Увидев растерянность молодого человека, незнакомец улыбнулся еще шире:

— Ну как, тебе лучше?

Риу кивнул.

— А разговаривать умеешь?

Собиравшийся еще раз кивнуть юноша вовремя одумался:

— Да, — сказал он, но, вероятно, из-за того, что пришлось слишком долго молчать, ответ прозвучал как-то сипло. — Да, — откашлявшись, уже обычным своим голосом повторил Риу, продолжая исподлобья рассматривать незнакомца.

Этот человек — похоже, чужестранец — являлся полной противоположностью юноши: с голубыми или светло-серыми, широко расставленными глазами, с абсолютно бесцветными бровями и ресницами и довольно массивным носом, так не похожим на орлиные носы метсов, среди которых вырос Риу. Но самое удивительное — незнакомец, казалось, ни на миг не мог оставаться серьезным. Вот его глаза опять насмешливо сощурились, а короткая верхняя губа вздернулась и поползла вверх, обнажая ровные белые зубы. Он все время веселился, будто находился не в самом сердце Великого Тайга с его бесконечными, неведомыми опасностями, а у себя дома за надежными стенами.

— Меня зовут Ральф, — сообщил беспечный чужестранец; имя его прозвучало особенно гортанно и резко.

В ответ Риу назвал свое и снова выжидательно смолк. По правде говоря, его собеседник выглядел не таким уж и беспечным: на поясе у Ральфа висел солидных размеров кинжал, до блеска отполированная рукоятка которого и сильно потертые ножны наводили на мысль, что находился он здесь не только для украшения. Однако больше всего молодого человека поразило то, что помещался клинок, как и у самого Риу, с правой стороны. Это могло означать только одно: сидевший перед ним мужчина тоже был левшой.

— А ты, я смотрю, не очень-то разговорчивый, — опять словно чему-то обрадовался незнакомец. — Ну, надеюсь, ты хотя бы расскажешь, что с тобой случилось там, на поляне? Да, кстати, есть хочешь?

Об этом можно было не спрашивать: голодному Риу уже давно стоило немалого труда делать вид, что он якобы не замечает соблазнительного запаха, несущегося со стороны костра. Однако прежде чем заняться едой, молодой человек все же как следует огляделся и с удивлением обнаружил себя под корнями огромного дерева. Похоже, пронесшаяся когда-то буря не совладала с гигантом: дерево, правда, слегка накренилось, но корни продолжали цепляться за землю — лишь некоторые, не выдержав, лопнули и угрожающе вздыбились, образовав некое подобие пещеры. Скорей всего, раньше здесь располагалась чья-то нора, но то ли она стала тесна хозяину, то ли… Дальнейшие размышления Риу были прерваны видом дымящегося, румяного куска жаркого, который протянул ему чужестранец…

— Так все-таки с кем ты боролся? — тактично подождав, пока Риу утолит первый голод, снова спросил чужестранец.

Риу вспомнил окружившее его стадо, разъяренного вожака. По всему, тот должен был успеть всадить в него когти, вот только разве кто ему помешал… Невольно поискав на себе следы от когтей животного, молодой человек внимательно посмотрел на своего собеседника. На лице чужестранца играла все та же полуулыбка: попробуй-ка хоть что-нибудь по нему определить.

— Я не знаю, — кратко ответил Риу, снова принимаясь за мясо.

— Ты лежал без сознания, — напомнил Ральф, — рядом валялся э-э…

— Вожак, — с набитым ртом подсказал Риу и, прожевав, добавил: — Они похожи на людей… одичавших людей. Я таких еще не видел.

Странно, после Смерти, когда произошло множество самых разнообразных мутаций, ученые мужи Аббатств то и дело узнавали о появлении все новых и новых видов разумных животных, но вот чтобы кто рассказывал об одичавших людях… Однако мысли Риу тут же снова вернулись к происшествию на поляне. Ладно, с вожаком, положим, ясно: тот напоролся на нож. Но вот куда подевались остальные?

— Их было много — целое стадо, — неопределенно произнес Риу: он вроде бы не спрашивал, но вопрос в его словах все же подразумевался.

— Я видел только одного, — как показалось молодому человеку, с излишней поспешностью возразил Ральф; в глазах его по-прежнему искрились смешинки. — Раз ты убил вожака — остальные просто разбежались.

