Нам было видно поверх пирамид, как негр разрешающе кивнул, и наш консультант побежал к нам обратно со всех ног, чуть не затаптывая редких покупателей.

— Идемте к Дональду, он сказал, что у него есть то, что вам надо, только если вы будете брать оптовую партию, — высказал он на одном дыхании, как только прибежал к нам обратно.

— А каков минимум этой оптовой партии? — высказал свой интерес.

— Ящик! — выпалил «подосиновик».

— А скидка на опт есть? — это уже Ингеборге выступила.

— Конечно, мисс. — Парень улыбается ей во все тридцать два зуба. И улыбка у него такая хорошая. Совсем не американская.

Сержант Дональд не был похож на негритянского босса, каковыми их любит изображать Голливуд. Не был он похож и на среднестатистического афроамериканца. Скорее всего он был похож… На тщательно выбритого и подстриженного Кинг-Конга.[287]

— Сэр, поясните, пожалуйста, еще раз, но уже мне, что именно вам требуется и в каком количестве, сэр. — Он кивнул мне своей большой головой с прической-кувшином. Волосы его казались мелкой запутанной проволокой.

— С удовольствием, сержант. — Я начал перечислять: — Нам подходит Ругер Мини, только нам нужна винтовка под русский промежуточный патрон в три линии дюйма.[288] Главное, чтобы она могла вести автоматический огонь и имела складной приклад. Штык не обязательно. Но вот пламегаситель или дульный тормоз нам бы не помешал. И магазины на тридцать патронов.

Дональд внимательно меня выслушал, потом задал еще один вопрос:

— Сколько их вам надо? В штуках.

— Десять, — твердо ответил я, решив, что мне самому более мощный калибр, чем в пистолете-пулемете, не помешает. Таню с Дюлей, как снайперов, я не учитывал. У них стволы свои есть. А Сажи, в случае чего, может имеющийся у нее старый автомат загнать за деньги. С прибылью.

— Нет, — ответил Дональд, сдвинув брови.

Я уже приготовился расстроиться, как сержант продолжил свою речь, в которой причины расстройства тут же исчезли.

— То, что вам нужно, мы не продаем пока поштучно. Эти карабины только вчера из-за ленточки прибыли. Не разобраны. Не вычищены. Так и лежат в пушечном сале. Так что минимальная партия будет двенадцать стволов. Столько, сколько в одном ящике. Причем со складными прикладами — только один ящик. Остальные с обычными прикладами. Берете?

— А посмотреть хоть на них можно будет? Не кота же в мешке покупаем. И не меняемся что-то на что-то «не глядя», — уперся я.

— Резонно, сэр, — согласился сержант. И, повернувшись к патрульному-консультанту, приказал: — Тащите сюда этот ящик и ветошь не забудьте.

Потом снова обратился ко мне:

— Пока они ходят на склад, вы себе можете что-либо присмотреть из ручного оружия. Пистолеты и револьверы у меня тут в большом ассортименте. Здесь есть все, чем по праву гордится Америка.

— А есть что-либо маленькое, легкое, но очень убойное? — вдруг спросила Ингеборге.

— Это лично для вас, мисс? — уточнил сержант.

— Да. Для меня. А то у меня только наган.

— Русский наган?

— Русский, — подтвердила Ингеборге, — самовзводный.

— Наган, мисс, надежная машинка, но очень трудная в обращении для такой прелестной девушки. Да и большой он, — покачал головой сержант. — Впрочем, я знаю, что вам подойдет.

С этими словами его голова скрылась за стойкой, но тут же вынырнула обратно. Сержант вынул оттуда что-то мне невидимое, зажатое в его огромном кулаке.

— Вот, — сказал он, кладя свой кулак на стойку. — Это то, что вам нужно, мисс. Так сказать, для последнего шанса на переговорах. Если вам переговорщик очень упертый попался, — он подмигнул девушке, улыбнувшись.

Когда сержант убрал свою ладонь, на столе остался лежать маленький двуствольный никелированный или вообще серебряный «дерринджер»[289] с ручкой типа «клюв попугая», со щечками из переливающегося в свете софитов перламутра. Весь пистолетик был покрыт резными узорами. Просто ювелирное украшение, а не оружие. Но дырки в стволах у него были серьезные. Не меньше сантиметра. А весь пистолетик был вряд ли длиннее дециметра.

