— Фру Олафсен, мне вот уже второй раз кажется, что я слышу биение не одного, а двух сердец. По-моему, вы родите двойню.
Опытный врач не ошибся: обследование показало, что Элизабет действительно носит двойню, но оба хитрых создания расположились в чреве матери так, что определить их пол не представлялось никакой возможности. Почему-то обследование несколько взволновало врача и он сказал, что, скорее всего, ей придется лечь в клинику недели за две до родов и обязательно прибегнуть к кесареву сечению.
— Это сейчас многие практикуют, — с напускной небрежностью добавил он. — Зачем уродовать мать, если есть такой прекрасный способ получить младенца без лишних страданий?
В назначенный день Элизабет повезли в операционную. Она была удивительно спокойна, зато Джек от волнения себе места не находил. Через два часа после начала операции он примчался в клинику, думая расцеловать Элизабет и малышей, но его у входа в отделение остановила медсестра:
— Господин Олафсен, подождите, пожалуйста, здесь. Через некоторое время к вам выйдет врач.
— Что-нибудь случилось? — побледнел Джек.
— Нет-нет, все прошло превосходно. У вас очаровательные двойняшки, совершенно не похожие друг на друга. Прелестные малыши, абсолютно здоровые и нормальные. Но фру Олафсен…
— Она жива?
— Конечно! Просто возникли некоторые непредвиденные моменты. Доктор сейчас придет.
«Сейчас» растянулось на полтора часа, за которые Джек, несмотря на не слишком бурную фантазию, успел навоображать себе всевозможные ужасы. Наконец, дверь в хирургическое отделение открылась и вышел врач. Увидев лицо Джека, он предупредительно поднял руку:
— Ваша супруга вне опасности. Сейчас она спит, наркоз будет действовать еще какое-то время. Но… Были кое-какие осложнения…
— Что-нибудь серьезное?
— Вы военный и дипломат, господин Олафсен, так что обойдемся без экивоков. У вашей супруги — опухоль матки, просто чудо, что она смогла забеременеть и выносить здоровых детей. Но мы — не волшебники, пораженный орган пришлось удалить. Она никогда больше не станет матерью. Будем надеяться, что метастазов не будет, мы все сделали очень тщательно…
— У нее — рак?
— Судя по всему, начинался. И если бы она не забеременела, мог еще долго находиться на этой стадии. Теперь можно надеяться даже на полное выздоровление.
Джек, забыв, где находится, потянулся за сигаретами. После нескольких глубоких затяжек, он спросил:
— Элизабет вне опасности?
— Безусловно. Через два месяца будет в полном порядке. Пока, конечно, надо поберечься.
— А дети?
Вместо ответа врач поманил Джека за собой и открыл боковую дверь. Они прошли несколько коридоров и вышли в тот, где одна стена была сплошь стеклянной. За ней стояли кюветы с новорожденными. Их было немного, но взгляд Джека почему-то сразу выявил двоих, лежащих рядом малышей: один с темной головкой, другой — со светлым пушком на макушке.
— Поздравляю, — сказал врач. — Королевские близнецы. Мальчик и девочка — вылитые родители.
И Джек с изумлением обнаружил, что с трудом различает своих детей сквозь пелену слез.
Глава пятая
Золотые искорки
Элизабет была права, когда не хотела заранее обставлять детскую. Теперь все нужно было приобретать не только в двойном комплекте, но и в разных цветах. Хотя близнецы не были двойняшками: мальчик, которого назвали Грегом, был кареглазый брюнет, девочка — Грета — голубоглазой блондинкой. Как говорили все вокруг, дети взяли от обоих родителей именно то, что нужно.
Счастливый характер Джека позволил ему убедить себя в том, что Элизабет совершенно выздоровела после операции, а то, что у них больше не будет детей, его мало волновало. Наследник-сын и красавица-дочка — что еще нужно для того, чтобы семья была полной и абсолютно счастливой?
Десять лет они прожили в Швеции — десять самых счастливых и спокойных лет в жизни Элизабет. Дети росли на редкость здоровыми и послушными, муж по-прежнему обожал свою красавицу-жену, а сама она если и вспоминала иногда о своем бурном романе, то только с легкой улыбкой. Она узнала, что такое страсть, и поняла, что не создана для таких бурь и потрясений. Теперь она полностью принадлежала семье.
Но затем со Швецией пришлось расстаться: Джека повысили в должности и перевели военным атташе в Австрию. Немецкий язык Элизабет учила уже вместе со своими детьми, но с тем же азартом и самозабвением, как когда-то шведский. Очень скоро она смогла стать «своей» и в Вене, где их небольшой уютный домик как магнитом притягивал к себе людей: друзей Джека, приятельниц Элизабет, друзей Грега и Греты. Скучать было решительно некогда, но Элизабет все-таки нашла себе еще одно занятие помимо семейного круга.
Как раз произошел распад Советского Союза и через Австрию, равно как и через другие европейские страны, потянулся поток русских эмигрантов. Элизабет помогала им преодолеть первые трудности, советовала, куда лучше ехать на постоянное место жительства и работы, просто поддерживала. Заодно освежила в памяти некоторые уроки русского языка и стала заниматься еще и им. У нее возникла идея создать посредническую фирму, но… Но она была жена военного, хоть и дипломата. Ровно через двадцать лет после начала своей службы Джек получил звание генерала и был отозван в Америку для постоянной работы в Пентагоне.
Элизабет прекрасно понимала, что вряд ли они когда-нибудь снова будут жить в Европе: дети выросли и им уже подобрали колледжи неподалеку от Вашингтона. Поэтому она собиралась на родину со смешанным чувством радости и огорчения. Радовалась тому, что еще успеет повидаться с родителями, которые были уже довольно пожилыми людьми, огорчалась, потому что двадцать лет в Европе сильно изменили ее, и она знала, что придется заново привыкать к американскому образу жизни. А заодно и искать себе какое-то занятие, потому что сидеть одной в пустом доме, дожидаясь мужа со службы, Элизабет хотелось меньше всего на свете.
Какое-то время она подумывала о том, чтобы вновь вернуться к преподаванию в школе, но очень быстро поняла, что это для нее — пройденный и забытый этап, и что нужно искать какое-то другое дело. И именно в это время умерли от тяжелого гриппа родители Элизабет, оставив ей в наследство небольшой капитал и дом, который она тоже продала.
Элизабет сильно горевала о внезапной смерти отца и матери, но ее отвлекли проблемы, возникшие у сына. Грег не хотел учиться в обыкновенном колледже, он хотел быть военным дипломатом, как и его отец. Пришлось, скрепя сердце, отпустить мальчика два года прослужить в армии, прежде чем он смог поступить в Военную академию, которую в свое время закончил его отец. Он перешел на казарменное положение и был совершенно всем доволен. Теперь Элизабет могла заняться собой, точнее, сосредоточиться на поисках интересной работы для себя.
Решение подсказала сама жизнь: к этому времени в Америке появилось множество эмигрантов из России и с Украины, которые всеми силами старались поддерживать связь со своими родными, оставшимися на родине. Это был перст судьбы. Элизабет организовала небольшую туристическую фирму, которая занималась чартерными рейсами в Москву и в Киев. Наладила довольно прочные контакты с Интуристом, заручилась их поддержкой, и сама полетела с одной из первых групп, чтобы, так сказать, оценить обстановку на месте.
Ее поселили в гостинице «Интурист», в угловом номере на десятом этаже, откуда открывался прекрасный вид на Манежную площадь и Тверскую улицу. Элизабет очень понравилась Москва, русские сувениры и сами русские. Люди, с которыми ей пришлось иметь дело, оказались очень доброжелательными и открытыми, старались помочь американке сориентироваться в новой для нее действительности.
Попав в Москву, Элизабет не могла не вспомнить о своей давней любви. Конечно, она понимала, что, не зная фамилии Григория, вряд ли его отыщет. Но судьба оказалась к ней гораздо благосклоннее, чем она думала. Очередной заказ такси, привычные уже русские слова шоферу: «Пожалуйста… туда-то» и… И неуверенный ответ человека за рулем:
