В конце концов, не он пригласил ее на собеседование, а его старший компаньон — доктор Том Свенсен. Именно на Свенсена ей следовало произвести благоприятное впечатление и пресечь возможные возражения доктора Лезерта.
Виктория обещала присмотреть за Максимилианом, пока Сьюзан будет в Центре, поэтому она первым делом направилась в дом родителей. Стряхивая на теплой кухне промокший насквозь шарф мальчугана, Сьюзан проворчала:
— Кончится когда-нибудь этот дождь? Третий день льет не переставая.
— Да, в такую погоду самое милое дело — сидеть у камина, — согласился Джон, бросая на них взгляд поверх газеты.
— Ну, уж ты бы молчал, — махнула на него рукой Виктория. — Просохни лучше после своей прогулки — тебе еще гулять с Максимилианом. Кстати, чай заварен, выпей, согрейся.
— Чтобы хорошенько согреться, нужно сперва хорошенько промерзнуть, — резонно заметил Джон и снова уткнулся носом в газету.
— Спасибо, что выручаешь меня с Максимилианом, — сказала Сьюзан матери. — Я понимаю, как у тебя самой много работы, мама. Я встала на очередь в местные ясли, а пока на время дежурств найму няню.
Она стащила с мальчика пальто. Это было не просто — малыш ни за что не хотел выпускать из рук любимца — плюшевого мишку.
— Ну-ка, посмотрим, сможешь ли ты сам отыскать картинку-загадку, которую собрал на прошлой неделе, — объявила Сьюзан. Максимилиан тут же убежал под лестницу — искать на полке картинку.
— Надеюсь, с няней у меня не будет проблем, — обратилась Сьюзан к матери. — Максимилиан, кажется, стал поспокойнее, а она — очень симпатичная девушка с отличными рекомендациями.
— Думаю, малыш привыкнет. Его тоже можно понять — столько перемен за такую короткую жизнь. А что до моей работы, то она не такая уж и напряженная — всего несколько часов в неделю. И потом это просто удовольствие — учить людей стряпать и получать еще за это деньги.
Сьюзан улыбнулась.
— Меня беспокоит главным образом то, что я не понимаю, в чем причина странного возбуждения и агрессивности, которые на него временами находят, — сказала она.
— Кто знает? Он живой парнишка, распахнутыми глазами смотрит на окружающий мир, ему все интересно. Если он и спрашивает о чем-то — то напрямик, потому что по-другому пока не умеет, — с улыбкой произнесла Виктория.
Сьюзан с напряжением посмотрела на мать:
— О чем он спрашивает? О Колине?
Виктория утвердительно кивнула головой.
— Тебе не кажется, — задумчиво промолвила Сьюзан, — что он слишком уж хорошо помнит своего отца? В конце концов, Максимилиану было всего полтора года, когда Колин…
— Не думаю, что дело в Колине как таковом, — отозвалась Виктория. — Просто у других детей есть отец, а у него нет, естественно, ему хочется разобраться, в чем тут дело.
— Пожалуй, ты права, и Колин тут ни при чем.
Колин… Он сразил ее при первой же встрече. Светловолосый, сероглазый, высокий и худощавый, с блистательным чувством юмора, он на кого угодно мог произвести впечатление. Она тогда проходила клиническую практику в больнице, а Колин там работал фармацевтом. От него так и веяло независимостью, и вообще он производил впечатление человека с твердым характером. Именно с таким мужчиной ей хотелось бы прожить всю жизнь. Когда она получила диплом врача, они поженились и какое-то время жили душа в душу. Потом появилась первая, еще маленькая трещинка в их отношениях…
— Мне надо идти, — сказала Сьюзан, решительно поднимаясь со стула. — В магазин на обратном пути заглянуть?
— Останется время, купи свежих дрожжей в булочной. У меня завтра занятия с учениками — буду показывать, что можно испечь из дрожжевого теста.
— Как я завидую твоим ученикам!.. Ну, ладно, я пошла.
— Пока, детка! — подал голос отец. Он раздраженно вертел в руках газету, глядя на нее то через очки, то поверх них.
— Что случилось, папа? Ты плохо видишь?
— Да все эти проклятущие очки! — с досадой бросил он. — Постоянно приходится их протирать!
