к войне.

Надо сказать что в начале 1938 г. в Ленинградском военном округе было 99 СБ, 130 истребителей, из 99 СБ могли летать 45 экипажей, а из 130 истребителей летали, т.е. могли выйти в бой, 50 экипажей. Вступили мы в войну с 1500 самолетами полностью подготовленными и во время войны подготовили еще два полка СБ. Это подготовка частей. Подготовка же территории для такой массы самолетов отстала. В 1938 г. у нас по округу было 12 аэродромов для скоростных самолетов, в 1939 г. мы имели 71 с лишним готовых аэродромов, но и этого количества оказалось недостаточно, так как на некоторых оперативных направлениях аэродромная сеть полностью отсутствовала (ухтинское направление).

В 1938 г. нельзя было летать в Мурманске, потому что в Мурманске и Петрозаводске не было ни одного аэродрома, а в 1939 г. мы построили там 10 аэродромов. Могли бы сделать больше, если бы имели больше аэродромно-строительных батальонов.

Относительно запаса бомб и горючего. В 1935 г. в округе было 8 тыс. т, а в 1939 г. довели мы это количество до 16,5 тыс. т бомб. В 1938 г. емкость для горючего была на 7 тыс. т и масла на 4 тыс. т, а в 1939 г. довели емкость горючего до более 9 тыс. т, за военное же время увеличили еще на 3411 т. Но опять-таки этих запасов оказалось недостаточно для действующего количества самолетов.

Одной из причин такого недостатка является то, что командующие ВВС не знали плана войны и количества развертываемых частей в том или ином направлении.

Считаю необходимым немедленно заняться вопросами подготовки территории к войне с учетом сил, развертываемых в том или ином направлении, и соответственно этому строить аэродромы и создавать запасы не менее, чем на три месяца»{16}.

Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 4 июня 1940 года в Красной Армии были введены новые воинские звания. Евгению Саввичу Птухину было присвоено воинское звание «генерал-лейтенант авиации». Месяцем ранее, 6 мая 1941 года, он был назначен командующим ВВС Киевского особого военного округа. В его подчинении находилось 11 авиадивизий, в которых насчитывалось 39 авиаполков (17 истребительных, 15 бомбардировочных, 5 штурмовых и 2 разведывательных), имевших в своем составе более двух тысяч самолетов.

Здесь, на новом месте службы, судьба вновь свела его со старым знакомым — «задиристым кавалеристом» Георгием Константиновичем Жуковым. Он уже был Героем Советского Союза, генералом армии и командующим Киевским особым военным округом. Началась совместная работа по укреплению обороноспособности и повышению боеготовности войск округа. Результатом этого стала подписанная генералом армии Жуковым и членом Военного совета корпусным комиссаром Вашугиным 26 ноября 1940 года аттестация Птухина: «...старый, опытный командир, участник гражданской войны, войны с белофиннами, за образцовые действия против белофиннов присвоено звание Героя Советского Союза. Специальная подготовка как командующего ВВС КОВО хорошая. Организовать и провести операцию ВВС, как это показано на деле, может неплохо. Проявляет много забот над вопросами подготовки театра военных действий в авиационном отношении. Волевой, дисциплинированный и требовательный командующий... Должности командующего ВВС КОВО соответствует»{17}.

В январе 1941 года Георгий Константинович Жуков возглавил Генеральный штаб. В его обязанности как одного из заместителей наркома обороны входит контроль за Управлением связи, Управлением снабжением горючим, Главным управлением ПВО, Академией Генерального штаба и Академией имени М.В. Фрунзе. Жуков знал и ценил деловые качества Птухина по совместной службе. В своих мемуарах о времени командования Киевским особым военным округом он пишет: «Хочется сказать доброе слово и о начальнике военно-воздушных сил округа генерале Е.С. Птухине, который был блестящим летчиком и командиром, преданным сыном нашей партии и отзывчивым товарищем{18}... За короткий срок пребывания на посту командующего я успел высоко оценить трудолюбие и творческое отношение к делу начальствующего состава округа, особенно И.Х. Баграмяна, Е.С. Птухина, Н.Д. Яковлева, командующих армиями и командиров соединений. Я глубоко верил в этих людей и чувствовал, что в час боевых испытаний на них вполне можно будет положиться. Дальнейшие события показали, что я в них не ошибся»{19}.