«Молебен молчания» был аналогом кланового «Зеркала», заклинания, накладываемого магами на каждого ментала, поступающего в Паноптикум.

“Зеркало” было необходимо, чтобы, с одной стороны, обезопасить всех окружающих от неожиданного проявления способностей ментала, с другой стороны, – сам человек был таким образом защищен, чтобы в случае неприятностей, его не могли использовать во вред себе и окружающим. Это заклинание делало способности человека пассивными.

«Молебен молчания» действовал почти так же, добавляя при этом инерционное противодействие той же силы, с которой применяется талант. Именно этим и объяснялись постоянные головные боли Алины, как только она пыталась работать с реальностями – «Молебен» ударял по инерции обратно.

“Щит Габриэля” был разработан орденскими магами именно для ткущих и запирал талант ментала для изменения собственной жизни. Видящий будущее попросту мог видеть собственную судьбу.

Но ставить два почти одинаковых заклинания на одного человека смысла не было.

- Кому-то очень сильно не хотелось, чтобы девочка вообще могла пользоваться своими способностями и на нее наложили все возможные. «Молебен» я точно распознал, подозреваю, что там еще «Вспышка света» и, возможно, «Хорал». Ее, образно говоря, засунули в колбу и намертво закупорили.

Четыре мощных щитовых заклинания? С чего бы это?

- Но это еще не все, Марк. Под этими заклинаниями стоит фундамент из старых, почти развеявшихся заклинаний, он более мощный, но сквозит дырами, как будто ставили наспех. Это и позволяло девушке использовать свои способности. Помните, она рассказывала про свою молодость?

- Зачем? – искренне удивился понтифик, - Зачем закрывать Лину такими щитами?

- Они знали, кем именно она является, - уверенно ответил ему старый маг, - и знали побольше нашего.

Марк в раздумье встал из-за стола и прошелся по кабинету. Появилась одна мысль, как-то отвечающая на данный вопрос, но это было настолько нереально, что понтифик отбросил было ее в сторону, но все же решил уточнить.

- Что нам известно о ее семье?

- Ничего серьезного, - маг потер переносицу, - Обычная стандартная смертная семья, родители оба москвичи, Лина у них поздний ребенок и единственный.

- А помимо этого?

- Алиночка многого не рассказывает, - пожал плечами старый еврей.

Марк подошел к столу и нажал кнопку коммуникатора:

- Лоренца, мой ученик поблизости?

- Да, господин.

- Попроси его зайти.

Через секунду в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, Филипп зашел в кабинет.

- Ну, хоть стучаться научился! – заметил Марк.

Филипп радостно расплылся в улыбке:

- Ничего, лет через пятьдесят я и спрашивать научусь, ждать то всего ничего!

Молодой парень с вечно взъерошенной челкой уселся в соседнее с магом кресло. Открыл свой ноутбук и преданно уставился на наставника.

- Фил, что у нас известно про семью Алины? Давай все слухи, сплетни и все, что ты там накопал про нее.

- Алины Ветровой? Этой новенькой? – уточнил парень. Пару раз потыкал по кнопочкам клавиатуры и довольно кивнул, - Информация, правда, вся вилами на воде написана, так что за достоверность не отвечаю.

Марк кивнул головой, мол, понимаем – продолжай.

- Значит, что мы знаем: по отцу нет ничего интересного, обычная, ничем не примечательная семья. А вот по матери все более интересно, - он открыл новый файл, - Мать, Леонтьева Ирина Александровна, родилась в Москве… Нет, не то… Ага, вот: отец Ирины Александровны родился в сорок первом году, не москвич, был приезжим из Нижегородской области. Пришлось, кстати, мне и туда съездить. Это такое захолустье, ужас!

- Не отвлекайся! – Марк вернул ученика к теме разговора.

- Так вот, дедушка нашей Алины, внешне отличался от всех своих близких родственников, а таковых у него было - два брата и сестра. Они все высокие шатены, типичные славяне, а вот Александр Леонтьев был невысоким, порядка метр шестьдесят, темным и черноволосым, причем в нем были очень яркие черты кавказской национальности, хотя отец и мать у них одни и те же. По крайней мере, официально.

