— Как? — Тут же заинтересованно посмотрела я на асура.

— Когда мы тебя встретили, она была… чем-то удивительным. Розово-золотая и чистая, как первый снег. Потом, когда мы уходили, в ней начались изменения.

— Наследили? — приподняла я брови, хотя слушать Зака было интересно.

— Почти. — К моему удивлению не стал отнекиваться он. — В Ринии ты вообще была совсем другой, нежели мы тебя помнили. И внешне, и внутренне. Посмотри-ка, — приподнял он мой подбородок и заглянул в лицо, — какой хорошенькой стала.

— Как будто вы не знали, что так и будет, — тряхнула я головой, отчего шапка чуть не свалилась.

— Какая же ты все-таки глупенькая девочка, — улыбнулся он нежно. — Мы знали, что тебе суждено быть красивой, но… немного по-другому. Не так диковинно. Цвет волос, эти искорки в глазах и улыбка. Даже то, как ты держишься, делает тебя. Уж не знаю, что бы вышло, забери мы тебя сразу домой, но сейчас ты мне тоже нравишься. Не пожалели боги в тебя перчику, когда тесто замешивали.

— Угу, — согласилась я, — и полыни побольше.

Демон остановился, обнял меня и заставил посмотреть себе в лицо.

— Так все в твоих руках. Хочешь быть счастливой — будь.

— А если я не знаю чего хочу? Если я боюсь, что когда я наконец получу то, что хотела, окажется, что это вовсе не то, чего я хотела.

— Тогда начнешь хотеть чего-то другого. Или кого-то, — проказливо улыбнулся он.

Мы вошли в лавочку травника. Поклонившись, я протянула список. Старик кивнул и посмотрел мне через плечо. Нахмурился и даже побледнел. Ухватив Заквиэля за полу, я притянула его к себе и положила ему руку на грудь, дав понять, что он пришел со мной.

— Это друг, — четко произнесла я одними губами.

Травник потерял слух в юности во время одной из войн. Но уже долгое время удачно обходился без него. Знахарка, которая выхаживала его после тяжелой контузии, поведала оглохшему пареньку свои тайные знания, а уж благодаря его природному и во много раз обострившемуся нюху, распорядился он ими с толком. Лучшего травника в этом городе было не сыскать. Меня он знал и поэтому доверял. Вот и сейчас успокоился, отправившись собирать требуемые мешочки с травами и другими важными ингредиентами.

— Ты здесь надолго? — привалившись к стойке, спросил асур.

— Все займет около получаса. А что?

Демон улыбнулся во все клыки.

Вошедшая было тетка, громко завизжала и кинулась прочь из лавки.

Эх, хорошо хозяин глухой. И ведь придется доплатить ему за понесенный ущерб в лице потерянной теперь уже навсегда клиентки.

Под шумок асур смылся, бросив только что придет.

Здесь было хорошо. Из боковой двери вышла молоденькая внучка травника и приветливо поздоровалась. За кружкой травяного отвара мы обсудили местные новости, перемыли всем знакомым косточки — как же без этого. Попутно я узнала, что говорят по поводу облавы на двух воровок, уж меня-то девчонка в подобном не подозревала, для большей части города я просто магичка. Время от времени приходили люди, брали какие-то заготовки, которые всегда были готовы, и уходили. Мы ждали. Несколько раз приходил травник, уточняя мой список.

Я даже и не заметила, как пролетело время, очнулась лишь когда на пороге появилась знакомая широкоплечая фигура. Зак легко поклонился зардевшейся девушке, а я сощурила глаза:

— Где был?

Асур хитро улыбнулся. Затем подошел ко мне и убрал прядь волос, упавшую на лицо.

В следующую секунду меня пронзила боль, которая, впрочем, тут же и пропала.

Дотронувшись до горящего уха, я обнаружила, что хрящик сбоку пробит, а дырку прикрывает колечко.

— Что это? — сразу начала заводиться я. — Заквиэль, ты мерзавец. Что ты сделал с моим ухом? Кто тебе позволил?

— Ты же хотела экранизирующий амулет, — горделивое сверкание асура пошло на убыль.

— Я хотела амулет, а не новую дырку. Все вы… одинаковые! Сделаете глупость, а потом удивляетесь, чего я на вас злюсь. Слушай, Мила, у тебя зеркало есть, дай посмотреть, что это чудо рогатое со мной сделало.

