На полдороге домой, огибая очередной изгиб шоссе, она почти влетела в дерево, выдранное с корнями порывами ветра. Элизабет резко затормозила. Машина пошла юзом по скользкому асфальту, фары прорезали светом кустарник, окаймлявший обочину дороги, а асфальт под колесами сменился гравием, а потом и грязью.
Подождав, пока перестанет бешено колотиться сердце, Элизабет попыталась вернуться на дорогу. Но безрезультатно, автомобиль увязал все глубже.
Спустя еще час она добрела обратно до конторы, вошла в приемную и нахмурилась, увидев в коридоре слабый отсвет со стороны лаборатории.
— Кто там? — крикнула она на тот маловероятный случай, что по забывчивости оставила свет включенным и кто-то туда забрался.
Спустя несколько секунд в дверях появился Майкл.
— Что с тобой случилось? — спросил он.
— Да попалось дерево на дороге и...
— Боже мой, с тобой все в порядке?
— Так я в него даже и не врезалась, только вот машина увязла в грязи. — Она осмотрела себя и обнаружила, что промокла до нитки. Ее куртка и плотный шерстяной свитер словно налились свинцом. — Пришлось пешком тащиться обратно.
Она снова подняла взгляд на него. Холодный сквозняк пронизал тело, и она содрогнулась.
— Мне понадобится какой-нибудь грузовик, чтобы отбуксировать машину.
— И сухая одежда.
Майкл двинулся было к ней, но потом остановился, словно неуверенный в том, как она это воспримет.
— Наверное, мне следует сообщить об этом дереве, — сказала она.
Майкл все-таки миновал расстояние, разделявшее их, и скинул свою куртку.
— Вот, надень-ка ее.
Он подождал, пока она сняла с себя куртку, а потом, поколебавшись, стянула и свитер и закуталась в его куртку.
— Какого черта тебе вообще понадобилось разъезжать в такую ночь? — спросил он.
Это заявление рассердило ее.
— Я не разъезжала, как ты выразился, а просто ехала домой.
— Если бы ты уехала пораньше, ничего и не случилось бы.
Усталость и пережитое волнение разрядились внезапным взрывом гнева.
— Когда же это «пораньше»?! Я и не знала, что...
— Да брось ты, — сказал он. — О чем тут спорить?
Майкл повернулся и направился к столу секретарши. Стоя к ней спиной, он перелистал телефонную книжку и снял трубку. Передав необходимую информацию и уточнив у Элизабет точное местонахождение ее машины, он дал отбой.
— Диспетчер сказала, что она кого-нибудь туда отправит, но сию минуту это сделать невозможно. Много аварий на дорогах.
— Тебе совсем не обязательно меня дожидаться, — она попыталась сказать это небрежно, прекрасно понимая, что напрасно тратит силы.
— А где Амадо? — спросил он.
— Утром уехал в Нью-Йорк.
— Ну, тогда это с концами. — Майкл подошел к окну и сделал вид, что всматривается в непроглядную темень. — Готов поспорить, что еще до конца этого путешествия Фелиция заставит его возненавидеть День Благодарения.
Как-то само собой ушло раздражение, напряженность. Словно все неприятности случились из-за грозы, бушующей за окнами, а не из-за их странных отношений.
— Пустое дело — говорить с ним об этом.
— Да, — согласился Майкл, — когда уж он вобьет себе в голову что-то, бессмысленно пытаться переубедить его.
Он повернулся и посмотрел на нее. Элизабет встретила его внимательный взгляд, и в воздухе повисло напряженное ожидание. С усилием прервав эту игру в гляделки, Элизабет подошла к столу секретарши.
— Мне надо еще кое-куда позвонить. Если мы в ближайшее время не раздобудем грузовик для буксира, то я... то мне ведь надо как-то решить вопрос с ночлегом, — тихо закончила она.
— Я об этом позабочусь.
— Ну, в этом нет нужды. Я вполне могу...
— Бог мой, Элизабет, ну что ты все усложняешь. Я бы сделал то же самое для любого.
Она решила не реагировать на его раздражение.
— Я ничего такого и не имела в виду. Просто подумала, что у тебя, возможно, есть какие-то планы. Они же всегда у тебя есть, когда ты в городе.
— А откуда ты это знаешь?
— Ну, я видела, как ты уезжаешь...
— А потом еще и не ложилась спать, пока не убедишься, в котором часу я вернусь домой, да?
— Если ты полагаешь, что я за тобой шпионю, то ошибаешься. Просто дело в том, что я...
— Что ты — что? Что тебя тревожит? — Он неумолимо приближался к ней. Элизабет отступила на шаг. — Уж не хочешь ли ты сказать, что даже и заснуть не можешь, все думаешь, с кем и чем я занимаюсь?
— А если и так — что с того? — выпалила она в ответ — Ну и что, теперь тебе стало легче?
— Нет, ни от чего, что я слышу, делаю, говорю, во что пытаюсь поверить, легче мне не становится.
Боль его слов пронзила ее сердце.
— Я знаю, — призналась она.
— Были у меня попытки с другими женщинами, но в итоге я только представлял, что они — это ты. Ты никогда не была в моей постели — и все равно она кажется пустой, когда я просыпаюсь, а тебя там нет. Я рассказываю тебе свою жизнь: как я мальчишкой наступил на ржавый гвоздь и меня потом бинтовали в больнице, как я изо дня в день вижу, что мой брат возделывает землю, о которой я мечтал сам, — а ты не слышишь ни слова.
— Так расскажи мне сейчас.
— А что толку?
Неожиданно для себя она тихо сказала:
— Я люблю тебя, Майкл...
Он изменился в лице.
— Сейчас-то ты зачем мне это говоришь?
— Потому что это правда, и мне слишком больно и дальше держать ее в себе.
Она протянула руку, чтобы коснуться его щеки, но Майкл перехватил ее ладонь. На какое-то мгновение ей показалось, что он собирается оттолкнуть ее прочь. Но потом он медленно повернул голову и со страстью прижался губами к ее ладони.
— А я уже и надеяться перестала, что все еще можно поправить, — прошептала она. — А время бежит, утекает безвозвратно...
— И ничего не меняется, — закончил он. — Мы не можем вот так это все продолжать, Элизабет.
— А разве у нас есть другой путь?
Майкл привлек ее к себе.
— Я бы и сам чертовски хотел это знать.
Элизабет положила голову ему на грудь; сердце у него колотилось так, что в ее ушах звенело.
— Я хочу, чтобы ты рассказал мне, каким ты был в детстве, как ты рос, — она откинула голову, чтобы посмотреть на него. — Хочу, чтобы ты рассказал о своем брате, — ее голос дрогнул. — Хочу услышать, что ты видишь во сне.
— Тебя... все время только тебя.
По окну полоснула вспышка фар. Элизабет обняла Майкла еще крепче, не желая отпускать его.
— Это буксировщик, — сказал он.
— А я надеялась, что он не сможет приехать так быстро.
— По всей видимости, они решили в первую очередь вызволить тебя, — его руки опустились. — В положении жены Амадо есть свои преимущества.
Элизабет с неохотой отпустила его. Без поддержки его рук она почувствовала себя слабой и одинокой.
Майкл наклонился и слегка коснулся губами ее виска.
— Возьми мой грузовичок. Если ты проедешь через участок Хендерсонов, то обогнешь это упавшее дерево. А я поеду с буксиром и заберу твою машину.
Дверь распахнулась, и вошел высокий мужчина с окладистой бородой.
— Это отсюда звонили насчет буксира? — спросил он.
— Я сейчас с вами поеду, — ответил Майкл и поменялся ключами с Элизабет. — Ну, надеюсь, ты доедешь без приключений, а?
Она едва не расхохоталась. «Нет, — хотелось ей закричать, — мне плохо и никогда не будет хорошо, ни сейчас, ни потом, никогда уже не будет!»
— Да, все будет нормально, — ответила она.
ГЛАВА 20
К тому времени как грузовичок-буксировщик добрался до дома и доставил Майкла вместе с «мерседесом» Элизабет, дождь успел прекратиться и зарядить снова. Майкл направился было к дому, чтобы сообщить Элизабет о благополучном возвращении ее автомобиля, но когда его нога коснулась первой ступеньки, он резко остановился и подумал: в самом ли деле ему хочется снова увидеть ее в этот вечер? Он хотел не только видеть, но и обнимать, целовать ее. Он много чего хотел. Но Амадо в Нью-Йорке — и это барьер, который переступать опасно. В конце концов Майкл решил, что лучше всего отправиться домой и позвонить.
