— Надеюсь, не гражданский кастрированный триппер, который без автоматического огня? — Доннерман сплюнул в чахлую траву.
— Нет, эта модель стреляет очередями, — похвастал я, — и непрерывными, и с отсечкой по три патрона.
— Все равно, реально — триста метров в огневом столкновении. Не больше, — в словах сержанта сквозил скепсис.
— А что, с «калашом» больше было бы? — удивился я. — Мне так больше и не надо. Я в атаке охреневать с ними не собираюсь, а вот если кому засадить, то и трехсот метров достаточно. Кстати, ты таежниц с винтовками проверял?
— Еще вчера, — сказал сержант и зло сплюнул, с харком.
— Что такое? — поднял правую бровь. — Плохо стреляют?
— Хорошо стреляют. Настолько хорошо, что даже я продул им. Эта Комлева еще и издевается, сука, — передразнил он голосом девчонку, — вам в строчку или треугольником?
— Что треугольником? — не понял его.
— Пули в мишень посадить, — пояснил Боря.
— И посадила?
— Посадила. Три треугольником и две под ними в строчку. Со ста ярдов. А на шестьсот ярдов я ей просадил по очкам. Я! — удрученный Боря замолк.
Подышал зло носом и продолжил:
— С Бисянкой твоей даже спорить не стал. Та, со ста ярдов, из своей «светки» за несколько секунд весь черный круг мишени измочалила. А на шестьсот я ей всего пять патронов дал. Так три пули в десятку ушли и две в девятку. С открытого прицела, так как оптический не был еще пристрелян.
— Прицел-то пристреляли? — забеспокоился я не на шутку.
— Пристреляли потом. Оба. И на «светке», и на «мосинке». Вот такие девочки у тебя есть. Думай, Жора, как расставлять их будешь в номера по засадам.
— Меня больше остальные беспокоят, — поделился я своими сомнениями, — кто из них по физическим кондициям самая крепкая?
— Антоненкова, — тут же ответил сержант.
— Готовь ее еще и на пулемет, — выдал ценное указание инструктору.
— А пулемет какой системы?
— РПК. Сможешь?
— Легко. Как два пальца об асфальт, — похвастал сержант.
— Кстати, Борь, а почему ты их дразнишь «бойцыцами»?
— А кто они еще? Не бойцы же? А так все точно — боевые цыцки. — Сержант своими грабарками показал на себе размер этих цыцек.
— Надеюсь, что после твоих занятий мои стервы все же действительно станут боевыми.
— Надейся. Надежды юношей питают, — ответил сержант и добавил мечтательно: — Мне бы их на полный курс молодого бойца… Они бы у меня…
— Нет на это времени, Боря, даже не мечтай, — обломал я его.
Затем повторил Доннерману задание на ближайшее время: очистить с девчонками все карабины от заводской смазки, а заодно, вместе с Биллом, научить их эти карабины собирать-разбирать до автоматизма и правильно за ними ухаживать.
— Стрелять из них будем завтра с утра, — подвел итог озадачивания инструктора.
Сержант, который майор, молча кивнул, подтверждая задание, и я поехал смотреть на то, что Олег успел сотворить с моим автобусом.
Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.
22 год, 26 число 5 месяца, пятница, 15:14.
В ангаре у Олега гудел дизель-генератор. Сам Олег на корточках сидел на крыше автобуса и, закрывшись сварочной маской, электросваркой варил из водопроводных труб верхний багажник. Его неизменная бейсболка с надписью «4WD» была одета задом наперед. Все это казалась чем-то фантасмагорическим в пучках искр от сварки. Как в бенгальских огнях.
— Привет, Олег, ты его что, несъемным делаешь? — крикнул я автослесарю, имея в виду багажник.
— А на хрена тебе съемный багажник на крыше, Жора, — ответил он, как всегда не здороваясь, — ты его что, снимать-одевать собрался каждый день, как труселя? А так зато он будет несущей конструкцией для веткоотбойников.
— Каких веткоотбойников? — Я вообще не врубился в то, что он сказал.
— Поставлю — увидишь, — хитро улыбнулся Олег. — Они будут идти от кенгурятника к багажнику на крыше. Все вместе — жесткая конструкция. Все по науке, Жора, не боись.
— Ладно, ты мастер, тебе решать, что крепче, — заранее согласился с ним. — Ты мне смету подготовил? И эскизы еще какие-то хотел показать.
Олег в два приема, через капот, спрыгнул с автобуса, снял с головы маску сварщика.
