местным филиалом. Сказали – поднимешь, можешь рассчитывать на перевод в Москву и

даже на часть акций компании, что было предложением щедрым, к тому же от которого

нельзя было отказаться. Дела филиала после приезда Ромки быстро пошли в гору,

руководство было довольно. Он даже выиграл городской тендер на восстановление храма

святому Серафиму Саровскому. Дело это было достаточно выгодное и, к тому же,

престижное, а в дальнейшем предполагались кое-какие договоренности в мэрии, которые

позволили бы сделать этот проект поистине золотой жилой. Вобщем, все было бы

замечательно, если б не смертельная тоска, которая одолевала Романа. Зимой здесь было

откровенно скучно, а летом городок становился душным и истерично визжащим, когда

толпа отдыхающих набивалась в его казалось бы безразмерное брюхо, как селедки в

бочку. Они с Пашкой предпочитали не ходить на заново с пышностью провинции

отстроенную набережную, где до утра голосили неугомонные туристы. После работы они

предпочитали заходить в небольшой очень уютный ресторанчик, о котором вездесущие

краснолицые еще не успели пронюхать. Поскольку они заходили сюда часто, их здесь

знали, любили и даже прощали некоторые вольности в виде разбитого стакана или редких

потасовок. К тому же клиенты были постоянными и ценными - ребята платили щедро и не

жалели чаевых, за что были внесены в число почетных посетителей. А еще они были

веселыми, знали многих других «важных» персон, что создавало заведению определенную

репутацию. Оживление также вносил и тот факт, что оба они былы неженаты и числились

в завидных женихах для местных барышень. Поскольку городок был курортный и

небольшой, то свои парни - те которые поумней - разъехались на учебу и появлялись

только чтобы похвастаться своими достижениями и столичными невестами. А если даже и

случались полу-курортные романы, так сказать, по старой памяти, то были они

непродолжительными и оставляли лишь разочарование, поскольку никто не торопился

увезти своих провинциальных подруг за собой. А те, кто не уехал, крутились, как могли, и

если у кого получалось, то на него была сразу целая очередь. Как на Пашку, например.

После местного политеха работал бы себе где-нибудь в шарашкиной конторе, а он смог

устроиться в московский филиал, да еще до зама дослужиться. Здесь и ум предполагался,

и верткость особая. И держаться Пашка умел – костюмы носил дорогие, а если без

официоза, то весь «по фирме» был одет – «армани» всякие, да «прады». Это вам не разные

шалопаи, которые сосисками по ларькам торгуют да пьяных туристов обдирают. Человек

перспективный! И ничего, что выпивает - дебоширит иногда. В надежде на светлое

будущее такое счастье можно поднять, почистить, домой привезти да спать уложить. Зато

потом – уважение в местном свете, дом - полная чаша, солидные друзья: здрасте –здрасте,

как здоровье-детишки, все в этом году едут на Патайи, ладно, увидимся на банкете у Иван

Василльича, чмоки-чмоки. Вобщем, полный набор преуспевающей провинциальной

матронессы. А о Ромке вообще говорить нечего. Девки из-за него чуть ли глаза друг

дружке не расцарапывали.

Пашка навел на друга свой слегка запьяневший окуляр.

- Слыш, Ром, как думаешь, нам за тендер премию дадут? Или как-то по-другому

благодарность проявят?

- Паш, не грузи сегодня, устал я. Давай лучше о чем-нибудь еще.

- О чем?

- Ну, например, о бабах.

- Опять? Не могу уже видеть этих липких сучек! И каждая надеется заарканить посильнее,

желательно, на всю оставшуюся жизнь. Про высокие чувства сразу петь начинают, а в

каждом глазу по баксу стоит.

- Ну есть же и свои девчата, которые так дают, по призванию. Вон Люська сидит, девка

веселая и не выпендривается. Правда, пьет как мужик! Еще нас с тобой, Пашка, за пояс

заткнет. Настоящая боевая подруга!

- Это точно! Мы с ней в одном классе учились!

- А что это за телка с ней? Блондинка такая «глазастая». Манерная, по сторонам не

смотрит!

