Хорейс вышел из столовой, взял в передней свое пальто и пошел на улицу. Начинал дуть холодный ветер. Он не пойдет на Джонсон-Сквер, где светит фонарь у колонки. Зачем рисковать встретиться с Тесси? Можно пойти на юг, на такое расстояние, чтобы слышать стук приближающегося экипажа. На юг, потом назад к пансионату, опять на юг и назад.

Он ходил целый час и решил, что делать. Она уже пятнадцать минут как опаздывала, но холодный ночной воздух внес ясность в мысли, и после принятого решения к нему вернулось терпение. Теперь он знал, что скажет. Ему необходимо сохранить решимость, пока она не уведет девочку наверх и спустится, чтобы посидеть с ним. У них будет меньше часа вместе, но этот час будет иметь большое значение.

По улице, покрытой ухабами и грязью, прогромыхал экипаж. Когда он остановился, Хорейс ждал у пансионата.

* * *

— Я чувствую, что что-то случилось, — сказала Линда, усаживаясь на край диванчика в гостиной. — Лучше бы вы перестали ходить взад и вперед, мистер Гульд, и сказали. Мне надо скоро идти наверх.

Решимость Хорейса была по-прежнему сильна, но слова вылетели из головы. Он подбросил сосновое поленце на тлеющий огонь.

— Вы же не стали бы просто из вежливости ждать на этом холодном ночном воздухе, не правда ли? Вы почти рта не раскрыли после моего приезда. Разве вы не можете сказать мне, что случилось, что вас беспокоит?

— Миссис Линда, — начал он высоким, срывающимся голосом, — я рассчитывал, что этот вечер пройдет совсем по-другому, чем получилось на самом деле. Я хотел, чтобы говорили вы. Я такой эгоист, все время говорил о себе...

Он присел на ручку кресла, стоявшего близ нее, сжав руки.

— Я хотел, чтобы вам было легко сказать мне все, что важно для вас.

Она улыбнулась.

— Очень мило и заботливо с вашей стороны. Я благодарна вам.

Он вскочил.

— Совсем это не мило и заботливо, это гораздо больше, миссис Линда. Я знаю, что сейчас нет времени. Все получилось не так, но... — ее сдвинутые брови испугали его. — Видите ли, я рассчитывал, что у нас будет прекрасный вечер, — только мы двое. И потом... — он внезапно замолчал и вяло сел. — Я думал, вы бы могли оставить мне записку. — Он услышал, что в его голосе звучало капризное раздражение. Неужели из решительного мужчины он превратился в недовольного ребенка?

Линда наклонилась к нему.

— Я хочу правильно понять, мистер Гульд. Вы считаете, что мне следовало оставить вам записку, что я не буду обедать с вами сегодня. А у нас были какие-то планы, выходящие за пределы обычных обедов в пансионате, — как это ни было приятно?

— Ну, я просто считал, что раз вы говорили, что ваша дочка уедет, я... он откашлялся.

Линда засмеялась так, как она обычно смеялась, разговаривая с маленькой Хэрриет.

— А, вот в чем дело. Вы обижены. Приношу извинения, но что же еще можно сделать? Во всяком случае, я обидела вас не думая, что доставляю вам неприятность.

«Не думая». Она должна была знать. Как это возможно, чтобы то, что для него было вопросом первостепенной важности, ей даже в голову не пришло.

— Миссис Линда, меня посылают в Новый Орлеан завтра, рано утром. Мы расстаемся. Может быть, на месяц.

У нее в голосе прозвучало облегчение.

— Ну, это вот приятная новость, правда? Вы как-то недавно говорили мне, что вам хочется путешествовать, если это получится. И вот, получилось!

Ему было бы легче, если бы она дала ему пощечину.

— Вы просто влюбитесь в Новый Орлеан, — продолжала она. — Масса исторических мест, и красивые девушки, и прекрасные дома. — Она приподняла его подбородок пальцем. — Я рада за вас.

Хорейс схватил ее руку и быстро сел рядом с ней на диванчик.

— Мисс Линда, прежде, чем я уеду, скажите мне, что вы будете ждать меня.

Она немного отодвинулась, но он крепко держал ее руку.

— Ну, я думаю быть здесь, когда вы вернетесь, мистер Гульд. У меня нет намерения уехать из Саванны.

— Мисс Линда, — выпалил он. — Вы очень любили своего мужа?

Она высвободила руку, и Хорейсу показалось, что у нее приступ слабости. Она мгновенно пришла в себя.

— Дорогой юноша, послушайте меня. Мой долг перед вами больше, чем просто извинение. Если я не ошибаюсь, у меня очень серьезный долг перед вами.

— В любви не бывает долгов. Линда, я люблю вас. От всего сердца, я люблю вас.

Линда Тэтчер сидела совершенно прямо в течение, казалось, целой вечности, и когда она встала, он встал рядом с ней.

— Уже поздно, — сказала она, ее голос звучал твердо, почти строго. — Но надо, чтобы вы поняли, что это совершенно неожиданно для меня. Наша дружба, очень приятная и интересная, была именно дружбой. Не более. Ведь вы того же возраста, что мой братишка, и я именно так к вам отношусь. Я знаю, вам это покажется очень жестоким, но лучше, чтобы вы узнали это теперь же и запомнили. Я приношу искренние извинения за то, что не поняла, но вы для меня — просто приятный молодой человек. В свое время вы встретите молодую девушку, такую, как вам надо. Ну, а теперь желаю вам удачного путешествия. И не надо ненавидеть меня, это не поможет.

Он медленно пятился, глядя на нее, стараясь найти ручку двери, которую он старательно закрыл, когда они вошли.

— Вы можете простить меня? Эгоисткой была я. — Она протянула руку. Хорейс нашел дверь, открыл се, посмотрел на Линду в последний раз и взбежал на свой верхний этаж.

ГЛАВА XI

В половине седьмого на следующее утро его чемодан был уложен совсем, и рядом в ящике лежали его любимые книги. Он уложил все, потому что он никогда не вернется. С собой он собирался взять только саквояж. Никто, особенно мистер Лайвели, не должен знать о его намерениях до того времени, когда он приедет в Новый Орлеан. Когда он найдет комнату, мисс Плэтт сможет переслать его чемодан и книги. Уходя, он скажет ей невинную ложь, — что он уложил вещи для того, чтобы во время его отсутствия легче было убирать комнату. Он заплатит за месяц вперед. Хорейс намечал свои планы холодно, внимательно.

Кончив одеваться, он посмотрел в зеркало, и его постаревшее лицо поразило его. В последний раз он погасил свечи на комоде, взял свой саквояж и сошел вниз в каком-то оцепенении, даже не замедлив шага около ее двери. То, что ему это удалось, придало ему сил.

На улице его должны ждать Лайвели в своем роскошном экипаже. Он цинично улыбнулся. «Пожалуй, прикинусь влюбленным в Тесси, раз я все равно уезжаю. Если мне больно, почему бы ей не испытать такую же боль?» — Эта мысль придала ему сил. Он расплатился за комнату, простился с мисс Плэтт и почти с удовольствием пошел навстречу семье Лайвели.