сознании, что она потеряла порог страха, она уже не знала, где нужно бояться. Может
потому, что теперь она стала путать сон с явью, и ей казалось , что все это происходит где-
то далеко и не с ней, как будто она смотрела на себя со стороны. Проводить Булю
собралось немного народа – близкие, а их было по пальцам пересчитать, папины
сослуживцы, никины друзья, да несколько соседок – пожилые женцины в платочках с
заплаканными глазами. Говорили все почему-то шепотом. Пряничный домик Були, где во
дворе выставили маленький гробик, было не узнать. Он был как будто прежний, но уже
какой-то чужой, будто с бабушкой ушел из него свелый теплый дух, а остались только
пряничные стены. На кладбище долгих речей не было, попрощались быстро. Потом все
бросали землю в яму, она с глухим стуком ударялась о крышку гроба. В кафе носили суп,
потом разносили какое-то глупое пюре с жареным мясом, компот, пирожки. Выпив и
закусив, люди повеселели, разговор стал громче, где-то послышаись смешки. Жизнь есть
жизнь, Вероника все понимала и никого не осуждала, но самой ей кусок в горло не лез, от
одного запаха еды ей становилось тошно. Поняв ее состояние, отец попросил Танечку
отвезти их с Данилом домой (та уже вовсю лихо водила отцовский «мерседес»). В эту ночь
она в больницу не пошла, осталась дома, и они рано легли спать, почти не разговаривая.
Она уютно сжалась в калачик в его теплых объятиях и, может быть, впервые за все это
время почувствовала себя надежно и спокойно. А потом она провалилась в черную бездну
сна без снов.
Наутро нужно было возвращаться в больницу.
- Можно я не пойду? – спросила она. – Я уже и забыла, как хорошо дома. Можно я
останусь с тобой?
- Конечно, любимая, я всегда буду с тобой. Но ты же знаешь, что для этого ты должна
вернуться в больницу. Скоро, очень скоро все закончится, и мы опять будем вместе,
всегда. Ну пожалуйста, будь умницей.
В больнице ей поменяли палату,чтобы ничего не напоминало ей о той ночи. А туфель так
и не нашелся...
А потом пришли радостные новости. Повторные анализы дали удивительный результат.
Случилось то, чего сами врачи даже и не ожидали: то ли то щадящее лечение, которое
велось все это время, дало такие замечательные результаты, то ли случилось чудо, но
опухоль значительно уменьшилась и результаты всех анализов стали значительно,
намного лучше. Врачи не верили своим глазам. Появилась надежда на то, что операции
удастся избежать, а, значит, появлялась возможность сохранить и ребенка!
Со Станислава Васильевича как будто тяжесть спала, каждый день он прилетал к ней в
палату окрыленный, несмотся на протесты медсестер с огромными кульками продуктов,
которые потом Вероника раздавала всем вокруг. Забегала Танечка, каждый раз красивая,
веселая, рассказывала новости про учебу, смешные случаи из их с «папиком» жизни,
только Вероника так и не могла привыкнуть, что этот танечкин «папик» – ее родной отец.
Вобщем, жизнь потихоньку начинала налаживаться и входить в свои привычные рамки.
Только рука иногда сама привычно тянулась к телефону, чтобы позвонить Буле... Тогда
она звонила и слушала гудки...
На радостях Данил притащил в палату огромный букет ярко-красных роз, который не
помещался ни в одну вазу, и их пришлось разделить на три части.
-Я не верю, - говорил он. – Как это могло случиться?!! Ведь тебя чуть не зарезали! Чуть не
погубили нашего ребенка!!! Да и тебя они чуть не потеряли. Безобразие! Надо поменять
врача, клинику.
- Не надо, прошу тебя. Мне здесь и так хорошо. Отец узнавал, это одни из лучших
специалистов в стране, да и аппаратура здесь самая современная.
- Да какие же они лучшие?!! Рассказывают про чудеса какие-то. Чудес не бывает! Есть
просто хорошие медики и плохие!
- Данил, чудеса бывают, поверь мне.
- И все же я настаиваю, мы должны поменять клинику.
