— Не отвлекайся, — строго сказала Дина. — Лучше подумай, что ты спросишь у тех, кто живет в доме Кристины.

— Я уверен, что сейчас там никого нет. Глупо в такую жару сидеть в душной хате, когда вокруг исторические достопримечательности, природа, лес, река… Я бы сейчас не отказался искупаться.

— Мне не нравится твое легкомысленное настроение. Мы приехали сюда по делу, по очень важному делу, поэтому ты должен быть серьезным и сосредоточенным. А ты ведешь себя как младенец, как будто тебя впервые выпустили погулять на травку.

— Не врубаюсь, почему я должен напрягаться, если меня ничто не напрягает? — нахмурился Вадик, которому сравнение с младенцем показалось оскорбительным.

Дом Кристины стоял за двухметровым забором в самом конце улицы; дальше проходила железная дорога, разделявшая город на две части. Чем ближе Вадик подходил к забору, тем сильнее он волновался и тем острее становилось желание повернуть обратно и возвратиться в Москву; вероятно, это было написано у него на лице, потому что Дина, посмотрев на него, снисходительно усмехнулась и с иронией сказала:

— Для такого крутого парня, как ты, перелезть через забор — пара пустяков. Хотя ты уверен, что в доме никого нет, я на всякий случай позвоню.

Они остановились у двери с надписью «Садовая, 16», и Дина надавила кнопку звонка, прикрепленного к дверному косяку.

— Если откроют, скажи, что ты дальняя родственница Кристины, что приехала издалека на экскурсию в Лавру и заодно зашла навестить Кристину. Потом попроси попить, завяжи разговор, постарайся войти в дом и выяснить о Кристине как можно больше, — быстро, очень быстро посоветовал Вадик и, чтобы сбросить с себя ответственность (он не любил договариваться с посторонними), поспешил смотаться. — Я подожду тебя за углом. — Он повернулся, чтобы уйти, но Дина задержала его.

— Подожди, герой, — сказала она, взяв его за рукав. — Похоже, что в доме никого нет.

Дина еще раз надавила на кнопку и несколько секунд не снимала с нее пальца. Было слышно, как в доме за забором звенит звонок. Они подождали около минуты, но к двери так никто и не подошел.

— Никого, — уверенно сказала Дина и, кивнув на забор, велела Вадику: — Лезь.

— Здесь могут заметить, — оглядевшись, сказал Ситников. — Давай уйдем с улицы.

Они дошли до конца асфальтированной дороги, свернули за угол и оказались на тропинке между забором и высоким кустарником, за которым возвышалась железнодорожная насыпь с путаницей стрелок и запасных путей.

— Класс, — посмотрев по сторонам, сделал вывод Вадик. — Отличное место, здесь меня ни одна собака не увидит.

— Похоже, здесь уже кто-то побывал до нас, — сказала Дина и указала пальцем на деревянный ящик, прислоненный торцом к забору. — Кто-то подставил под ноги ящик, чтобы дотянуться до забора, а потом перелез на ту сторону.

Вадик положил руку на деревянный торец и покачал ящик, проверяя его на прочность, затем встал на цыпочки и, вытянув руки вверх, дотянулся до верхнего края забора.

— А что, если в дом забрались воры? — предположила Дина.

— Глупости. Ящик поставили вместо лавки, просто чтобы вечером посидеть у забора в тени кустов. Взрослому человеку не нужен ящик, он и без него перелезет через этот забор. Даже с моим ростом можно спокойно дотянуться до верхушки забора. Если это воры, то они карлики или малютки. Не волнуйся, я справлюсь и с бандой карликов, и с кучей малюток.

— А вдруг дом подключен к сигнализации? Ты не боишься, что тебя милиция поймает, когда ты в дом залезешь?

— Вот еще! Почему я должен бояться?! Я же не вор, не грабитель, я хочу найти улики, вещественные доказательства преступной деятельности Кристины, чтобы потом эти доказательства обменять на Пузыря. Я друга из беды выручаю! Что в этом плохого?! Почему я должен бояться?! — возмутился Вадик.

— Ну ладно, ладно, не горячись, — сказала Дина и, улыбнувшись, передразнила Вадика: — «Вещественные доказательства преступной деятельности». Красиво сказано, я бы так не смогла.

