Энн снова хватает Эмму и обнимает ее так отчаянно, что малышка от страха плачет.

– Ну-ну, не шуми. – Миссис Пайл, взяв одной рукой Эмму, ухитряется отобрать ложку, которую грызет карапуз, налить кипяток в заварной чайник и снять марлю с кувшина для молока. Эмма перестает плакать и дергает выбившийся локон миссис Пайл.

Девочка отрезает ломоть хлеба, срезает корки и опускает их в молоко. Эмма и малыш получают по корке, беседа между миссис Пайл и Энн поворачивается к теме отнятия от груди. Эмма возвращается на колени к матери.

– Позвольте спросить, когда мэм ожидает роды? – вдруг обращается ко мне миссис Пайл.

– Я... я не... нет, я приехала с леди...

– С миссис Лонгвуд, – шепчет Энн.

– Да-да. Я приехала с миссис Лонгвуд, чтобы повидать ее...

– Ее племянницу, – снова подсказывает Энн.

– Да, ее племянницу. Чудесный ребенок. Вы прекрасно о ней заботитесь, миссис Пайл.

– Я оказываю лучшие услуги встревоженным благородным дамам. – Миссис Пайл словно зачитывает рекламу из газеты. – К чему неприятности в обществе, когда случается небольшое несчастье. Осторожность гарантируется, мадам. Если еще нет признаков шевеления плода, есть способы справиться с проблемой.

«Небольшое несчастье» Эмма агукает и лепечет что-то на своем языке.

Малыш хватает со стола вилку и пытается ткнуть себе в глаз. Миссис Пайл дает ему в качестве игрушки оловянную тарелку.

– Я могла бы помочь в родах. Если желаете, посмотрите спальню.

– Нет, в этом нет необходимости, миссис Пайл...

– Если хотите поселиться поблизости, когда начнете полнеть, мэм, я могу порекомендовать превосходную гостиницу. Многие дамы находят, что лучше...

– Джентльмен подъехал, – говорит юная помощница миссис Пайл, задержавшись у окна.

Энн, задохнувшись, сует Эмму мне в руки и выскакивает в заднюю дверь, захлопнув ее за собой.

Входная дверь распахивается. Эмма, которая подозрительно смотрела на меня, оглушительно вопит, разбудив спавших в колыбели двух младенцев. Они начинают орать в унисон. Малыш, усевшись на пол, добавляет в хор свой голос.

– Где он? Ей-богу, я убью его! – Лезвие рапиры моего мужа вспыхивает в солнечном свете.

Глава 11

Шарлотта

Он входит в дом под вопли младенцев.

– Спрячьте шпагу, Шад, вы пугаете детей. – Я хватаю его за рукав, и он смотрит на меня взглядом столь жестоким и отчаянным, что я смертельно пугаюсь.

– Где Бирсфорд? – Теперь его голос тихий и глухой.

Колени у меня подгибаются, и я резко сажусь на плетеный стул.

– Сэр... – двинулась к нему миссис Пайл. Я замечаю, что на одной руке у нее ребенок, а в другой кочерга. Жаль, что у меня нет кочерги.

– Молчать, проклятая сводня! – Шад молниеносно бросается вперед и распахивает дверь, за которой оказывается кладовая. Он останавливается прежде, чем нанести смертельный удар мешку с мукой.

Шад возвращается к центру комнаты, его взгляд обжигает узкую лестницу в углу.

– Он наверху, мэм? – спрашивает он меня.

– Бирсфорд? С чего ему быть здесь? Думаю, он в Лондоне. Спрячьте шпагу, пожалуйста.

Я с тревогой чувствую, как теплая сырость сочится из одежды Эммы, рыдающей у меня на руках. Девочка-помощница, разинув рот, одной рукой прижимает к плечу младенца, другой держит малыша.

– Который ваш? – Шад поворачивается ко мне. Кончик рапиры подрагивает у моего локтя.

– Прекратите! Пожалуйста, Шад.

Эмма тянется схватить красивую блестящую вещицу, и это, кажется, приводит Шада в чувство. Он отступает, вкладывает рапиру в ножны, и она снова превращается в модную трость.

– Извините, мэм, – говорит он миссис Пайл. – Скажите мне, где джентльмен, и я больше вас не побеспокою.

Миссис Пайл ведет себя с удивительным достоинством для женщины с младенцем, шумно чмокающим у большой голой груди.

– Уверяю вас, сэр, здесь нет никаких джентльменов.

Браво, миссис Пайл. Шад кланяется.

– А вы, мэм?..