— А не показаться ли еще раз врачу? — осторожно спросила Сьюзан. — Если есть какие-то проблемы, надо их решать.
— Нет никаких проблем, детка. Я тебе уже говорил, что все у меня в полном ажуре. Просто стекла собирают всю пыль, которая летает в воздухе. Согласись, это не основание для того, чтобы бить в колокола и устраивать ненужную суету. Сказано, я в порядке, значит я в порядке.
— А вспышек или темноты в глазах, как до операции, у тебя не бывает?
— Опять двадцать пять! Говорят тебе, что это всего лишь возраст. Доживи до моих лет, тогда посмотрим, у кого из нас будет лучше зрение.
— Не ворчи, папа. Никто тебя ни в чем не обвиняет. Просто, на мой взгляд, лучше позвонить врачу и договориться о приеме.
— Меня уже записали на январь.
— Но январь еще так нескоро! Может быть, мне попробовать договориться о более раннем сроке?
— Там посмотрим! — И предупреждая новую реплику дочери, он быстро добавил: — Ты пойми: я вовсе не отказываюсь. Просто я еще раз все обдумаю. А сейчас иди — тебе пора на собеседование.
Спорить сейчас с отцом было бессмысленно. Сьюзан застегнула бежевый плащ и двинулась к выходу.
— Удачи тебе, — сказала Виктория.
— Спасибо. Я в ней очень нуждаюсь.
— Не говори ерунды! Ты — прекрасный врач, и даже этот твой доктор Лезерт, которого ты так боишься, вынужден будет согласиться с этим. Мне он показался знатоком своего дела, да и вел он себя вполне дружелюбно. — Виктория ласково посмотрела на дочь.
— У меня была с ним небольшая стычка, мама. Впрочем, ты права, последнее слово не за ним, так что будем надеяться на лучшее.
Центр здоровья был основан давно — еще до того, как туда пришел работать пресловутый Кристофер Лезерт. Здание располагалось на главной городской улице, и уже издалека привлекало внимание сверкающими окнами и красной черепичной крышей. За последние годы к нему было пристроено новое крыло, высаженные вдоль дорожек кустарники образовали живую изгородь, над которой возвышались развесистые, тенистые вязы. С юга этот островок зелени огибала речушка, и огромные плакучие ивы простирали свои ветви над прохладными заводями. Центр располагался в каких-нибудь четырех милях от дома, а график работы там был просто идеальным, особенно если учитывать интересы Максимилиана.
Взглянув на часы, Сьюзан отметила, что у нее в запасе есть несколько минут, чтобы зайти в булочную. Булочная располагалась напротив Центра рядом с аптекой. Припарковав машину, Сьюзан отправилась за покупками.
Выйдя из магазина, она чуть не столкнулась с пожилой женщиной, спешившей куда-то по мокрой, усеянной желтыми и багровыми листьями мостовой. Они кивком извинились друг перед другом, женщина двинулась дальше, но, угодив ногой в прикрытую листьями лужу, поскользнулась и растянулась в полный рост. Мгновением позже Сьюзан была рядом:
— С вами все в порядке? — быстро спросила она.
Женщина с искаженным от боли лицом держалась за лодыжку и минуту-другую не в состоянии была говорить.
— Кажется, я ее сломала, — прошептала она сквозь зубы.
— Я врач, и, если позволите, я хотела бы осмотреть ногу. Где болит? Здесь?
— Да. Господи, как же глупо вышло! Я даже оглянуться не успела, как оказалась на тротуаре! Как болит, Боже! — простонала побледневшая пенсионерка, качая головой.
Сьюзан присела на корточки и осторожно прощупала место предполагаемого перелома.
— Нога у вас в этом месте сильно распухла, — сказала она наконец. — Но на перелом это не похоже. Нужно сделать холодные примочки, снять отек, а затем наложить фиксирующую повязку. Ногу придется держать в покое, лучше в подвешенном состоянии, или подкладывать под нее подушки. Кто-нибудь из домашних мог бы присмотреть за вами, миссис?..
— Бенсон. Меня зовут миссис Бенсон. — Пенсионерка горестно покачала головой. — Увы, мой Гарри покинул меня почитай как десять лет назад… А впрочем, у меня очень отзывчивая и чуткая соседка. Думаю, она не откажется присмотреть за мной, пока я не поправлюсь.
