В тот вечер его представили ей в толпе гостей; он знал ее имя, оно звучало волшебно: Линда Тэтчер. Миссис Дрисдейл назвала ее — вдова Тэтчер, и ему это было неприятно. Он знал, что вдовы не обязательно преклонного возраста, но само слово отдавало старостью, а Линда Тэтчер была вне времени. Старше, чем он на несколько лет, может быть, но разве важны годы, если сердце вдруг загорелось любовью?

Через неделю после отъезда Алекса он опять зашел к Дрисдейлам.

— Как приятно, что вы сегодня пришли, мистер Гульд, — встретила его миссис Дрисдейл. — У нас опять вечер музыки. Вы, может быть, не помните ее — я молодых людей знаю, — но сегодня опять будет петь вдова Тэтчер.

В глазах Хорейса высокая, облицованная темной панелью, передняя начала скользить набок; он почувствовал, что лицо его горит. Миссис Дрисдейл, по-видимому, ничего не заметила, потому что она продолжала восстанавливать тот вечер в его памяти: — Это было вечером накануне отъезда Алекса в университет. Вы еще тогда верхом ездили. И вы появились в середине арии. О, дорогой мой мальчик, как нам повезло в Саванне! Эта талантливая дама собирается обосноваться здесь.

Внезапно Хорейса охватила абсурдная паника. Линда Тэтчер еще не пришла, и надо придумать какой-нибудь предлог, чтобы уйти, пока ее нет.

— Проходите в комнаты, мистер Гульд, — говорила его хозяйка, — сегодня на улице морозец, и может быть вы выпьете горячего чаю или глинтвейн?

— О нет, я не могу остаться, мэм. Как бы мне не хотелось ее опять послушать, я... у меня другие планы на сегодняшний вечер.

Она лукаво улыбнулась.

— Надеюсь, хорошенькая и подходящая?

На всей земле не было красивой и подходящей, кроме Линды Тэтчер, но он смолчал.

— Спасибо за любезность, миссис Дрисдейл. Я бы не зашел, если бы знал, что у вас гости. Я в другой раз посижу у вас, если можно. Как это великолепно, что миссис Тэтчер будет жить в Саванне.

— Да, не правда ли? Прелестная дама, из хорошей семьи, с Севера, Массачусетс. У нее очаровательная девочка, Хэрриет. Хрупкая и хорошенькая. Вся головка в золотистых кудрях. Когда девочка входит в комнату со своей черноволосой матерью, это просто картинка! Ну, я должна идти к гостям. Но обязательно приходите еще, мистер Гульд!

Он стоял в тени большого кедра напротив дома Дрисдейлов, пока не появился ее экипаж. И на короткий миг он увидел ее опять. Давая распоряжения кучеру, она засмеялась, и смех ее был так же музыкален, как и пение. И, чудо из чудес, она была одна. Дамы редко отправлялись куда-нибудь вечером в одиночку, но она была особенная, и его сердце радостно забилось от мысли, что может быть в ее жизни найдется место для него.

Даже с мистером Лайвели Хорейс поздоровался тепло, встретив его перед кафе.

— Вы, кажется, в хорошем настроении, молодой человек, — сказал его начальник.

— О да, сэр. Прекрасная погода, не правда ли?

— Да, действительно, и, наверное, завтра, в субботу, тоже будет хорошо. Вы придете к нам, чтобы вместе идти в церковь, как обычно, Гульд? Моя семья ждет вас.

— Да, сэр. Я приду.

— Завтра нас ожидает в церкви большое удовольствие, вы слышали об этом?

— Нет, сэр, не слышал.

— Вдова Тэтчер будет петь! Вы, конечно, знаете, что эта великолепная певица собирается жить в Саванне?

— Да, сэр, я слышал об этом.

— Она тоже принадлежит к епископальной церкви, на наше счастье, и теперь будет радовать нас своим дивным голосом каждое воскресенье!

Они перешли Бей-Стрит и поворачивали на деревянный тротуар, который вел к входу в контору «Лайвели и Бафтон»; Хорейс сообразил, как избавиться от собеседника.

— Извините, мистер Лайвели, мне надо пойти вниз проверить кое-что. Я потом сразу вернусь в контору.

Он сбежал по деревянной лестнице в проход, напоминающий каньон, по которому можно было пройти в любой из складов на Коммерс-Роуд. Проверять ему было нечего, кроме сильного сердцебиения. Он прислонился к крутому песчаному обрыву и старался понять, почему это ему выпало такое счастье. Когда казалось, что все складывается не так, как надо, в один момент вдруг оказалось, что жизнь идет именно так, как надо, и более того, она полна надежды, ожидания, радости. Если завтра в церкви он сможет думать о молитве, он будет молиться, — от всей души, — чтобы не было затерявшихся перевозок. Он не может уехать из Саванны теперь, когда она будет постоянно находиться здесь.

* * *

Хорейс рано привел в порядок свою работу в этот вечер, чтобы уйти сразу в шесть часов. Он не станет бродить по городу в поисках интересных наблюдений. Он примет ванну, вымоет голову, приготовит свой лучший костюм и начистит свои новые хорошие черные сапоги. По дороге домой он соображал, что надеть завтра в церковь. Конечно, темно-серую визитку и новые полосатые серые брюки, купленные на прошлой неделе на первую получку. Надо, вероятно, одеться неброско? Если он наденет жилет, подходящий по цвету, это придаст ему более зрелый вид? Или лучше жилет другого цвета? Во всяком случае, его белый галстук будет хорош к любому костюму.

На площади Джонсона очередь у водяной колонки напомнила ему, что сегодня потребуется больше воды, чем обычное количество, которое горничная приносила в комнату Потом он услышал пронзительный голос, звавший его. Это была Тесси Лайвели, она отчаянно махала ему рукой.

— О, мистер Гульд! Я знала, что если я буду приходить к этой колонке, я когда-нибудь встречу вас!

— Добрый вечер, мисс Лайвели! — Он поклонился.

— Ай, слушайте, вы же достаточно хорошо меня знаете, можете называть меня просто мисс Тесси.

Она раздула щеки, кокетливо улыбаясь.

— Да, хорошо. Прекрасный вечер, не правда ли? — согласно правилам джентльменского поведения, ему придется предложить подождать и помочь донести ее ведерко до дома. — Можно мне помочь вам, мисс Тесси?

Она задрожала от восторга.

— Это вас очень затруднит, наверное?

— Нисколько, — солгал Хорейс. — Дайте мне ведерко.

Он взял деревянное ведерко, наполнил его как можно скорее и пошел по направлению к ее дому.

— Господи, как вы быстро идете, мистер Гульд, — сказала Тесси.

— Мне нужно торопиться. Извините, мне надо сразу идти.

— О, в таком случае я особенно ценю то, что вы предложили мне помочь, сэр.

Что бы он ни сказал, она все равно обязательно перевернет это по-своему, он это знал, но болтал о пустяках, как умел:

— Как же это получается, что вам самой приходится идти за водой, мисс Тесси? Неужели не может сходить кто-нибудь из слуг?