Она заторопилась к нему.
– Господи, я не хотела оставлять вас надолго в таком положении. Вот, давайте мне мальчиков, и вы сможете проводить леди Юдору домой, пока она не подхватила простуду.
– У этой женщины такое ледяное сердце, что она могла бы давать уроки айсбергу, – пошутил Уэр, передавая вдове одного из близнецов. – Тетушка Юдора скоро найдет фляжку, которую я оставил в экипаже, а после она будет вполне довольна, пока я отлучусь на минуту, помогая вам добраться до дома. Мальчики слишком тяжелы, чтобы вы несли их обоих. Вы возьмете Уилли, а я последую за вами в дом викария.
– Это Лесли, – ответила она, улыбнувшись, когда герцог что-то расстроенно пробормотал. – Это займет некоторое время. Спасибо вам за это, и еще за помощь во время службы. Мальчики временами могут быть слегка, гм, неугомонными.
– Только слегка? – поддразнил он. – Но они были изюминкой всего представления. В самом деле, им даже удалось затмить этого изысканного ангела на лестнице. Вы превосходно руководили постановкой, миссис Уоррингтон.
Грейс-Энн открыла дверь дома викария и зашагала по коридору. Она на цыпочках прошла мимо кабинета отца, где из-под закрытой двери виднелся свет. Беквит, должно быть, уже удалился туда, чтобы молиться об искоренении порочности человечества, а слуги будут праздновать со своими семьями или в кухне.
– Ерунда, – прошептала Грейс-Энн. – Друри-Лейн [17] может не бояться конкуренции. Вы видели, что три короля едва не подрались в самом конце? А шокирующее выступление Пруденс – в самом деле, я думала, что у папы прямо тут же случится припадок.
Если бы Лиланд не видел этого раньше, то понял бы сейчас, когда они застали Пру и Лайама в гостиной, где позже соберутся певцы рождественских гимнов. То, как молодые люди отскочили друг от друга, с точки зрения Лиланда вовсе не выглядело как репетиция хора.
Грейс-Энн поджала губы.
– Пруденс, думаю, ты должна пойти и помочь кухарке сделать горячий сидр. Все остальные скоро будут здесь, и тебе захочется поскорее обслужить их и уйти. Лайам, может быть, тебе стоит начать проверять фонари. Они могут быть в амбаре.
А могут быть прямо в чулане в переднем холле, куда Грейс-Энн заботливо поместила их за несколько дней до того, как они пригодятся для тех, кто пойдет по домам с пением рождественских песен.
– Мастерски проделано, моя дорогая, – поздравил ее Лиланд после того, как Пруденс топнула ногой и умчалась, а Лайам нервно поклонился и заторопился в противоположном направлении. – Но, без сомнения, ваша матушка…
– К этому времени уже, должно быть, улеглась в постель. У нее хрупкие нервы, вы же знаете.
Герцог знал, что будет уже чересчур, если Беквиты ожидают, что Грейс-Энн станет исполнять роль дуэньи при этой безалаберной мисс. Он хмурился, пока следовал за ней вверх по узкой лестнице, а потом снова вверх, в детские комнаты под карнизом. Его брови опустились еще ниже, когда он увидел бедную обстановку.
– О, я еще не закончила украшать комнаты, – торопливо объяснила Грейс-Энн, неправильно поняв угрюмое выражение его лица. – Я хотела оставить кое-что, чтобы это стало сюрпризом завтра утром. Попозже я все сделаю. Это должно быть Рождество, которое они запомнят навсегда.
Так и будет, если Лиланд сможет хоть как-то повлиять на это.
Она провела его сквозь детскую в крошечную спальню мальчиков.
– Берегите голову, – слишком поздно предупредила Грейс-Энн, потому что герцог уже потирал ее.
Проклятие, даже самая последняя судомойка в Уэр-Холде проживала в лучших условиях.
– Боже, вам лучше перестать кормить их.
Грейс-Энн не улыбнулась в ответ на эту шутку. Она сама беспокоилась о том, что мальчики будут ударяться головами о низкий скат крыши. Даже когда – и если – ее отец сочтет близнецов достаточно цивилизованными, чтобы они могли проживать вместе с семьей этажом ниже, там едва хватит для этого места. Может быть, это произойдет, когда Пруденс выйдет замуж. Она положила Лесли на кровать и потянулась, чтобы взять Уилли у герцога.
Он, между тем, оглядывался в поисках второй кровати.
