Пока смерть не разлучит их. В ту минуту как священник произнес эти слова, Элизабет внезапно почувствовала сильный запах роз. Теперь всю жизнь она будет помнить эти слова брачного обета — стоит лишь почувствовать благоухание роз.
— Объявляю вас мужем и женой, — закончил священник и улыбнулся новобрачным. Потом, обратившись к Джеку, сказал:
— Поцелуйте жену.
Джек крепко поцеловал Элизабет, одной рукой приподняв край ее почти прозрачной фаты, а другой — не выпуская ее руки. Теперь на правой руке у нее было массивное обручальное кольцо, а на левой — колечко с прекрасным сапфиром, подаренное Джеком к помолвке.
После церемонии в церкви к Джону и Элизабет в течение получаса подходили с поздравлениями улыбающиеся приглашенные, пожимали руки, целовали. Двое ближайших друзей Джека, сумевшие отпроситься для присутствия на этой церемонии, уже чувствовали себя здесь вполне непринужденно, а знакомые и друзья семьи Элизабет, казалось, все вдруг чудесным образом помолодели, словно окунулись в волшебную купель счастья.
Свадебный прием в саду тоже удался как нельзя лучше. Торт испек местный булочник, мобилизовав все свое умение, а остальные, по провинциальному обычаю, тоже принесли что-нибудь сладкое. Скромные подарки новобрачным лежали на отдельном столе, но все и так уже знали, какая семья что преподнесла молодоженам. Не было только подарка от родителей Элизабет.
Ларс и Джанет, конечно же, заметили недоуменные взгляды, которые время от времени гости бросали на стол с подарками, и тихо посмеивались. Наконец, оба решили, что достаточно заинтриговали всех приглашенных на свадьбу и Ларс незаметно куда-то ушел, а Джанет вышла на середину лужайки и похлопала в ладоши, привлекая к себе внимание гостей.
— А теперь наш подарок молодоженам! Мы побоялись, что он не поместится на этом столе, и решили вручить его отдельно. Вот он!
В этот момент появился Ларс на новехоньком «Форде» и Элизабет даже взвизгнула от радости. Она давно мечтала о машине, но не хотела просить о ней родителей, а сама еще не зарабатывала таких денег.
— Карета для свадебного путешествия, — прошептала она Джеку, вне себя от радости. — Какие же мы с тобой счастливые!
— Какие у тебя потрясающие родители, — тоже тихо отозвался Джек. — Я не ожидал такого королевского подарка. Ну, теперь самое время их поблагодарить, а потом потихоньку сбежать в наше путешествие. Ты правильно заметила: карета подана.
— Ты счастлива? — спросил он, когда они спустя некоторое время садились в машину.
Элизабет только кивнула. У нее уже не было слов, чтобы выражать свое восхищение, она весь день точно парила на крыльях любви и счастья. И теперь ей хотелось только вот так сидеть рядом с Джеком в пахнущей новой кожей и лаком машине и ехать, ехать, ехать — на заход солнца, к океану. Через несколько часов они уже будут в гостинице на набережной, где им забронирован номер.
— Я люблю тебя, Джек, — шепнула Элизабет, положив голову на плечо Джека.
— Я тоже люблю тебя, — улыбнулся он ей в ответ, и оба знали, что переживают едва ли не самые счастливые минуты в своей жизни.
В небольшом и очень уютном номере их ждали цветы, фрукты, шампанское и карточка — знак внимания администрации отеля. И вдруг Элизабет стало страшно. Она пыталась кое-что узнать у матери, но разговоры на интимные темы в их семье не были приняты, а нескромные откровения подружек по школе и колледжу Элизабет бессознательно пропускала мимо ушей, инстинктивно сторонясь каких-то вульгарных или некрасивых подробностей. Единственное, что она твердо знала: будет больно. В первый раз это всегда неизбежно. И поэтому, когда она вышла из ванной комнаты в роскошном неглиже, подаренном ей подружками на свадьбу, ее лицо напоминало лик какой-то средневековой мученицы, идущей на костер.
Джек сначала вытаращил на нее глаза, потом вдруг сразу все понял, вскочил с постели и схватил Элизабет на руки. При этом он хохотал, как безумный, так что Элизабет даже испугалась: все ли с ним в порядке.
Джек повалил Элизабет на кровать, рухнул рядом с ней и с трудом выговорил между приступами неудержимого смеха:
— Глупышка… Наслушалась страшных рассказов… Маленькая девочка попала в темный лес, сейчас ее волк съест… Бесси, дурочка, все будет прекрасно. Давай выпьем по бокалу шампанского, полюбуемся видом на залив и будем целоваться, целоваться, целоваться и не оглядываться, чтобы кто-то нас не увидел.
В конце концов он и ее заразил своим весельем, а выпив шампанского, она и вовсе почувствовала себя превосходно. Они действительно любовались закатом, действительно целовались, Джек шептал ей какую-то нежную чепуху, так что она даже не заметила, как оказалась совершенно обнаженной. Снова испугаться она не успела: Джек стал ласкать ее так нежно и так бережно, что она поняла: у нее все будет иначе, чем у других. Даже если будет немного больно, пусть, она уже ждала, она уже хотела этой боли. И только когда она застонала от нетерпения, они стали по-настоящему мужем и женой.
Элизабет подумала: как, уже? Но Джек не выпускал ее из своих объятий, продолжал ласкать ее и шептать нежные слова, пока не довел до сладкой судороги экстаза. И тогда Элизабет в полном изнеможении уснула с легкой и счастливой улыбкой на губах. Про мимолетную боль, которую она испытала в самом начале, она уже не помнила. Потому что это уже не имело никакого значения.
В свой «медовый месяц», продолжавшийся, к сожалению, всего лишь три дня, они бродили по магазинам и музеям, гуляли по теннистым бульварам и бесконечным пляжам взявшись за руки, бесстрашно устремлялись навстречу прибою. По вечерам они ужинали в романтичных ресторанчиках, а утром долго не поднимались с постели.
Свадебные торжества и их чудесная поездка на побережье промелькнули, как один миг, а потом… Потом Джек улетел в Вашингтон заканчивать свою учебу, а Элизабет приступила к работе в школе. Ей оставалось ждать полгода, а потом… Потом Джек получит назначение на постоянное место работы и у них начнется новая счастливая жизнь.
Но очень скоро Элизабет поняла, что эта жизнь начнется не совсем так, как они думали. Уже через два месяца после свадебного путешествия она сильно простудилась, несколько дней пролежала в постели, и чувствовала себя отвратительно. Температура упала довольно быстро, прошли уже и все симптомы простуды, но лучше Элизабет не становилось. Однажды утром она почувствовала, что ее неудержимо тошнит и с трудом добралась до ванной комнаты, где и потеряла сознание.
Очнулась она уже в своей постели. Рядом сидела ее мать, и когда Элизабет открыла глаза, Джанет очень обрадовалась:
— Слава богу, ты очнулась! Но как же ты нас напугала…
— Что со мной было? — слабым голосом спросила Элизабет.
— Осложнение после гриппа, — ответила Джанетт, но как-то смущенно, и отвела глаза в сторону.
— Мама, ты что-то не договариваешь.
— Доченька, ты была беременна. Срок — чуть меньше двух месяцев. А мы и не подозревали, давали тебе сильные лекарства… Вот и… Но врач сказал, что ты в порядке, и у тебя обязательно еще будут дети.
— Не говори Джеку, — прошептала Элизабет и отвернулась к стене.
Она никогда не любила плакать на людях. Джанет сдержала свое слово и Джек так никогда и не узнал о первой неудачной беременности Элизабет. Да он и не думал о том, что она может зачать практически в первую брачную ночь. А когда месяц спустя Элизабет достаточно окрепла, она отправилась навестить мужа в Вашингтоне, такая же красивая и веселая, как всегда. И судьба повернулась к ней лицом: накануне ее приезда решился вопрос о месте работе Джека. Его собирались назначить помощником военного атташе… в Швеции!
Радости Элизабет не было предела, ей казалось, что наступил самый светлый и счастливый период ее жизни. Она выбросила из головы печальные мысли о неудачной беременности, провела с Джеком два чудесных дня и вернулась домой окончательно оправившаяся и готовая к началу новой жизни. На сей раз, она точно знала, что это будет жизнь в той стране, которую она всегда любила и в которую так страстно рвалась.