— Пошли, — махнул он рукой в глубину ангара и нагнулся выключить генератор, одновременно поворачивая на голове бейсболку козырьком вперед. Маска сварщика осталась лежать на генераторе.
— Слушай, Олег, а почему ты генератор для сварки используешь, а не сетевое электричество? — спросил я заинтересованно.
— Так дешевле, — ответил Олег на ходу. — Город за перерасход лимита дрючит капитально штрафами. ТЭС[310] тут у нас небольшая. Мазут топочный кушает, а он привозной из Берегового. А самый большой танкер тут — две тысячи тонн всего. Остальные еще мельче. Вот и считай. На каждое производство в Порто-Франко выделен месячный лимит по потреблению электроэнергии, который превышать нельзя. Иначе — штраф пять сотен экю плюс за перерасход и тариф в десять раз больше. Так что дырчик[311] выгоднее обходится.
— Скажи на милость… — помотал я головой от таких условий хозяйствования. Везде свои капканы.
В глубине ангара стоял старый покорябанный офисный стол и на нем — настольная лампа, тоже весьма архаичного вида, но которая когда-то явно делалась с прицелом на писк моды. Может, оттого и выглядит теперь очень старомодной.
Олег включил лампу, вынул из ящика стола картонную папку из бумвинила[312] с тесемками, тоже винтажную такую, советскую еще. Где только добыл? Развязал и достал из нее несколько листов. Разложил их по столу и предложил:
— Любуйся.
На эскизе было изображено что-то с большими колесами — мало похожее на наш автобус, скорее футуристическое нечто, навеянное голливудскими фильмами о приходе на землю большого пис… Толстой такой полярной лисы, в общем. Как там… «Бешеный Макс»[313] вроде.
Спрашиваю Олега вполне резонно:
— Ты действительно собрался из моего автобуса делать эту монстру?
— Не совсем. По уму бы его надо полностью переделать, но тогда там останется всего шесть спальных мест, если лишние окошки заварить. Причем нижние будут двуспальные, — ржет, — ну как в железнодорожном купе, только в два ряда, — он кинул на стол еще один эскиз. — Но ты просил салон не трогать. Я и не трогаю. А снаружи будет так.
Олег взял чистый лист, толстый цанговый карандаш и твердой рукой стал быстро рисовать машину моей мечты в его представлении.
Это действительно сначала было похоже на «путанабус», прорисованный тонкими линиями в изометрической проекции спереди. Затем, уже с нажимом, Олег стал выводить жирными линиями на нем то, что, по его мнению, должно быть. Наверное, для наглядности. Автобус быстро приобрел мощный трехсекционный кенгурятник из гнутых труб, усиленных толстым уголком.
— Вот тут, — постучал он карандашом по рисунку, — будет новый мощный бампер, выступающий вперед как ступенька. На нем — кенгурятник, защищающий радиатор и фары. Дополнительной защитой радиатора будет вторая запаска, укрепленная в центре кенгурятника. Ее диск не всякой пулей пробьешь. Хотя, на всякий случай, я сделал уже бронированные жалюзи на радиатор, — увидев мой недоуменный взгляд, поправился: — Ну не совсем бронированные, но из пятимиллиметровой железки рессорной, вместо декоративной решетки радиатора. Уже стоит. В них одна особенность, о которой тебе надо знать заранее: выставлять угол их наклона придется вручную, вылезая из кабины, и тем самым регулировать поток встречного воздуха на радиатор. Но это делается легко одним движением рычага, у которого есть три положения стопора. Полностью открытый — реально это восемьдесят градусов, а также шестьдесят градусов и сорок пять градусов. Больше при нынешнем климате не нужно. По крайней мере, жалюзи если пулю не остановят, то изменят ее траекторию. Плюс еще колесо прикрывать будет. Так что бойся больше обстрела по лобовому стеклу, чем по радиатору. Под запаской на бампере крепится лебедка, как ты хотел, с отбором мощности от двигателя. Стандартная от «шишиги», БУ, конечно, но за качество ее я ручаюсь, сам проверял. Зато всего двести экю стоит. А лебедки для «Садко» я не нашел. Но не беда, коробка отбора мощности у тебя на автобусе штатная, так что все нормально будет. Да и на кенгурятнике, на всякий пожарный, будут здесь и здесь, — он показал карандашом на рисунке, — клыки для быстрой намотки троса, как на танке. Это если от кого быстро сдристнуть надо будет. Устраивает так?