– Значит, есть еще одна комната?
– Что, для двух крошечных детей? Это ведь не замок, ваша светлость. – Она не хотела, чтобы ее слова прозвучали так враждебно, просто смутилась из-за условий, в которых они жили. – Большинству ваших арендаторов приходится обходиться меньшим.
– Но это же не дети арендаторов, это мои кузены. – Лиланд поднял вверх руку, когда увидел, что на ее лице начинает появляться это страдальческое выражение, а затем похлопал Уилли по спине и положил его на кровать рядом с Лесли. – Нет, я не хотел пререкаться с вами в такую ночь. Даже я счел бы кощунственным скандалить из-за детей в ночь, когда родился младенец Христос. Но разговор о пререканиях напомнил мне о том, что у меня не было шанса сделать комплимент вашей новой шляпке. Она прелестна, кузина.
– Благодарю вас, ваша… кузен. – Грейс-Энн деловито начала расстегивать ботиночки Лесли, чтобы герцог не увидел, как она покраснела. Склонившись над кроватью, она проговорила: – Если бы здесь и была еще одна комната, то они все равно не стали бы спать порознь. Еще младенцами они капризничали без компании друг друга в одной колыбельке. Позже, когда они подросли и были готовы спать в кроватках вместо колыбели, я приготовила две постели. Каждую ночь я укладывала их спать на собственную маленькую кроватку. И каждое утро находила их спящими вместе на той или другой кроватке. Теперь я просто даю им матрас пошире. – Грейс-Энн быстро подняла глаза. – Я ожидаю, что они перерастут это, как другие дети прекращают сосать пальцы или носить повсюду любимое одеяльце.
– Будем надеяться, что это произойдет до того, как они поступят в университет. – Лиланд тоже склонился над кроватью, расстегивая ботиночки второго близнеца, и его рука коснулась ее руки.
Даже через слой ткани Грейс-Энн ощутила себя неловко от его прикосновения. Маленькая комната, спящие дети, ощущение того, что они – семья… но ведь они не семья, и она не должна забывать об этом.
– Я могу сама сделать это, кузен. Благодарю вас.
– Без сомнения, вам кто-то помогает?
– Что, раздевать двух маленьких мальчиков? Это только герцоги забывают, как надевать собственную одежду! Помните, ваша тетушка ждет вас в холодном экипаже.
– Она продержится. Ей не терпится попасть домой только потому, что я пообещал ей партию в пикет, чтобы ее бедная горничная смогла отдохнуть. Вероятно, что сейчас тетушка Юдора прямо в карете делает пометки на новой колоде.
– Она жульничает?
– Вот почему она всегда так отчаянно стремится сыграть с кем-нибудь. Никто из ее закадычных друзей больше не играет с ней. – Герцог снял обувь с Уилли, затем – чулок, и уставился на маленькую ножку, которую держал в руках. – Она такая крохотная.
Грейс-Энн беспокоило то, что Уэр не спешил уходить. Она хотела, чтобы мальчики понравились ему. И почему они не должны были понравиться ему? Все вокруг находили близнецов симпатичными, за исключением ее отца, но Грейс-Энн не хотела, чтобы герцог привязывался к ним слишком сильно. Она вовсе не ревнует, сказала себе вдова, к тому, что мальчики уже обожают кузена Колли. Это совсем другое. Все дело в страхе перед человеком, который привык получать то, что хочет. Она быстро набросила одеяло на обоих мальчиков и убедилась, что ножка Уилли не высовывается наружу.
– Им лучше полежать так, пока я провожу вас до дверей. И я смогу согреть их ночные рубашки внизу у камина, пока ряженые не уйдут петь гимны в другом месте. – Грейс-Энн сделала шаг к двери, с тем, чтобы он последовал за ней. – Не беспокойтесь, они не проснутся.
Лиланд выпрямился и ударился головой.
– Черт! Извините. – Он смотрел на нее, потирая все то же больное место. Герцог, так же, как и Грейс-Энн, осознавал их близость и интимность обстановки. Он мог вдыхать запах ее розовой воды. (Или это пахло от Уилли? Клянусь Юпитером, мальчишкам просто необходимо мужское влияние!) И так же остро он прочувствовал то случайное прикосновение. За исключением того, что оно, конечно же, вовсе не было случайным. Близость этого полуночно-черного бархата оказалась непреодолимой. Нахмурившись из-за отсутствия у себя угрызений совести, Уэр спросил:
