pal_petrovich

Помню, в детстве меня впечатляли размышления-фантазии на тему допущения — если бы у камней древних замков был бы разум и память. И довольно жутко — представить возможность наблюдать веками за внешней жизнью, оставаясь веками в одном положении. Не хотелось бы оказаться в таком положении. Вот ведь детские фантазии!

ztatyan

В 1990 году я уехал из Свердловска, в котором родился. Одна из первых новостей, донесшихся оттуда до моего далекого нового дома, гласила: «Умер старейший житель Екатеринбурга — крокодил Коля из местного зоопарка». Я загрустил, потому что мне приходилось встречаться с покойным. Мы с дочкой перед отъездом навестили его по месту жительства. Ну что вам сказать — он действительно выглядел пожилым, на панцире не хватало некоторых щитков. Он был не слишком оживлен, да чего там скрывать — не проснулся по случаю нашего прихода. Прочитав про Тимоти, я сразу полез проверять, а не переплюнул ли он своим долголетием заморского любителя клубники. И что вы думаете? Черта с два: «В 1934 г. приобрели молодого нильского крокодила — легендарного „Колю“. Совсем недавно этот крокодил умер, оставив по себе славу одного из самых старых в мире. В действительности, как свидетельствуют архивные документы, он прожил вполне обычную и ничем не выдающуюся для рептилии жизнь».

talkingfisch

Иногда я думаю, выдайся мне возможность родиться чем-то более «долголетним», чем хомо сапиенс, радовала ли бы меня эта самая возможность? В дни как сегодня я бы от такого дара с благодарностью отказалась бы…

barbijonny

Нет, мир не создан для нас, людей. Мы лишь винтик в этом причудливом организме, волею случая обретший разум и возомнивший себя ПУПОМ ЗЕМЛИ. Меня давно удивляет наивно-самоуверенный детcкий вопрос: «А какая от этого (букашки-таракашки, лягушки-попрыгушки и т. д. и т. п.) польза?». Хочется сказать: «Деточка, польза — для кого? Для нас — никакой». Предвижу недоуменное: «Тогда зачем он?». — «А зачем мы, какая польза от нас — им? И мы, и они — просто чтобы жить …»

Откуда что берется — 1

16.09.2011

Истории, которые я рассказываю в этом блоге, обычно взяты из «отходов производства» — вычитанных где-то материалов, которые мне не пригодились и не пригодятся. Но я подумал, что тем из вас, кто читал мои книжки, будет любопытно узнать, как трансформируется факт, становясь беллетристикой.

Я никогда не скрывал, что многие эпизоды/персонажи/коллизии выхватываю из истории или из «большой» литературы, переиначивая их на свой лад. Эта литературно-историческая угадайка является одной из несущих опор всего акунинского проекта. Какие-то вещи лежат на самой поверхности, вроде очерков Гиляровского или «Штабс-капитана Рыбникова», другие требуют более высокого уровня начитанности, а есть протосюжеты вовсе малоочевидные. Из них-то я и сформирую цикл постов под названием «Откуда что берется». Наглядно продемонстрирую, «откуда растут уши, не ведая стыда».

Один из комментаторов, откликаясь на текст о черепахе-долгожительнице, совершенно правильно предположил, что реально существовавшая Тимоти превратилась в попугая Андоку, главного героя романа «Сокол и ласточка».

А сегодня я чистосердечно призна́юсь, как возникла одна из локальных линий моего старого романа «Смерть Ахиллеса». Прошу засчитать это как явку с повинной.

Кто читал книжку, вероятно, помнит, как хладнокровный душегуб Ахимас педантично доит Рулетенбургское казино, основываясь на математическом расчете и неисчерпаемости своих денежных ресурсов. И всё у гада отлично получается, а казино терпит, ибо придраться не к чему — игра честная (да и человек таков, что лучше не связываться).

Такая же беда — и в том же 1873 году — приключилась с казино в Монте-Карло. Правда, там принцип «относительно честного отъема денег» был иной, позамысловатей.

То самое казино в то самое время

Игральный зал казино Монте-Карло, гравюра (1889 г.).

Некий английский инженер по имени Джозеф Джаггер, много лет проработавший на ткацкой фабрике в тоскливом Йоркшире, решил поехать на Лазурный Берег и выиграть кучу денег на рулетке. Подобные озарения много кому приходят в голову, на этих верователях в счастливую судьбу держится весь игорный бизнес.

Но Джаггер делал ставку не на удачу, а на точный расчет.

Он нанял шестерых помощников, которые в течение шести дней записывали все выигрышные номера, выпадавшие на шести столах казино. Потом просмотрел записи и обнаружил, что пять рулеток нормальные, а шестое колесо слегка дисбалансировано: девять ячеек на нем «ловят» шарик чаще, чем остальные двадцать восемь.

Поначалу всё было очень просто. Джаггер снова и снова ставил на девять заветных цифр и к концу первого дня снял урожай почти в полмиллиона франков. (Напомню: Алексей Иванович, герой романа «Игрок», совершенно ошалевает от фантастического выигрыша в двести тысяч.) Только на исходе четвертого дня администрация казино заподозрила в этой непрекращающейся везучести неладное. К этому времени выигрыш Джаггера вырос вчетверо.

Целую ночь специалисты решали шараду и пришли к выводу, что проблема в соединении рулетки со столом.

Назавтра англичанин, как на работу, пришел с мешком золота, уселся играть, но удача от него отвернулась. Он долго упорствовал, веря в свои девять цифр, и, лишь спустив кучу денег, вдруг заметил, что на колесе больше нет знакомой царапинки. Тогда Джаггер прошелся по зале и обнаружил, что колесо с царапинкой пересажено на другой стол. Пересел и Джаггер. Что вы думаете? Фортуна снова ему заулыбалась.

Поразительней всего, что директор казино не выставил подозрительного иностранца за дверь или не приказал проломить ему башку в тихой аллее. Все-таки времена были еще пасторальные.

Поединок Джаггера с казино продолжался еще несколько дней.

Рулеточные колеса разбирали и снова собирали, передвигали столы, но неправильную балансировку обнаружили нескоро — на пике удачи настырный инженер был в плюсе на три миллиона.

Потом механики казино все-таки уяснили, в чем дело. Джаггер начал стабильно проигрывать, в конце концов сказал себе: «I can get no satisfaction» — и ретировался. Его куш составил два миллиона франков, что при пересчете на современные деньги примерно равнялось бы десяти миллионам долларов.

Возможно, расчетливый англичанин выглядел как-то так

Иллюстрация к роману «Смерть Ахиллеса», худ. Игорь Сакуров.

Такова, стало быть, подлинная история.

Как вы понимаете, в остросюжетном романе невозможно вдаваться в технические детали балансировки, это сбило бы темп повествования. Поэтому я и придумал для Ахимаса «математическую теорию». Она легко может подвести человека, страдающего злокачественной невезучестью, но сам я в свое время этой методой успешно воспользовался — дважды взял «зеро»: один раз в Японии и один раз в Баден-Бадене (то есть том же Рулетенбурге). Только очень уж это скучно: стоишь, считаешь и ждешь, ждешь. Потом зевая выигрываешь и уходишь. Какой-то поцелуй без любви.

Из комментариев к посту:

morriganvitad

Моя интуиция в жизни просыпалась два раза. Первый раз в пионерском лагере. Готовился какой-то праздник и всем предлагалось вытянуть из коробки бумажку с цифрой. Я просто знала, что вытащу «22». Знала и все. Шанс был 1:100. Вытащила. Второй раз, когда праздновали чей-то день рождения. Внесли огромный пирог с запеченным в нем бобом. Знала, какой кусок надо брать, а не угадывала. К сожалению, моя интуиция горазда только на детские шалости.

mamacholy

Не, я патологически невезучая — полная противоположность ЭП.

Видимо, весь свой запас везучасти я израсходовала, встретив своего супруга, — кому так везет в любви, уже ни в чем больше не повезет.

oadam

Альберту Эйнштейну приписывают высказывание: «В рулетке ни за что не выиграть, разве что спереть со стола деньги». В связи с этим меня второй день мучает вопрос: спереть деньги у казино — это аморально или нет? А шулерство в картах?

Вопрос, однако…

Чтоб помнили