Филипп показал отсканированные фотографии учителю и магу.

Действительно, на фотографии ярко выделялся самый младший парнишка, лет десяти, с черными как смоль кудрями, смуглой кожей и озорными темными глазами. Рядом с ним стояла, видимо, мать – маленькая худенькая женщина непонятного возраста, блондинка, и старшие братья и сестра, высокие, канонично славянской внешности. Если не знать точно, что все они родственники, то младший мальчишка был явно не их поля ягодой.

- Более того, - продолжил Филипп, - как говорят соседи, жившие рядом с семьей Леонтьевых, мальчишка имел странную особенность, он мог «сглазить». Ну, это такое народное поверие, - начал он объяснять учителю и магу, но Марк его прервал, - Но «сглаз» выражался очень странно: он чего-то очень сильно начинал желать и это в итоге не происходило, даже если все предпосылки были положительные. Я нашел его друга детства, он рассказал пару историй, очень показательны.

Марк и маг переглянулись. Они уже начали понимать, откуда у девушки талант.

- Далее, есть еще интересный случай. За несколько дней до своей смерти мать Александра вызвала сына к себе и рассказала тому странную историю, якобы переданную от отца мальчика. Тот предрек, что в день, когда мать умрет, у сына родится дочь, ее назовут именем матери, Ириной, и у нее будут голубые глаза. И действительно, роды у жены Александра начались неожиданно, муж был в отъезде, как раз на похоронах матери. Так вот, она родила дочь, которую решила вдруг назвать в честь матери мужа, хотя изначально…

- Мы поняли, - Марк прервал ученика, - Ты можешь быть свободен, спасибо.

- Тебе оставить материалы там еще есть интересные моменты? – спросил Филипп.

- Нет, пока не надо, но их убери под гриф строжайше секретно. И последний вопрос.

Филипп застыл в дверях.

- А про мать самой Алины что-то интересное рассказывали?

- Нет, я слышал только о дедушке!

- Свободен! – понтифик отпустил ученика.

Авраам Моисеевич задумчиво потер подбородок.

- А черные кудри дедушки часом не от рода ли Циклаури?

- Запутано, - проговорил Марк, - Как же все запутано! Как мог Георг Циклаури попасть в Нижнегородскую область? По нашим данным его убили в Тбилиси в сороковом году…

- За год до рождения сына? - прищурился Авраам Моисеевич.

Понтифик прошелся по кабинету взад-вперед, подошел к окну, дотронулся до шторы.

- Четвертое поколение подряд? – тихо спросил старый маг.

Марк кивнул головой.

- Получается, что так. Вы сами знаете, что это значит, Авраам Моисеевич. Если до нее по-настоящему доберется Орден, Алину живой не выпустят и она повторит судьбу вашей Рахили.

Старый маг горестно опустил голову.

- Моя Рахиль…

- Скорее всего, те адепты решили собственноручно с ней справиться.

- Но зачем накладывать такие мощные заклинания, да еще и «Цепью» связывать?

- Наверное, вспомнили все известные. Правда, «Цепь» …

- Марк, «Цепь» в Ордене изучают в теории наравне с остальными, поверьте мне, - махнул рукой Авраам Моисеевич, - Применяют, правда, редко, но лишь потому, что достаточно сильных для наложения «Цепи» магов у них немного. Так что, это заклинание хорошо известно.

- Но «Молебен”?

Авраам покачал головой.

- При частом использовании «Молебен» убьет ее.

- Снять получится? – спросил высший.

Старый маг нахмурился:

- Я могу попробовать, сил для этого у меня хватит. Но нижний фундамент я уже не потяну, не мой уровень, признаюсь честно.

- Получается, блок остается в любом случае?

Маг снял свои очки, протер из тряпочкой из кармана жилетки и снова водрузил на нос:

- “Цепь” и верхний слой я сниму, он довольно слабый. Девушка сможет использовать свой талант, но совсем чуть-чуть и не часто, фундамент не позволит.

Понтифик отвернулся к окну и надолго замолчал.