А Усов создавал свою криминальную структуру. Он был относительно молод, еще не исполнилось и пятидесяти, полон энергии, служить категорически не хотел. Он не блистал особыми талантами, но был умен, жизнь знал, и, предложи ему господь должность помощника Президента, Усов, не задумываясь, отказался бы. Четверть века он служил, порой прислуживал, ему это изрядно надоело, хотелось поруководить. Он стал хозяином в имении министра. Усову его должность нравилась. Когда собирались гости, он исполнял роль дворецкого или мажордома, черт разберет, какая между ними разница. Он приобрел смокинг, фигуру имел спортивную; небольшой животик, который приобрел в министерстве, за несколько месяцев жизни на воздухе пропал. Итак, в смокинге, с отличной выправкой, он встречал гостей на парадной лестнице. Обладая профессиональной памятью на лица и имена, Усов уже через полгода стал среди съезжавшихся гостей чуть ли не своим. О его звании в недавнем прошлом знало, конечно, абсолютное большинство. Он никогда на приемах не пил, а рассаживать, даже разносить пьяных ему приходилось. И на следующий день вчера в лоскуты пьяный чувствовал себя со сдержанным, молчаливым Усовым неловко, вроде как бы некредитоспособным должником.

Как все опытные розыскники, Усов был нетороплив, знал, что первым приходит человек, двигающийся к цели неумолимо, шаг за шагом. Около трех месяцев он подбирал людей, встречался с бывшими сослуживцами, вел долгие беседы ни о чем, проверял на спиртное, давал деньги взаймы, потеряв на этом около трех тысяч долларов, о потерянном не жалел. Усов не знал, чем конкретно займется, когда команда окажется в сборе. Он ежедневно внимательно читал газеты и смотрел телевизор, следил за уголовными процессами, определял направления ударов, которые наносили преступные группировки. Вскоре он понял: экономику в целом, и конкретных бизнесменов в частности, душат взаимные неплатежи. Если стать посредником в решении споров, можно приобрести состояние и соответствующую власть. Здесь требуется соблюдать умеренность, не лезть в высшие сферы, не светиться. Переговоры следует вести мирным путем, но за переговорами должен стоять господин «калашников». Следовательно, необходима группа боевиков, никоим образом, даже тонкой ниточкой, не связанная с ним, полковником Усовым. Цепь должна быть длинной, но главное не в ее длине. Как бы ни был глубок колодец, но если между воротом и ведром, которым черпаешь, цепь не оборвана и все звенья спаяны, то терпеливый, опытный человек рано или поздно за ведро уцепится и поднимется к человеку, который держит рукоять ворота.

Так как без убийств не обойтись, то рано или поздно розыском займется Гуров. При мысли о неминуемой встрече с ненавистным Гуровым у отставного полковника пробегали мурашки, тело холодил озноб. Усов боялся этой встречи и жаждал ее. Боялся, зная, что Гуров силен и непредсказуем, жаждал, так как мечтал о расплате за разоблачение, арест, позор и развал семьи.

Усов был достаточно объективен в оценке сил и признавал за противником превосходство. Но, как опытный розыскник, Усов знал, инициатор розыска не может не рисковать, не идти на мелкие нарушения закона, значит, Гурова можно подловить. И тут он, Усов, будет иметь неоспоримое преимущество, так как сам находится в тени, а Гуров – под прессом непосредственного начальства, прокуратуры и шарящих по темным закоулкам лучей прессы.

Именно под негласным руководством Усова умный, но в оперативных разработках не сведущий Борис Петрович Гай приобретал известность на стыке криминальных и финансовых сфер. Такой человек, как Гай, был просто необходим Усову.

Логические построения Усова были близки выводам Гурова и Крячко: Усов решил, что в штабе новой компании должно быть, кроме него самого, три не связанных друг с другом человека. Кроме того, необходим финансист с определенной репутацией, которого следует использовать втемную и через него получать заказы, вести денежные расчеты. О существовании такого человека сыщики не догадывались, и это был один из их главных просчетов.

В тот сентябрьский ясный вечер ни министра, ни членов его семьи в особняке не было. Усов обходил свои владения, овчарки спокойно рыскали по кустам, рядом с отставным полковником шел его заместитель по оперативной части, тоже бывший розыскник Артем Дуров.