- Хорошо, мне все-таки придется рассказать тебе... – она посмотрела в его родные, зеленые
глаза, как будто пытаясь удостовериться, что ему можно открыть эту тайну. Но как же она
могла не довериться ему, тем более, что груз чувства вины за Булю и радость, что все
получилось, давили на нее, ей хотелось поделиться хоть с кем нибудь здесь, в этой,
реальной жизни. Своей радостью от добытой победы, своей горечью от утраты, рассказать
что на самом деле сделала для нее Буля.
- Это может показаться тебе немного странным, но, пожалуйста, выслушай меня
внимательно и не перебивай. Если любишь меня, поверь, что все это правда. И еще: это не
только моя тайна, я пообещала одному человечку, что никогда и никому не расскажу ее,
иначе ему может быть очень плохо. Но ты – это я. Я доверяю тебе как самой себе, поэтому
– слушай...
И она начала сначала – про то, как она встретила Лейлу во сне, как испугалась сначала, как
потом они стали подругами, и, наконец, как она ее спасла, ее и их будущего ребенка. И
еще про Булю, как она отдала ей свой «пропуск», а сама осталась там... Данил слушал
молча, не перебивая и не задавая вопросов. Когда она закончила, он прижал ее к себе и
долго гладил по волосам. Потом, заглянув ей в глаза, сказал: «Мне кажется, все мы
здорово устали. У нас был тяжелый период, но после каждой зимы обязательно наступает
весна. У нас все будет хорошо. Давай, как только ты выйдешь отсюда, поедем вдвоем
куда-нибудь отдохнем, к морю, например. Маленький домик на берегу моря, шепот ветра,
шум набегающей волны, ты, я и наш малыш. Он ведь тоже все будет слышать и понимать,
правда? Эй, ты уже слышишь меня?» - и он прижался ухом к ее округлившемуся
животику. Вероника засмеялась, и ей показалось, что кто-то внутри толкнул ее сильной
ножкой.
- По-моему, он пихается! Вероника, объясни ему, что с отцом так вести себя нельзя! Вот
вырастет, тогда и поборемся!
- Нет, ну это просто удивительно! В моей практике такое вижу в первый раз, - причитал
доктор, радостно хлопая своими серыми маленькими глазками. – Знаете что, милочка,
похоже на то, что ваше лечение у нас подходит к концу. Вы можете отправляться домой, а
к нам приходить теперь только на процедуры и анализы. Но регулярно, настоятельно
советую вам. Мы постоянно должны быть в курсе, что там у вас творится. Ну что ж, могу
Вас выписать прямо с понедельника.
- А можно сегодня?
- Отчего такая спешка?
- Ну, пожалуйста, - Вероника умоляюще заглянула ему в глаза. – Не могу я здесь больше,
больничная атмосфера гнетет меня, дома, с родными, мне будет гораздо лучше, поверьте.
- Ну да, - доктор почесал затылок под голубой шапочкой своими толстенькими
пальчиками-сосисочками. – В свете последних печальных событий я все понимаю. Ну что
ж, сегодня так сегодня. Я позвоню Вашему отцу. Или лучше мужу?
- Никому не надо звонить, хочу сделать им сюрприз, - она представила удивленное лицо
Даньки, когда он вернется домой из университета. – Заеду куплю шампанского и торт.
- Но, но! Никакого алкоголя!
-Так я же не себе! Дитям и женщинам торт, мужчинам шампанское! Будем праздновать!
- Хорошо, хорошо, не забудь зайти за выпиской и процедурным листом.
Перед дверью он снова обернулся.
- Вот уж действительно, чудеса бывают. Или это просто я гениальный доктор? – и
улыбнулся: «Увидимся еще!»
Вероника шла по проспекту: солнце весело светило, деревья расцветали, щебетали птички,
в воздухе вовсю уже пахло зрелой, настоящей весной. На душе была тоже весна. В одной
руке у нее была небольшая сумочка с вещами (за остальными отец завтра пришлет
водителя), в другой пакет с шампанским и тортом. Она специально отпустила такси за
квартал до дома, очень хотелось пройтись, вдохнуть свежий аромат возрождающейся