— Ну вот, опять не так, — тяжко вздохнул демон. — Нет, надо настоять, чтобы кандидатуру Изиабелис рассмотрели еще раз. У нее явно характер покладистей будет.

В мое ушко вцепился маленький паучок, держащийся за него всеми лапками, две из которых пробили хрящ. Тельце его сверкало черным хрусталем — одним из самых таинственных магических камней. Едва я дотронулась до нового украшения, как тут же не сдержалась и в голос завизжала:

— Моррий. Ты надел на меня моррий.

— Не бойся, малышка, — подошел ко мне Зак. — Этот амулет ничего плохого тебе не сделает, а вот майя сдержит внутри, а не снаружи. Я потом еще укреплю заклинание, но пока тебе и этого хватит. Кстати, по моему очень мило. Тебе идет.

— Подхалим! — успокоилась я, демонстративно вызвав файрбол.

Хотя в принципе новая побрякушка мне понравилась. Смотря на себя в зеркало, я заключила, что это весьма не банально. Такой магичке это вполне пойдет.

Уловив перемену моего настроения, асур улыбнулся и поцеловал меня сначала в щеку, а потом пробежал губами по шее.

Не скажу, что мне не понравилось, просто как-то страшно стало. Холодная дрожь по телу четко дала понять мое отношение к подобным ласкам со стороны старого друга.

Заквиэль нахмурился.

— Что он сделал с тобой?

Я прижалась к его груди. Заквиэль всегда был той жилеткой, в которую я могла поплакаться. Всегда все знал и мог помочь советом и поддержать. Именно это мне сейчас и было нужно.

Закинув голову, я посмотрела в лицо своему милому другу.

— Заквиэль! — прошептала я, смотря в его фиолетовые глаза.

— Малышка, — чуть слышно отозвался он, поглаживая меня по щеке.

А через секунду поцеловал.

Делал он это просто потрясающе, с мастерством, наработанным годами. И к тому же заметно получал удовольствие от происходящего.

В первый момент я растерялась, но затем очарование его поцелуя подействовало, и мне ничего не оставалось, как ответить.

Только где-то внутри все равно оставалось это напряжение. Нельзя, нельзя, твердил мне внутренний голос.

И я, опустив глаза, осторожно высвободилась из таких надежных объятий.

Демон больше ни о чем не спрашивал. Умница он, мой чертяга.

Проводив ее взглядом, Заквиэль вздохнул. Посмотрев в зеркало, он сказал:

— Что ты наделал? И как теперь ты собираешься приучить ее к своим рукам, если она боится?

Гладкая поверхность стыдливо затуманилась.

Отпинав злобного спросонок Нагоса, я вытащила его из уютной норки и отправила погулять по окрестностям Табольска. Даже успела до вечера кое-что приготовить. А за час до заката выехала в лес.

Большие сочные хлопья медленно кружились по воздуху, явно не желая встречаться с землей. Некоторые из них, противореча законам природы, летели в стороны, словно маленькие мотыльки с белыми дрожащими крылышками. Другие же вообще устремлялись ввысь, точно надеясь, что такая родная, материнская тучка примет их в свои влажные объятья.

Над головами в зеркальном отражении белого безмолвия, лежащего у нас под ногами, кружили черные птицы. Не нравились мне они. Впрочем, как и все то, что представляла из себя эта холодная зима.

Особо бойкая снежинка уселась мне на нос, заставив скосить на нее глаза. Словно постеснявшись моего возмущенного взгляда, она растаяла, повиснув капелькой воды. Утерев нос, я оглянулась, силясь увидеть хоть что-то в этой бескрайней пустыне льда.

Это выглядело очень красиво. Во всяком случае, для мага.

Сверкающее белое безмолвие, переливающееся и горящее в розовом свете заходящего солнца. Далекий темнеющий лес, каемкой у пустынного поля с одной стороны, угадывающиеся изгибы реки с другой и огромный разношерстный город. И погоня! Здоровенный, ну за время зимовки похудел бы хоть на немножко, темно-зеленый гидра-змей, извиваясь всем хвостом и помогая себе крыльями, драпает по снегу. Позади скользит по насту изящная серая в белых пятнах лошадка. На ее спине гордо сидит наездница в алом развевающемся плаще и сверкает в сторону гидры молниями.