– Я миссис Маргарет Пайл. – Она делает паузу. – Сэр.

– Виконт Шаддерли, к вашим услугам. Я глубоко сожалею о неприятностях, которые, возможно, причинил вам, мэм.

Она отнимает младенца от груди и поправляет платье.

– Причинили, сэр, нападая на беззащитных женщин и младенцев.

– Я ищу джентльмена, который сопровождал эту леди.

– Его здесь нет, – снова говорю я. – Зачем мне приезжать сюда с Бирсфордом?

– Попридержите язык.

– Сэр, вы ошибаетесь, – говорит миссис Пайл. Шад снова осматривает комнату и видит дверь, за которой недавно исчезла Энн. В миг рапира вновь выхвачена, ножны-трость летят на пол, Шад пинком распахивает дверь.

Энн верещит в комнате, наверняка той, где обычно лежат клиентки миссис Пайл.

– Что, черт возьми, вы делаете здесь, леди Бирсфорд?

Энн спасает ситуацию. Она плачет, красиво и беспомощно, и Шад смущенно подает ей носовой платок, пытаясь спрятать за спиной рапиру.

– Вы совершаете ужасную ошибку, – рыдает Энн. – Мы приехали только затем, чтобы повидать мою старую служанку миссис Пайл.

– Я думал, она служанка Шарлотты.

– Она была нашей служанкой в провинции, когда Энн впервые посетила нас, мы тогда были девочками, – объясняю я.

–Да, милорд. Потом я вышла замуж, и бедный Пайл пошел в солдаты, оставив меня с младенцем на руках, так что теперь я забочусь о детях других, – говорит миссис Пайл, прикладывая к груди второго ребенка.

– Я вижу. Замечательно. – Шад, похоже, ошеломлен демонстрацией материнства и детской суетой вокруг него. Судя по всему, он пытается определить возраст детей и восстановить хронологию, и, боюсь, математическое несоответствие нас погубит. – Но как я понял, вы недавно родили?

– Господь забрал у меня моего ангелочка, милорд. – Миссис Пайл поправляет платье и вытирает слезы передником.

Насколько я понимаю, ее слезы настоящие. Подхватив младенца одной рукой, она забирает у меня Эмму, давая мне возможность осмотреть испачканные юбки.

Малыш тем временем рискованно карабкается со стула на стол к заварному чайнику. К моему удивлению, Шад успевает первым и, потянув ребенка за одежду, ставит его на пол.

Энн с сияющими на ресницах слезами (как она это делает? она порой очень раздражает) разливает чай, и все мы садимся за стол, включая Шада. Малыш явно испытывает к нему симпатию и, сидя у него на коленях, стучит ложкой по столу.

Миссис Пайл немного выпрямляется.

– Надеюсь, маленький Том не беспокоит его сиятельство.

– Ничуть, мадам. Я очень люблю детей.

Шад не добавляет «вареных» или «жареных», стало быть, он оправился от припадка безумия. С какой стати он решил, что Бирсфорд объект моих симпатий? Бирсфорд, которого я едва знаю и пытаюсь любить только ради Энн?

Энн, сидя напротив меня, кивает на дверь, ведущую в сад за домом, намекая, что хочет посетить надворную постройку, но яростно мотает головой, когда я привстаю, чтобы проводить ее. Она многозначительно указывает глазами на Шада и миссис Пайл (оба увлечены беседой о возрасте, в котором дети начинают говорить, Шад, конечно, вспоминает «племянницу» и «племянника»). Я понимаю Энн. Если Шад задаст какой-нибудь существенный вопрос, кто-то должен повернуть беседу в безопасное русло.

После возвращения Энн я тоже совершаю прогулку в сад, в маленькое укрытие, увитое розами, которые совсем не маскируют запах.

Шад поднимается, когда я возвращаюсь в дом.

– Нам пора в Лондон, – объявляет он. – Спасибо за гостеприимство, миссис Пайл, и мои извинения за... гм... вторжение. Дамы, прошу.

Энн с тоской смотрит на Эмму. Я знаю, что она очень хочет поцеловать девочку.

Поэтому я подхожу и целую ее в мягкую щечку, Энн делает то же самое. Потом я целую липкую мордашку Тома. Он от застенчивости прячет лицо в сюртук Шада.

Шад гладит его по голове и открывает перед нами дверь. Карета ждет, сзади привязана лошадь Шада.

Он подсаживает меня и Энн в карету. Энн мечется, и я настаиваю, чтобы она села по ходу движения. Шад садится рядом со мной напротив нее.