Все было логично, однако поспешность, с которой прозвучал ответ, и явное несоответствие между интонацией и выражением этих смеющихся глаз наводили на некоторые подозрения. Риу попытался припомнить физиономии — что ни говори, это были человеческие лица! — нападавших: такие вряд ли растеряются. Нет их, наверняка, что-то испугало. Или кто-то…

Риу не успел додумать — земля под ним словно вдруг вскипела. Что-то гибкое и упругое, сначала резко выстрелив вверх, молниеносно обвилось вокруг тела Ральфа и с чудовищной силой поволокло его вниз. Опешивший в первое мгновение, Риу рванулся на помощь, но тут случилось непредвиденное: четкое, годами тренировок доведенное до совершенства движение на этот раз сослужило плохую службу: рука, не нашедшая на поясе ножа, перестала подчиняться, а самого юношу охватило странное оцепенение.

Как во сне, когда не можешь ни крикнуть, ни сдвинуться с места, теряя драгоценное время, наблюдал он за отчаянными попытками Ральфа освободиться. Гигантский мохнатый червь уже давно затащил бы человека к себе в логово, если бы тот каким-то чудом не успел воткнуть ему в тело свой кинжал. Острие вошло лишь наполовину, и теперь Ральф словно вкручивал его, отвлекая и раздражая чудовище, пытавшееся избавиться от досадной, щекочущей занозы.

Будь у этого хищника побольше мозгов, он, конечно, догадался бы просто усилить хватку. Но червяк только слегка вздрагивал да слабо подергивался, позволяя человеку и дальше вворачивать клинок. И тем не менее Ральф был обречен: Риу видел, как тот постепенно слабеет, как замедляются, делаются все более вялыми его движения.

Молодой человек пришел в себя в тот момент, когда над поверхностью виднелась уже только голова Ральфа: выхватив из костра горящую головню, Риу что есть силы приложил ее к свившемуся кольцом мохнатому телу червя. У этой твари была поразительно толстая шкура, зато, похоже, существовал какой-то орган обоняния — о мутантах ведь никогда ничего не знаешь наверняка, — так что запах паленой шерсти подействовал на него явно раздражающе. К счастью, чудовище не сразу выпустило человека, Ральф успел ухватиться за торчавший над ним обрывок корня, и когда червь, наконец-таки расчувствовав боль, оставил жертву и бросился за спасением к себе в логово, чужестранец благополучно выбрался из ямы и устало повалился возле Риу.

Какое-то время ни тот, ни другой не шевелились, хотя, даже если бы еще и оставались силы, вряд ли разумно было среди ночи покидать какое-никакое укрытие. Посетивший их гость перепахал пещеру почти пополам, образовав подобие оврага глубиной примерно в четыре фута. Что же касалось самого происшествия, то, как ни странно, Риу даже не мог толком вспомнить ни размер нападавшего на них животного, ни сколько времени эта схватка продолжалась. Память сохранила лишь отдельные фрагменты.

За спиной слегка потрескивал догоравший костер, снизу же не доносилось ни малейшего шороха: подземный монстр с испугу то ли затаился, то ли сбежал. В любом случае его логово находилось достаточно далеко: кроме запаха свежевырытой земли и, конечно, уже почти не замечаемого запаха дыма, никаких других Риу пока не улавливал.

Юноша первым пришел в себя и теперь с горящей веткой в руке осторожно обследовал овраг. Удостоверившись, что, по крайней мере, в ближайшее время никакой особенной опасности им с Ральфом не угрожает, молодой человек вернулся к костру. Чужестранец сидел в той же позе, в какой его некоторое время назад оставил Риу: согнувшись, сцепив обе руки на животе и опустив голову. Растрепанные, свесившиеся со лба волосы полностью закрывали лицо.

— Ральф… — осторожно позвал Риу.

В ответ тот сделал успокаивающий жест рукой: видимо, в помощи чужестранец не нуждался. Это было удивительно — после того, что ему пришлось пережить. С другой стороны, Риу и не представлял, чем конкретно он мог помочь, поэтому оставалось только ждать.

— Порядок, — наконец с усилием произнес Ральф, медленно выпрямившись и движением головы откинув с лица волосы. — Живой. — Поразительно: он уже улыбался.