Эквитий криво улыбнулся.

— Да. Его приемный отец хорошо поработал над обучением парня и сделал из него убийцу. Мы дали ему испытанного оптиона, надеясь, что он справится с нехваткой опыта у мальчишки, а вместо этого они при первой же возможности ушли в леса, сожгли припасы Кальга и чуть не полегли под ударом его кавалерии. Но для старика Лициния у вас по-прежнему нет сына.

— Лициний… Боги! Сколько времени потребуется старому ублюдку, чтобы во всем разобраться?

— Нисколько. Он спросил меня, и я рассказал ему правду. Этому человеку рискованно лгать.

— Хм-м. И каков его приговор?

— Парень слишком хороший солдат, чтобы отказаться от него. Но если люди императора узнают правду, Лициний, разумеется, отречется от нас как от изменников.

— Так, значит, нас не раскрыли… пока.

Легат выдохнул.

— Из-за меня вы оказались в опасности. Я благодарю вас и найду способ загладить вину, как только все это закончится. В начале следующего года в Двадцатом будет смена командования. Я рекомендую вас на пост легата… хотя гарантировать эту должность не в моих силах. Никогда не понимал, почему вы не получили Двадцать второй — Примигения — в Германии. В конце концов, вы были старшим трибуном…

— Мы с легатом несколько разошлись во взглядах. Он считал, что старшие офицеры вправе получать доход от разного рода махинаций со служебными фондами, я же был не согласен. И оказался меж двух огней — донести на него и заслужить репутацию подхалима или промолчать и поплатиться вместе со всеми, когда махинации раскроют. Мне удалось передать необходимые сведения губернатору провинции, однако я не захотел влезать в башмаки человека, которого фактически обрек на смерть. Поэтому я попросил отправить меня в Британию. Учитывая обстоятельства, командование когортой ауксилиев было близко к продвижению по службе. Командовать легионом, разумеется, здорово, но я вполне доволен своими тунгрийцами.

Его друг кивнул.

— Ну, если я добьюсь своего, вы скоро получите легион. А тем временем нам, вероятно, следует сосредоточиться на насущных проблемах. Расскажите мне, что слышно нового о нашем достойном противнике…

Когорта быстрым шагом шла на север, дважды миновав сожженные крепости. Солдат еще долго преследовал запах обугленной древесины, даже когда остатки крепостей давно скрылись из виду. У Марка хватало занятий до самого заката, когда когорта свернула с пути дневного марша. Префект решил избегать многочисленных старых лагерей пограничья, поскольку все они были известны и просматривались, поэтому солдатам, не теряя времени, требовалось выстроить четырехфутовую торфяную стену. Одна палатка, по жребию, присоединилась к охране когорты; важная предосторожность, даже если никто не ожидал, что в такое время враг сумеет найти их лагерь, а тем более напасть на него. Еще одна палатка занялась ужином когорты. Когда все задачи были распределены и их участок стены принялся расти под присмотром Дубна, Марк внезапно понял, что у него нет никакого стоящего дела. Через минуту его люди обменялись понимающими взглядами: жилистая фигура центуриона присоединилась к группе, которая подносила строителям стены срезанный торф.

Антенох, один из самых опытных строителей, раздраженно швырнул на землю кусок торфа, увидев, как более-менее чистая кольчужная рубаха его офицера стремительно покрывается грязью. Он толкнул Дубна, который устроил настоящий балаган, демонстрируя свое изменившееся отношение к Антеноху. Дубн, в свою очередь, перехватил центуриона, но поднятая рука предупредила все замечания оптиона.

— Чем больше людей, тем быстрее мы закончим. У меня нет опыта, и я не могу следить за постройкой стены, равно как и резать торф или его укладывать. Вся центурия работает. Бьюсь об заклад, большинство офицеров тоже трудятся, и будь я проклят, если стану просто наблюдать. Займись валом, а на досуге научишь меня основам.

Через несколько минут мимо прошагал Фронтиний с инспекцией. Он безуспешно высматривал шлем с гребнем центуриона и уже собирался спросить Дубна, где его офицер, когда заметил испачканную фигуру, Доставившую строителям очередную груду торфа. Фронтиний пронаблюдал, как усталый центурион возвращается к резчикам, удивленно посмотрел на Дубна и пошел дальше.

Когда стена была объявлена достаточно высокой, чтобы замедлить нападавших и сделать их хорошей мишенью для копий, когорта отправилась есть. Исключение составил отряд охраны, который расплачивался за свое неучастие в постройке тем, что ел последним. После мужчины вернулись к обычным заботам: спешно чинили одежду и доспехи при свете факелов и обменивались избитыми шутками и бранью, расслабляя уставшие ноги и умы. Последней задачей на день стало избавление от большей части грязи, покрывающей форму и лица. Делегация Девятой потребовала кольчугу Марка и вернула ее вычищенной и отполированной.

Когда солдаты улеглись спать, завернувшись в одеяла, офицеров вызвали в штабную палатку на краткое совещание. Эквитий, который вернулся незадолго до заката, приказал уставшим центурионам встать «вольно!».

— Как вам известно, сегодня днем я встречался с легатом Шестого. Наше положение сейчас не просто устойчиво, оно становится благоприятным. Шестой разбил лагерь в лесу, вот здесь… — Он указал на грубой карте точку примерно в двадцати милях от их стоянки. — Второй и Двадцатый легионы уже достигли Вала и идут по дороге на соединение с нами. Предположительно они прибудут послезавтра. В этот день Солемн планирует бросить на отряд врага все имеющиеся силы и как можно быстрее, прежде чем они соберут больше копий. Даже если нам придется атаковать до появления Второго и Двадцатого. Завтра утром мы выходим из лагеря и быстрым маршем идем на соединение с кавалерийскими крыльями Петрианы и Августы, которые сейчас занимают позицию в десяти милях к северо-западу. Шестой тоже выступает завтра и двигается к нам, чтобы собрать все силы вместе и перейти к решительным действиям. Когда все выйдут на позиции, мы решим, как лучше ввести войска в бой. Но, я подчеркиваю, мы будем сражаться, только если сможем пустить в ход легион и наши копья, и только на подходящей земле. Вместе у нас двенадцать тысяч и кавалерийские крылья. Этого хватит, чтобы справиться с вдвое большим числом недисциплинированных варваров. Сейчас идите и поспите немного. Пусть ваши люди будут готовы выдвигаться с первыми лучами солнца. Завтра нам предстоит долгий марш.

Марк направился к своей палатке, собираясь завернуться в одеяло и урвать пару часов сна. Когда он скидывал сапоги, что-то ткнуло его под ребра. Марк вспомнил о табличке, которую ему утром сунул медик. Юноша запихнул ее в карман, а потом, в суматохе, забыл. Марк раскрыл табличку и, склонившись возле единственной лампы, прочитал нацарапанный на твердом воске текст.

Следующий день начался со слабого летнего дождя. Резкий ветер милосердно освежал быстро идущую когорту. Солдаты, подгоняемые центурионами и сейчас благодарные пасмурному небу, направились вверх по Северной дороге, к оставленному передовому форту Красная Река. Девятая на полмили опережала колонну, поскольку сейчас ее возглавляли тунгрийцы. Никто из солдат не сомневался, чего ожидать на месте форта.

— Ревущая Река сожжена дотла, хотя рискну сказать, что прежде они обыскали форт, рассчитывая найти оружие. Наверняка с Красной Рекой то же самое.

Дубн мрачно кивнул Морбану. Им вспомнились разрушенные остатки Ревущей Реки, мимо которых вчера прошла когорта. В мирное время форт укрывал крупный отряд ауксилиев, обычно снятых с гарнизонов Вала и отправленных сюда на шесть месяцев. Форт, расположенный к северу от Вала, привлекал свою долю прихвостней — проституток, воров, торговцев и разносчиков. Все они стремились любыми способами освободить от лишних денег солдат, оторванных от своих близких и привычного окружения.