Как прекрасна тьма! Вы никогда не думали на эту тему? А я вот постоянно думаю, почему она так привлекает. Нет, не нравится, а именно привлекает. Чем же объяснить это жгучее желание зайти в самый темный угол… пройти по самому темному коридору… обязательно заглянуть в самую темную комнату…

Тьма — это страх. И именно он движет вами в этом непреодолимом желании. Желании его перебороть. Но хотите ли вы, чтобы страха больше не было? Нет, не сейчас, а вообще никогда и никакого? Хотите? Но что же вы будете делать, когда его совсем не будет? Подумайте, как вы тогда будете жить?

Как скучна покажется вам такая жизнь. Ведь именно страх заставляет всех вас совершать какие-либо поступки, именно он вызывает у вас кучу чувств и эмоций. Каких? — спросите вы. Да самых разных. Больше того, ВСЕХ!

Вы можете опровергнуть мои рассуждения, сказав, что в желании «заглянуть в темный угол» вами движет предчувствие открытия, открытия чего-то ранее неизвестного. Вы полны восторга в этот момент, и ждете еще большей радости в мгновение самого открытия. Да, все именно так. Но неизвестность — это ли не есть страх? Неизвестность пугает… Вам поскорее хочется узнать все неизвестное, чтобы понять, чего ожидать. И вот вы узнали, что в «темном углу». И, как следствие, этот «угол» стал вам не интересен. Почему? Да потому что уже не страшно.

Вот и тьма страшна только до тех пор, пока она является этой самой тьмой. То есть когда вы там побывали, она уже не та тьма, которую вы боялись. Это уже «видимая» тьма, а значит и не тьма вовсе. Что, вы запутались? Ничего, поймете.

Так зачем люди тянутся к тьме? Хотят испытать страх? Я понятия не имею, но хотел бы узнать.

А вы, наверняка, уже не раз (с того момента, как начали читать) задавали себе вопрос: для чего он завел такую, можно сказать бесконечную, тему и чем она его так волнует? Понимаете, у меня в мозгу пунктик по этому поводу. Даже не просто пунктик, а такая загогулина, которая мне жить, впрочем, не мешает, но очень эту жизнь портит.

Все-таки, мне никогда не понять людей.

«Не понять» — потому, что я не испытываю страха. Совсем. Я просто не могу его чувствовать. Я не могу бояться тьмы. Почему? Все очень просто — я и есть эта самая тьма.

А «людей» — потому, что я — не человек…

Точнее я не совсем человек, я — вампир. «Темный» вампир.

Темный, потому что есть еще «светлые». Отличаются они только внешне, все остальное — особенности индивидуального характера. Мы, темные, с очень смуглой кожей, черными (часто с синим отливом) волосами, темными (тоже почти черными) глазами. Это то, что касается именно нашей расы, в телосложении же и чертах лица природа не отметила никакой расовой принадлежности.

У светлых вампиров кожа светлее… во много-много раз светлее… не белая совсем, конечно, но почти молочного оттенка. Волосы, кстати, могут быть равно как черные, так и цвета спелой пшеницы. А вот глаза… даже не знаю, как сказать… голубые?.. нет, не совсем точно… скорее «бирюзовые»… Да, именно так. Бирюзовые — то есть могут меняться так же, как камень: от светло-голубых, почти бесцветных и синих до темно серых, цвета грозовой тучи. Вы когда-нибудь видели светлого вампира? Нет? О, это незабываемое зрелище. Вы даже не можете представить, как они красивы. С эльфами, конечно, не сравнятся… Но вот красота у них какая-то разная. Эльфы — духи ветра… а светлые вампиры — светлые духи тьмы… Жаль, что только внешне. Нравы у них такие же, как и всех обитателей темного мира.

Ну и, конечно, зубки… а если быть точнее, то клыки… они у меня (как и всех моих «сородичей») длиннее остальных зубов, и если я улыбаюсь, то их видно во всей красе. Вот светлым легче — у них клыки поменьше, но от этого не менее опасны, однако они могут их легко скрыть и спокойно находиться в обществе людей. Да что там! Вы сами все узнаете.

А! Я же еще не представился! Прошу простить меня за эту оплошность.

Я, как уже сказал, темный вампир. Мое имя — Мейрон. На темном языке «Maron» — название маленького белого цветочка. Но вы ошиблись, если подумали, что я такой же «маленький» и «беленький». По крайней мере, сам я всегда считал, что это имя мне подходит, но здесь имеют место другие признаки. Этот цветок растет высоко в горах исключительно на гладкой поверхности камней, а еще одна особенность заключается в применении этой травки — букетик из таких цветов кладут… в руки покойникам, когда похоронить тело умершего нет возможности. Таким способом как бы просят саму Смерть позаботиться о судьбе несчастного. Так какой же я?.. Я не могу объективно рассуждать на этот счет, поэтому судите сами.

Возраст? Мне девяносто восемь лет. По вашим меркам, конечно. А живут вампиры в среднем триста-триста пятьдесят лет. Так что если перевести на наше летоисчесление… то мне около двадцати пяти. Молодой, совсем еще «зеленый», как выражается моя родня. А на то время так я вообще был маленьким мальчиком…

Хотите сказать, что молодость — веселое время? Я вполне с вами согласен, но только если никто не мешает веселиться. Мою молодость испортили самым отвратительным способом, в нее нагло вторглись, не оставив мне выбора, и заставили взрослеть. Сказать, что я был рассержен и зол — не сказать ничего. Но это тогда… А сейчас я благодарю Судьбу за то, что она распорядилась именно так. Но обо всем по порядку.

Ту ночь я никогда не забуду в своей жизни…

— Мейрон, какой же ты несчастный мальчик! — тетя Таира опять в своем репертуаре. Старая карга никак не может понять, что я далеко уже не мальчик. Могу еще стерпеть, когда она называет меня ребенком, ведь для этой пожилой женщины все, кто годится ей в сыновья и дочери, — все дети. Но «мальчик»! Это слишком для меня. Я резко развернулся к ней лицом и произнес:

— Тетя, я искренне благодарен Вам за сочувствие, но я не несчастный — я всего лишь убитый горем, а это разные вещи. И я уже не мальчик, мне 14 лет. Ни в коем случае не хочу Вас обидеть, но мне сейчас просто жизненно важно побыть одному…

Кажется, мне удалось ее вывести из себя. Поздравляю, Мей! Что теперь ты будешь делать?

— Корн! Корн? Ты слышал как твой сын со мной разговаривает? Это возмутительно! Это… это… Да это просто непозволительно… Кто он… и кто я! Корн! Ты так и будешь молча стоять и смотреть, как Мейрон оскорбляет меня? Корн! Да где же ты?..

После того, как она ушла искать моего отца, стало намного легче. И уже все равно, что мне скорее всего попадет от предка, но именно сейчас на все хочется наплевать… «Мама… Куда ты ушла… Зачем ты ушла…» — вот и все, на что меня хватает… шептать полуоткрытыми губами… звать… Но я ведь знаю, что она меня сейчас не слышит… что теперь не услышит никогда.

«Миссава» — шепчу я… Я постоянно называл ее «мама» и уже практически забыл это имя. Ее имя!

— Мама! Я никогда не забуду тебя! Да что я такое говорю, разве можно забыть собственную мать. Нет! Никогда, — я уже не в силах плакать — от слез уже почти насквозь промокла подушка… теперь я просто лежу на кровати и моргаю сухими красными глазами. Пытаюсь смотреть в потолок, но ничего не выходит: глаза настолько болят, что не видят даже на таком небольшом расстоянии… мне остается их только закрыть. Хочется закричать… хочется, что бы все услышали… и в то же время — никто никогда не слышал… В тот момент, когда первый, еще не слышимый ухом, звук хочет сорваться с губ, мое одиночество снова нарушают.

— Как ты?

Я знал этот мужской голос… знал его с самого рождения. Но никогда не мог понять: нравится он мне или нет. Он практически никогда не обращался ко мне, и мне доводилось его слышать только в редкие моменты, если было что-то надо именно от меня. Всякий раз, когда я слышал эти звуки, похожие на шум течения реки… быстрой и звонкой… но неизменно холодной, я ловил себя на мысли, что не хочу слышать этот голос и в тоже время, если никто меня не одернет, буду слушать его бесконечно…