- Слушай, так это же Ритка Половцева! Тоже одноклассница наша, художница, я тебе про

нее говорил. Она по тендеру должна нам выполнить кое-какой заказ. Значит, лично на

переговоры прикатила.

- Напомни, эта та, которой батюшка несколько икон заказал? Еще уперся, говорит, только

эту художницу хочу, а мы ему в смету хотели Сеньку Федорова по дешевке втюхать.

- Ну да, она. С Люськой они с первого класса дружат. Странно даже, что их связывает.

Люська - девка деловая, знает чего в жизни хочет. А эта Ритка-маргаритка всю жизнь

какая-то странная была, знаешь, как не от мира сего. Тихоня. Я таким тихоням еще

меньше доверяю. Никогда не знаешь, чего от них ждать можно. Вот и эта после школы

неожиданно в Суриковское поступила, потом в крутую фирму устроилась, они там

реставрацией старинных церквей занимаются. Говорят, она у них чуть ли не ведущий

специалист.

- Ну ясно, вот она из себя тут леди и корчит! А с виду мышь белая - волосенки в хвостик

зализала, глазками голубыми хлопает - детский сад, вторая четверть. А одета? Белый верх

- темный низ, черные туфли на шпильках. Секретарша!

- Нет, - шмыгнул носом Пашка, - хуже! Официантка!

- Смотри, встала, куда-то пошла. Сейчас будет здесь проходить. А ну, позови ее, сейчас

приколемся! Только не говори, кем я работаю.

Ромка отвернулся, делая вид, что не смотрит в ее сторону.

Девушка шла высоко подняв голову, не замечая никого вокруг. Когда она поравнялась со

столиком, Пашка окликнул ее:

- Рита!

Она вздрогнула от неожиданности, но, увидев Пашку, обрадовалась.

- Паша, привет, как поживаешь?

Тут Ромка повернулся к ней, как будто только заметив, и неожиданно прикрикнул:

- Ну, что стоишь, сбегай, принеси еще водочки, не дозовешься вас. И можешь еще салатик

повторить. Давай-давай, по- быстренькому!

Пьяный Пашка, еле сдержав чуть не сорвавшийся с губ смешок, быстро взял себя в руки и

сказал серьезным голосом:

- Роман Михайлович, ну что Вы. Это же не официантка. Разрешите Вам представить

Маргариту Половцеву, мою одноклассницу, а также известного в Москве специалиста по

этим…

Пашка напрягся, вспоминая слово.

- По тарелочкам, что ли?

- Да нет, по иконам, япона божья мать…

- Оч-чень приятно, - привстал Ромка с изуверской улыбкой, выдвигая стул из-за стола. -

Присаживайтесь, водку будете?

Маргарита хлопала глазами, не зная, что сказать, обалдев от такой смеси наглости и

хамства. Наконец, она пришла в себя, и, демонстративно отвернувшись от Романа,

сдержанно улыбнулась Пашке. Она старалась не потерять лица, хотя губы ее дергались от

негодования:

- Паш, поговорим в другой раз, когда ты будешь не так занят.

И она удалилась, гордо задрав подбородок.

- Ну ты даешь, Ромка, она же от злости чуть язык не проглотила!

- Будет знать, как нос задирать! Ну что, еще по одной накатим?

Даже утром, едва протерев глаза ото сна, Рита почувствовала какое-то неприятное чувство

досады. Ах, да, это из-за вчерашнего. Эти два пьяных деревенщины – Пашка и его

приятель. Ну, Пашка хотя бы не хамил, а вот этот, другой! И морда такая самодовольная!

Глаза стального оттенка наглые, смеющиеся! Стрижка модная на русых волосах! Весь с

иголочки! Но быдло – оно и в Африке быдло, как его не наряди. Как мог он ее за

официантку принять, еще и прикрикнуть! А потом так бесцеремонно приглашать пить

водку! Как будто по ней скажешь, что она всю жизнь с мужиками по кабакам водку пьет!

Да если он хочет знать, она крепче чем вино в жизни ничего не пила! И то по праздникам!

А с другой стороны, чего это она так распалилась? Из-за какого-то хама? Да уж, ей в

жизни точно повезло, что она встретила своего Костика. Он положительный, умный,