— Жди меня здесь, я скоро вернусь, — сурово посмотрев на нее, сказал Вадик, ухватился за верхний край забора, подтянулся, вскарабкался на забор, а затем, повиснув с другой стороны ограждения, разжал пальцы и почти бесшумно приземлился на мягкий пружинистый дерн.

Вадик оказался в просторном саду, в центре которого стоял деревянный дом под серой черепичной крышей. Ситников прошел по траве к дому, поднялся на крыльцо и громко постучал в дверь, решив убедиться, что в доме никого нет; ведь бывает, что хозяин крепко спит и не слышит звонка.

— Эй, есть там кто-нибудь? — громко спросил он и постучал снова.

Ответа не последовало. Вадик осмотрел дверь. Это была крепкая, тяжелая дверь, обитая листовым железом. О том, чтобы взломать или выбить ее, не могло быть и речи.

Вадик решил осмотреть дом со всех сторон. Он спустился с крыльца, свернул за угол и, пройдя несколько шагов по гравийной дорожке, окружавшей дом по периметру, увидел в боковой стене разбитое окно, через которое внутрь легко мог проникнуть взрослый человек. Кто-то вдребезги разбил это стекло, вынул из рамы крупные осколки (они лежали тут же, под окном) и накрыл нижнюю сторону рамы старой телогрейкой, чтобы не пораниться о стеклянное крошево.

«Совершенно ясно, что здесь кто-то был до меня. Динка была права: в этой хате побывали воры. С одной стороны, это хорошо, потому что теперь я точно знаю, что дом не подключен к сигнализации; да и с окном не придется возиться — его уже выбили. А с другой стороны, это плохо — если меня здесь накроют менты или хозяева, то мне придется отвечать за то барахло, которое до меня стырили воры, — рассуждал Вадик, залезая через разбитое окно в дом. — Сейчас-то в хате никого нет. Динка несколько раз звонила в дверь в калитке, потом ждала, потом снова звонила — за это время нормальный вор успеет перекинуть краденые вещички через забор и смотаться подобру-поздорову».

Спрыгнув с подоконника, Вадик очутился в большой комнате, видимо, гостиной. Здесь царил полумрак, окна были завешаны плотными занавесками, и плоские лучи солнечного света падали на деревянные полы сквозь щели между тяжелыми портьерами. Круглый стол, который раньше, по всей видимости, стоял на ковре в центре комнаты, сейчас был придвинут к секретеру, ковер скатан в рулон, а на голом полу чернел квадратный проем — открытый ход в подпол.

Встав на четвереньки, Вадик заглянул вниз, но не увидел ничего, кроме нескольких ступеней крутой лестницы, ведущей во мрак подземелья. Жалея, что не захватил с собой фонарь, Вадик ощупью медленно спустился в прохладный подпол и замер. Ему показалось, что в подвале кто-то есть. Он прислушался. В подвале кто-то находился, теперь Вадик знал это наверняка, хотя глаза еще и не привыкли к темноте. Сердце сразу бешено заколотилось — не сердцебиение, а стук лошадиных копыт. Пытаясь отключиться от этой помехи, Вадик задержал воздух в легких, напряг слух и услышал чье-то дыхание.

— Кто здесь? — громко спросил он, чувствуя, как задрожали коленки.

Ответа не последовало, но чужое приглушенное дыхание стало более частым. Вадик услышал это.

— Кто здесь? — повторил он вопрос и услышал, как его голос задрожал от страха. Чтобы вернуть себе уверенность, побороть страх и не скончаться на месте от разрыва сердца, Вадик заорал во все горло: — Выходи, придурок! Стрелять буду! — И, вытянув руку, как слепой, шагнул в темноту.

В следующее мгновение он вскрикнул от пронзительной боли. Кто-то ударил его тяжелым металлическим предметом по вытянутой руке, попав точно по болезненной косточке на запястье, где ладонь соединяется с предплечьем. Вадик не успел опомниться от первого удара, как получил второй — по плечу, по ключице. У Вадика из глаз искры посыпались, а в голове промелькнуло: «Он бьет по руке. Хочет выключить руку и выбить пистолет. В темноте не видно, что у меня вместо пистолета указательный палец». От дикой боли Вадик зажмурил глаза, согнулся пополам и, прижав к животу ушибленную руку, упал на колени. Он услышал шаги человека, который легко взбежал по лестнице наверх, выбрался из подпола и покинул дом, хлопнув входной дверью.