– Нам не нужны тут разрушения. От таверны бы ничего не осталось, да и другие бы поняли, что дело нечисто. А так – ну повздорил с кем-то, проиграл… Ты, кстати, всех держишь? Проверил, сверху есть кто?

Первый чародей смутился – ведь действительно прокололся, не проверил – и начал суетливо формировать конструкты-ищейки. Его спутник махнул рукой:

– Не надо, я сам. Ты пока внедри в посетителей ложные воспоминания, будто Корциус сидел-сидел, а потом просто упал. С кем не бывает, – усмехнулся он.

– Тут даймон есть. Подействует ли на него?

– Попытайся. В любом случае, даже если не выйдет, он не станет никому говорить. Даймоны умные – они в чужие разборки не лезут.

Стоящий наверху мужчина на цыпочках отошел от прохода, вынул из кармана две горошинки, одну оставил там, где стоял, а вторую запустил в дальний конец коридора. Сам же быстро скрылся в своей комнате, лег на кровать и усилием воли погрузил себя в полудрему. Оставленные артефакты сработали спустя несколько секунд после того, как мужчина уснул. Из них выплеснулись искусные сети сложной конфигурации, которые тут же прилипли к стенам коридора.

Впитав в себя жизненную энергетику в радиусе нескольких метров, они передали ее в лежащие на полу горошинки – защищенные от излучений амулеты, и перемешали оставшееся легкими энергетическими всплесками слабой интенсивности, после чего разрушились. Конечно, не все впитали, но и этого оказалось достаточно, чтобы перепутать аурные отпечатки и снизить их яркость. Кстати сказать, для чего использовались эти горошинки самими археями, было неизвестно. Слишком маломощные и специфические амулеты, а нашли их в древних раскопках насыпанными в обычный кувшин.

Ни конструкты, выпущенные чародеем, ни сам чародей, быстро прошедший по коридорам и проверивший общую обстановку в помещении, ничего странного не заметили. К счастью для спящего мужчины, среди них не было видящих, которые могли бы отметить нестыковки. Но даже если бы и были, Шойнц Индергор Виртхорт, а это был именно он, знал, что снять точную информацию они бы не смогли. Эксперименты в лабораториях показали: с высокой долей уверенности можно утверждать, что резкие энергетические перепады и взбивание аурных отпечатков нарушают четкую информационную картину. Разобраться в ее остатках может только сильный видящий, каковых среди чародеев не так уж много.

Удостоверившись краем почти бодрствующего сознания, что чародеи не собираются избавляться от возможных свидетелей, он ослабил контроль над дремой и окончательно погрузился в кратковременный сон.

«Это что же получается, – недоуменно думал Шойнц, очнувшись от суеты в коридоре, связанной с неожиданной смертью постояльца, – чародеи убивают чародеев?» Он думал, это его задача. А тут какие-то местные разборки. Или в игру вступил третий игрок? Шойнц провел рукой по коротко стриженным волосам. Пришлось избавиться от лелеемой шевелюры, чтобы полнее соответствовать образу. В Оробосе дворяне редко носят длинные, до пояса, волосы. Максимум до плеч. Это Шойнцу не нравилось, но дело превыше всего.

Довольно быстро добравшись до западных территорий Оробоса, где он предполагал перехватить Карину эль Торро, Виртхорт сразу заметил нездоровую активность чародеев. Причем не местных и практически во всех пограничных городках. Его люди по одному – по двое тоже обосновались в этих населенных пунктах, чтобы не пропустить нужную персону, ведь наверняка беглецы захотят где-нибудь остановиться привести себя в порядок после длительного путешествия.

Пришлось срочно перерабатывать план. У них какая задача? Правильно, чтобы девчонка живой добралась до своего отца. А для чего тут чародеи? Явно тоже за ней приехали! И уже спустя три дня после утверждения нового плана чародеи в разных городах, со стороны как бы по естественным причинам, стали умирать. Понятно, что скоро это заметят, сложат одно с другим и догадаются, что кто-то развязал против них войну. Шойнц справедливо полагал, что на кордосцев чародеи подумают в последнюю очередь. Ну просто неоткуда им тут взяться, да и причин нет. И будут разбираться между собой.

Стоп! А не было ли убийство Корциуса именно такой разборкой? Нет… Вряд ли. Тот чародей назвал его по имени – значит, точно что-то именно против него имел. Но и на личное не похоже, ведь Корциус был одним из охотников на Карину. И это скорее говорит о том, что здесь появился кто-то, кто много знает и чьи интересы в данном конкретном случае и в данном месте могут совпадать с интересами искусников. Впрочем, слишком мало данных для анализа. Пока ничего особенного не случилось, придется придерживаться разработанного плана по уничтожению чародеев, с высокой долей вероятности присланных для поимки Карины эль Торро.

Жалко только Корциуса. Шойнц очень удачно скрывался в его тени. Ведь любой знает: лучше всего прятать вещь на самом видном месте. Вот и Виртхорт старался поддерживать с ним дружелюбно-нейтральные отношения. Он не боялся, что чародей раскроет его как искусника: перед отправкой в Оробос он тщательно перетряхнул секретные запасники архейских амулетов их службы, да и свои наработки имелись… Теперь его самого и его людей по ауре может раскрыть только очень опытный чародей, возможно даже уровня Повелителя Чар. Усиливает этот маскирующий эффект специальная подготовка, которую прошел каждый боец отряда Искусников Специального Назначения, или «СИ»: при виде чародея парни просто лучились расположением и другими добрыми чувствами. Это сбивало внутреннее чутье как простых чародеев, так и видящих. Неудивительно. Достаточно рассказать, какую проверку проходил боец «СИ» после тренировок, чтобы быть отобранным для операции. Под четким контролем «домашнего» чародея каждый должен был сделать то, что ему более всего противно в жизни, причем так, чтобы чародей обманулся в чувствах бойца. Один целовал дохлую крысу, другой клал на лицо живого паука размером с ладонь, третий спокойно слушал, как поносят императора. У каждого находилась своя слабость, вызывающая у него максимально негативные эмоции. И ни одна эмоция, ни один всплеск не должны были быть определены чародеем.

Уничтожать же чародеев одновременно и сложно и просто. Сложно потому, что стоит чародею почувствовать опасность, как подобраться к нему будет очень и очень нелегко. В обычном же состоянии, не чувствуя опасности, он может сильно ослабить защиту, чтобы не тратить жизненную энергию, а то и вовсе ходит только с пассивной. Поэтому и получалось обманывать чувства чародеев. Кто-то смог подсунуть отравленные иголки, яд которых действует мгновенно: кордосец «искренне верил», что это мусор, залежавшийся в его карманах, и удачно выбросил иглы перед чародеем. Кто-то умудрился подстроить почти естественный несчастный случай: один из кордосцев по-настоящему намеревался отремонтировать балку (или думал так), а второй как бы случайно уронил ее в нужный момент, неловко прислонившись к хлипкой стенке заброшенного здания (тот чародей в свободное время занимался кладоискательством в старых постройках).

Сложная простота. По правде сказать, Шойнц не рассчитывал, что такие простые методы будут долго действовать. Еще несколько подобных случаев – и чародеи насторожатся. Поэтому параллельно готовились более мощные методы устранения, которые уже не замаскируешь под случайность. И тут вдруг появляются новые лица! Определенно стоит разузнать про них поподробней и откорректировать план.

Кабинет императора Оробоса

За большим рабочим столом, откинувшись в кресле, сидел император Оробоса. Глаза его были закрыты, однако движение под веками выдавало интенсивную работу мысли. Напротив сидел Лулио де Монто и ждал, когда глава империи ознакомится с памятным слепком. Судя по времени, тот его просматривал уже по второму кругу. Наконец император открыл глаза. Взгляд был еще затуманен. Слегка улыбнувшись, он тихо проговорил:

– А дочка у Эндонио красивая… Лулио, я хочу поподробней о ней узнать… – Император осекся, заметив застывший взгляд и напряженную позу чародея. – Лулио?