забывай, ты ведь не одна - я с тобой, да и отец в стороне не останется, поможет. И учиться
будешь, и ребеночек пусть растет. Это ведь счастье какое!
- О чем ты говоришь, какой ребенок? Время сейчас другое, детей просто так не рожают.
Некому мне рожать, да и не для чего…
- Как это некому? А себе? Да и парень, может, одумается еще, скажи ему. Пусть тоже
несет ответственность, не подонок же он?
- Конечно, нет. Но пойми, бабушка, не могу я просто так к нему пойти и сказать обо всем.
Мы поссорились, у меня гордость…
- А когда любились, гордость была? Или разлюбила так скоро?
- Нет, не разлюбила, все время о нем думаю. Не хочу, а вспоминаю. Но все равно не пойду.
И давай оставим пока этот разговор, у меня и так голова кругом. Не знаю, что делать, не
знаю…
- И правда, что это я со своими стариковскими советами… Ты сама должна принять
решение, за тебя это никто не вправе сделать. Только подумай хорошо, ведь ты
действительно уже большая девочка. И слушай свое сердце…
- Нет его больше у меня, разбилось на маленькие кусочки… Ничего не хочу…
- Ничего, срастется… Жизнь, она такая штука…Рано или поздно все срастается…
Вероника вернулась домой, и, бросив в прихожей туфли, прошла сразу в сверкающую
чистотой ванную комнату, где располагалось на всю стену огромное зеркало. Она скинула
одежду и стала внимательно себя осматривать, проводя руками по животу. Еще ничего не
видно, но скоро он начнет расти, и тогда все заметят… Начнутся вопросы, взгляды… А,
может, уехать? Вдруг Вероника поймала себя на том , что думает так, будто рождение
ребенка - дело решенное. Нет, замотала она головой, не будет ничего, ничего не будет…
Не будет вопросов, сложностей, слез, не будет пеленок и бессонных ночей, не будет такого
маленького родного личика с зелеными глазами-звездочками... По лицу Вероники опять
потекли слезы.
«И рыдать больше не буду, надо успокоиться и что-то делать, бабушка как всегда права.
Для начала хотя бы к врачу сходить, а там видно будет…»
Вероника добрела до несобранной со вчерашнего дня софы (не было ни сил, ни желания с
ней возиться) и упала на нее, как подкошенная. Вот и прошел еще один день, такой же
длинный, как и все другие. И ничего нового...
Подумав так, Вероника погрузилась в сон, и ей приснилось, будто танцуют они с Лейлой
не на кладбище, а на яркой солнечной поляне, а на руках у нее крепкий, загорелый малыш.
Он радостно тянет свои ручонки к солнцу, и все они смеются, а вокруг все цветы, разные,
разноцветные, и все они сливаются в радужные праздничные пятна вокруг них…
А потом Веронику унесло в еще более глубокий сон, и дальше, что там было, она уже не
помнила…
Пожилая докторша, снимая перчатки, бросила Веронике: «Одевайтесь, садитесь на стул», -
и стала что-то заполнять в карточке. Наконец, она перевела взгляд на нее и строго
спросила:
- Я так понимаю, вы все решили…
- Наверное… - поморщилась Вероника.
- Так да или нет? Определитесь, наконец… Я, честно говоря, в этом случае советы Вам
давать не решилась бы… С одной стороны, это первая беременность, и ее прерывать
нежелательно. Вы сами все знаете о последствиях. С другой стороны, я могу понять и
Ваше положение - Вы студентка, сами еще не зарабатываете, да и безотцовщин в нашей
стране хватает, возможно, больше плодить не стоит… Решение – только Ваше…
- Я уже решила, назначьте меня на аборт…
- Хорошо, я Вас о последствиях предупредила. Раз решили, время нам терять ни к чему…
Придете в пятницу в десять, не опаздывать.
- А можно в час, у нас с утра семинар?
- В десять, - отчеканила врачица и отложила карточку, всем видом показывая, что разговор
окончен.
В коридоре ее ждала Таня. Она сочувственно взяла ее под руку и повела к двери, прочь из
этого удушливого, гладковыбритого кородора. На улице они, не сговариваясь,
машинально опустились на лавочку.