— Какая прелесть! — восхитилась Ингеборге.

— Я рад, что вам понравилось, — улыбнулся ей Дональд, — это лучшее оружие для стрельбы в упор, поверьте мне, мисс. Круче только обрез охотничьей двустволки. В Америке такими пользуются более двухсот лет, и они, как видите, совсем не выходят из моды.

— А какой в нем калибр? — поинтересовался я.

— Сорок первый,[290] сэр, — охотно ответил сержант. — Револьверные патроны с закраиной. Весьма убойная штука.

И он следом выложил на столешницу шесть латунных цилиндриков с тупой полуоболочечной пулей.[291]

— Сколько он стоит? — взял я быка за рога.

— Если вы купите ящик карабинов Ругера, то это будет маленький подарок вашей даме. Вы не против этого, сэр? — Дональд мне даже подмигнул правым глазом.

Блин, Америка: каждый сержант в занюханном гарнизоне — гений маркетинга.

— Это вместо оптовой скидки? — съехидничал я, получив тут же свирепый взгляд Ингеборге. Убила бы, на фиг, если бы взгляд убивал.

— Нет, сэр, вы очень плохо подумали о старом морпехе, — покачал головой этот выбритый Кинг-Конг, — оптовая скидка с ящика винтовок вам будет сама собой. Десять процентов.

Я удовлетворенно кивнул.

— Еще пять процентов скидки мы вам дадим за то, что они не вычищены от смазки хранения и не приведены в товарный вид. Вам подходят такие условия?

— Вполне, — довольно ответил я. — А сколько это будет в деньгах?

— Считайте: винтовка в комплекте с пятью магазинами на тридцать патронов. Кстати, магазины хорошие, от болгарского «калашникова». С ними проблем у вас не будет. Плюс подсумок для магазинов из тактического нейлона. Плюс ремень. Плюс все приспособления для чистки и смазки. Все вместе будет стоить шестьсот сорок девять экю девяносто девять центов. Итого, с учетом всех скидок, — сержант быстро застучал пальцами на большом офисном калькуляторе, — один ствол обойдется вам в пятьсот пятьдесят шесть экю пятьдесят центов. Вас устраивает такая цена?

Еще бы не устраивала! Да за такую цену на Базе «Россия» только старый «калашников» с прикладом-веслом купить можно было. Я-то рассчитывал, что придется потратить никак не меньше семисот экю на рыло. А то и больше. И к тому же под что-то специфически американское по калибру. А так просто Новый год, Дед Мороз и Снегурочка. Правда, Дед Мороз — с черной рожей, но это уже мелочи. Но ответил спокойно, стараясь не выдавать охватившей меня радости:

— Вполне. Но только сначала осмотрю товар.

— Ваше право, — кивнул он мне, — вот его уже и несут.

По проходу между пирамидами два патрульных тягали в нашу сторону тяжелый армейский ящик на L-образной тележке. На ящике поверх надписи «Собственность правительства США» лежал большой пук чистой ветоши. Дотащили и поставили его около стойки, отдуваясь.

Дональд так и остался сидеть за кассой. Даже не дернувшись.

Мальчики-«подосиновики» ловко скусили пломбы пассатижами, открыли ящик, который запирался просто на металлические застежки с дырками для пломбирования. Расстелили на стойке ветошь и, вытащив одну винтовку на стол, кинули ее на эту ветошь, все еще завернутую в промасленную бумагу.

— Вы меня извините, сэр, я только обслужу покупателя — и снова буду в вашем распоряжении, — сказал Дональд и занялся пожилой чопорной парочкой, которая выкладывала около кассы из тележки две типичные M-16 и один «гаранд» с длинным оптическим прицелом.

Пока «подосиновики» очищали от складской смазки винтовку, а Дональд звенел колокольчиками антикварной кассы, принимал деньги и выдавал покупателю чек, я лениво осматривал стенку с пистолетами за спиной сержанта.