– Рано Гуров появился на нашем горизонте, слишком рано. И твоя встреча с Крячко тоже не совсем вовремя, – рассуждал Усов, высвечивая фонарем дорогу.

– Раньше или позже – этого миновать было нельзя, – ответил Дуров. – Станислав опознал во мне сотрудника сразу, я и не скрывал, чего дурака валять. Поговорили как свои люди, я, когда увидел, что нас «ведут», глотнул из фляжки, надо легенду о моем пьянстве поддерживать.

– Ты бы брился реже, больно вид у тебя лощеный.

– Не годится, я служу в фирменном казино, должен соответствовать.

– Крячко опасных вопросов не задавал?

– Легенду задержания он двинул нормальную. Мол, схожая «Волга» в розыске и была использована при нападении на инкассатора. Скользкий вопрос был один, точнее, даже не вопрос, а недоумение. Как это битый опер попал в одну компанию с таким гонористым дураком-черножопым, как Назим Рзаев. В принципе полковник вел себя дружелюбно и открыто.

– Его манера. Эту открытость люди в зоне часто вспоминают.

– Ведомо, не мальчик, – огрызнулся Дуров, споткнулся о корень и матюгнулся. – Спросил, где мы депутатскую машину раздобыли. Я ответил, что сегодня зарплаты никому не хватает.

– О том, что вы следили за кем-либо, он не проговорился?

– Обижаешь, Павел Петрович, Станислав розыскник, а не фраер.

– Он тебе нравится? – безразлично спросил Усов, останавливаясь у своего домика, ударил хворостиной кобеля. – Гулять, Гром, гулять! – Собаки с радостным визгом рванули в темноту.

– Крячко? Нормальный мент, дело знает, – ответил Дуров. – У него «Мерседес-200», у Гурова – «Пежо-405». Гуров часто оставляет машину у министерства, к дому его подбрасывает Станислав.

Усов согласно кивал, думая о чем-то своем, расстелил на столе карту центра Москвы.

– Дай выпить, знобит. – Дуров повел плечами, смотрел на манипуляции с картой неодобрительно.

Усов достал из шкафа бутылку коньяку, два стакана, коробку конфет, налил себе и выпил.

– Не больно ты радушный хозяин. – Дуров тоже налил и выпил.

– Я не хозяин, ты, Артем, не слуга, мы – партнеры. – Усов разглядывал карту.

– Леня Голубков и Мавроди тоже партнеры.

– Не понял. – Усов глянул сердито. – Ты считаешь, что я ущемляю твои интересы?

– Я считаю, что ты ведешь закрытую игру и держишь меня за болвана. Хочу – открою карты, не хочу – будешь с закрытыми сидеть. Я знаю, у тебя с Гуровым личные счеты, вижу, ты выслеживаешь его маршруты. В нашем деле ничего личного быть не должно. Если ты собираешься Гурова ликвидировать, я тебе не партнер.

– Все сказал? – Усов разгладил карту, провел пальцем по вычерченной на ней линии. – Гурова необходимо ликвидировать, иначе мы будем постоянно находиться в опасности. Ни ты, ни я участия в ликвидации принимать не станем, обойдутся без нас.

– Кто?

– Мы с тобой человека не знаем, это парень Назима Рзаева, но не айзек, а узбек. Он сидит на игле и полностью зависим.

– Наркоман и черный! – усмехнулся Дуров. – Какие же у него шансы против Гурова! Полковник и подойти к себе не даст.

– Согласен. Гуров ориентируется и стреляет очень быстро. Ты прекрасный оперативник, Артем. Но ты тактик, а здесь нужна стратегия.

– Какая, к черту, стратегия? – Дуров подошел к буфету, снова выпил. – Допустим, ты сумеешь поставить парня в нужное время в нужном месте, хотя я в это верю слабо. Допустим, Гуров оплошает, хотя мне известно, что он лишь однажды выстрелил с киллером одновременно. Но то был киллер-ас, а не мальчишка-наркоман. Но в твоем плане не стратегия, а сплошные дырки. Ты изначально сказал: я твой зам по оперативной части. Если хочешь, чтобы я с тобой работал, говори мне все, использовать себя втемную я не позволю.