Он согласится все замять, обязательно согласится!
А потом, по возвращении домой, вернуть ему все акции. Дальше — пустяковая ссора с Леной, разрыв без надежды на примирение... А потом — Дана, моя Леди Ди, моя домашняя богиня.
Почти моя!
В ресторане занимаю свое обычное место возле зашторенного окна. Привычно снуют официанты, похожие на черно-белых сорок с опознавательными отметинами бабочек на шее.
Я жду свою будущую жену...
В голове неспешно крутятся куцые мысли. Вечером заскочу домой забрать вещи — буквально на полчаса... Надо бы отыскать в Ленкином фотоальбоме снимок ее отца...
Моей будущей жены все нет...
В одиночестве расправляюсь с обедом. В который раз пересчитываю количество голосов, которыми мы сможем распоряжаться на собрании. Конечно, и кто-то из рядовых акционеров, недовольных политикой прежнего руководства, переметнется на нашу сторону. Да, наша победа — это верняк, почти стопроцентный верняк! Почти...
А Даны все нет...
Встревоженно посматриваю на часы. Набираю номер ее телефона — не отвечает. Возможно, в очередной раз консультируется с юристом, отключив, чтоб не мешали, трубку.
Внезапно вспоминаю Лиду... Дурочка, она даже не представляет, что ждет меня через несколько дней! На каких немыслимых высотах я окажусь, какие грандиозные горизонты откроются предо мной!
А она так и останется сидеть на своем рабочем месте вместе с Попиком, Губасовой и разведенками. Так и будет ежедневно вытягиваться в струнку перед Эльзой, так и будет приходить на работу по часам и уходить домой. Может быть, когда-нибудь она даже выйдет замуж...
За кого? Наверное, за Попика... Что ж, если это случится, я сделаю ей шикарный свадебный подарок! Ведь это она помогла мне вырваться из небытия, она замутила варево Большой Сплетни, вдохнула в нее жизнь, не представляя, что повлечет за собой ее поступок! Именно благодаря ей я очутился на гребне той волны, что стремительно и неотвратимо несет меня — куда? — к успеху, к благополучию, к неведомым горизонтам!
Правда, не стоит говорить ей об этом, еще загордится... Милая, добрая, глупенькая Лида!
Звонок. Поднимаю трубку.
— Я сейчас занята. — Обожаемый голос звучит деловито и сухо. — Так что пообедай без меня, хорошо?
— Я вообще-то уже пообедал...
— Кстати, в Нефтегорск тебе придется лететь одному. Я вынуждена задержаться, срочные дела...
Какие именно — не говорит. Настроение, еще секунду назад восторженно-приподнятое, неудержимо портится, хотя ничего особенного, кажется, не произошло.
— Что стряслось? — спрашиваю мягко. Такая мягкость, я знаю, неотразимо действует на женщин.
— Потом расскажу... — туманно откликается она.
— А когда ты прилетишь в Нефтегорск?
— Завтра, будем надеяться...
— Вместе с отцом?
— Скорее всего.
— Так и не скажешь, что у тебя случи...
Резкое «нет». Отбой.
Складываю телефон. На душе неуютно. Тревожно. Как будто громадная монолитная плита, на которую я опирался, вдруг треснула, закачалась, поползла вбок. В сердце закрался тошнотворный холодок неуверенности.
«Ничего не случилось!» — продолжал я уверять себя. Скорее всего, какие-нибудь пустяки, которые отнимают много, слишком много времени...
Но какие такие пустяки перед собранием? Перед генеральным сражением? Перед решающей битвой?
Ответа нет.
Позвонил Лиде. В конце концов, она мой единственный друг.
— Все утро думал о тебе, — произнес почти нежно.
— Да? — удивилась она. Кажется, обрадовалась.
— Так хочется поболтать с тобой, как в старое доброе время... Вот вернусь из Нефтегорска, мы обязательно встретимся! Надеюсь, ты приготовишь свой знаменитый клюквенный пирог...
Пауза. Ее дыхание в трубке — осторожное, не верящее своему счастью дыхание.
— Когда ты вылетаешь?
— Сегодня, — ответил я.
— Каким рейсом?
— Ночным.
— Экономическим классом?
— Что ты! Конечно, бизнес-классом...
— Ну тогда счастливого пути!
— Тебе тоже... счастливо оставаться!
Милая, милая Лида... Как бы, наверное, ей хотелось оказаться в самолете рядом со мной. А потом в одной гостинице, в одном номере. Безо всяких условий, без торговли, без мелочных расчетов, без надежды на взаимность... Когда-нибудь мы... Может быть...
Да что это я! Никогда! Прекрасно знаю, что никогда!
На минутку заскочил домой, чтобы захватить приготовленный для поездки чемодан. Лены не было — она доживает последние дни в своем регистраторе и сегодня должна написать заявление об уходе.
Кстати, еще нужно отыскать фотографию ее отца...
Распахнув платяной шкаф, разглядел за частоколом костюмов сумку, битком набитую вещами. Что это?
Вжикнул «молнией» — ее вещи.
Куда это она собралась? Уж не в аэропорт ли вслед за мной? Уж не собирается ли она лететь на собрание акционеров вместе с отцом?
В тревожном предчувствии сердце ухнуло куда-то в брюшину.
Звоню ей на работу. Она на месте — это первая хорошая новость.
— Ты надумала куда-то ехать? — интересуюсь.
— Пока ты в командировке, поживу у матери, — отвечает она. В голосе — незамутненное спокойствие, каким вещает чистая, абсолютно чистая совесть. — Ведь без тебя мне так скучно, милый...
От сердца немного отлегло. Я ласково попрощался с ней.
Перерыв сваленные кучей фотографии, откопал мутную любительскую карточку, на которой Лена снялась вместе с родителями лет десять назад. Эта карточка ей очень нравится — она считает, что потрясно вышла на ней. А ее предка я непременно узнаю по характерному яйцевидному животику и по лысине в короне седых волос. И по носу картошкой над грубо выпяченной верхней губой...
До самого отлета торчал в баре аэропорта. Читал последние сводки с биржи, мировые новости, светские сплетни. Думал о Дане.
При посадке в самолет держался в стороне от скученной толпы, облепившей трап, ведущий в салон эконом-класса. Все-таки я из другой весовой категории...
Но почему-то глубоко внутри вдруг зашевелилось неприятное чувство — показалось, будто за мной кто-то подсматривает. Я оглянулся — и поймал на себе ласковый взгляд смазливой стюардессы. Что ж, когда ты хорошо одет, выглядишь на миллион и летишь бизнес-классом, все женщины смотрят на тебя вот так! А если одет ты бедно и трясешься в метро, они тебя в упор не замечают.
В салоне бизнес-класса народу оказалось совсем немного — только я и мелкий суетливый человечек, похожий на Чарли Чаплина, только без котелка, тросточки и усов. Человечек тревожно пялился в иллюминатор, за котором чернела непроницаемая чернота, нервно требовал у стюардесс теплый плед, даже пытался обратиться ко мне с пустячным разговором, но я сделал вид, что сплю, смежив веки.
Нервный обиделся.
— Черт подери этот бизнес-класс! — пробормотал раздосадованно. — Даже выпить не с кем... И зачем этот «Стандард Ойл»... Ненужные расходы!
Я навострил уши, но бульканье жидкости с характерным спиртовым запахом совершенно заглушило воркотню соседа.
Нервный господин выпил и успокоился. А я продремал все четыре часа полета. Мне снились чудесные, чудесные сны!
В гостинице я забронировал двухместный номер, самый дорогой из имевшихся в ассортименте. Впрочем, провинциальные шик, блеск, красота выглядели достаточно примитивно.
— Надеюсь, клопов нет? — осведомился я у горничной.
Та, кажется, обиделась.
Вылетевшие накануне Якушев с Фукисом намеревались поселиться в особняке главы местной администрации. Вряд ли получится увидеть их до собрания...
А пока мне было грустно в своей одинокой постели. Я думал о Дане, утешаясь мыслью, что завтра она прилетит ко мне. Она прилетит — и мы с треском отпразднуем свою победу!
С этими мыслями я заснул и проснулся только тогда, когда часы показывали полдень. Странно, что мне никто не звонил, ничего не спрашивал...