- Ну что? - тревожно заглянула в глаза Таня.
- В пятницу.
- Что в пятницу?
- Аборт, - равнодушно ответила Вероника, а у самой сердце сжало невидимыми
железными тисками.
Татьяна достала длинные дамские сигареты и прикурила.
- Ты точно решила?
- Да.
- Может, с Даниилом все же поговоришь, он должен знать.
- О чем? О ребенке, которого не хочет? Или о том, что его очередное достижение на ночь
залетело?
- Хочешь, я сама с ним поговорю?
- Не вздумай. Это будет самая большая ошибка, к тому же я обижусь. Дай слово, что не
скажешь.
- Не скажу, - пообещала Танечка и крепко затянулась «Вогом».
Они сидели и молчали, каждый думал о своем. Но когда дружба длится много лет, иногда
и слов не надо, можно просто помолчать. Вместе…
Неделя пролетела быстро. Ложась спать, Вероника подумала:
- Ну вот и все. Завтра наступит завтра.
Завтра наступило. Веронику разбудил резкий сигнал будильника, и она машинально
открыла глаза. На часах девять, как раз час на то, чтобы собраться и быть ТАМ вовремя.
Голова тяжелая, такое впечатление, что и не спала вовсе. Хотя это была почти правда.
Поспать она смогла от силы часа два, а так просто лежала и смотрела в потолок. Пыталась
считать верблюдов, не помогло. Тогда стала читать «Отче Наш», как бабушка научила
давным-давно. Она говорила: «Деточка, когда тебе будет трудно, или ты будешь в
опасности, или просто на душе будут кошки скрести, попроси помощи у Бога, у
Богородицы, заступницы нашей, и почитай молитву, сколько сможешь. А у Вероники на
душе не просто кошки скребли, а целые своры бездомных собак и кошек устраивали
дебош. И никакие молитвы успокоить их не могли. Ближе к утру Вероника забылась
беспокойным неглубоким сном, и вот будильник разрезал гнетущую тишину в квартире.
Вероника скосила глаза на будильник - десять минут десятого, теперь уж точно надо
подскакивать, а то можно опоздать. Она медленно встала и ощутила, как закружилась
голова, долго и тщательно чистила зубы, потом прошла в «столовую» - часть комнаты,
отделенную барной стойкой - и налила себе из холодильника стакан апельсинового сока.
Она сама себе сейчас напомнила мумию - ни сил, ни эмоций, ни желания что-то делать. Ее
взгляд уперся в смешную картинку - черно-белую фотографию на стене - маленькая
беленькая собачка-пуделек, приязанная к железному фонарю пытается оторваться от него
и так тянет поводок, что фонарь, к которому она привязана, согнулся. Такое смешное
несоответствие: маленькая, но очень целеустремленная собачка и большой согнутый
фонарный столб. Она продолжала тупо смотреть на картинку, а время все шло и шло.
Наконец, допив сок, Вероника пошла одеваться. Она бестолково перебирала одежду, и, в
конце концов, решила одеть спортивный костюм. Откопав его в стопке одежды,
передумала и остановилась на юбке и вязаной кофточке: так, наверное, будет удобнее…
Она села на еще разобранную софу и устало посмотрела на часы. Без пятнадцати. Если
поторопиться, можно успеть. А еще, даже без спешки, можно успеть на семинар. Только
не готова она. Хотя, в первый раз, что ли, можно как-нибудь выкрутиться...
Вероника подошла к своему небольшому симпатичному рюкзачку и заглянула внутрь,
чтобы убедиться, что все на месте. Тетрадки, ручки... Перед выходом она машинально
посмотрела на себя в зеркало, и почему-то ей стало легко, радостно и все понятно. Она
подмигнула себе и подбадривающе улыбнулась сама себе:
- Ничего, пробьюсь как-нибудь. У Катьки всегда «шпоры» есть, она поможет…
Пробежав мимо консьержки на входе и бросив очередное «здрасте», она выскочила
навстречу свету и свежему воздуху. Похолодало, подумала она, когда вдруг из-за спины
раздался как всегда спокойный и знакомый до безумия голос:
