- Господин Антифер, - вновь заговорил банкир, - я богат, а вкусы у меня простые, и ни пятьдесят миллионов, ни даже сто не изменят моего образа жизни. Но у меня есть одна страсть - страсть собирать мешки с золотом, и должен вам сказать, что сокровища Камильк-паши очень украсят мои сундуки... И потому, как только я узнал о существовании этих сокровищ, меня преследует одна мысль - овладеть ими целиком.
- А это вы видели, господин Замбуко?..
- Погодите!
- А моя часть?
- Ваша часть?.. Нельзя ли сделать так, чтобы вы ее получили и в то же время она осталась бы в моей семье?
- Тогда она не будет больше в моей...
- Хотите - соглашайтесь, не хотите - не надо.
- Ну, хватит церемоний, господин Замбуко, довольно вилять, объяснитесь начистоту!
- У меня есть сестра, мадемуазель Талисма...
- Поздравляю!
- Она живет на острове Мальта.
- Тем лучше для нее, если климат ей подходит.
- Ей сорок семь лет, и она прекрасно выглядит для своего возраста.
- В этом нет ничего удивительного, если она похожа на вас!
- Итак, поскольку вы человек холостой... хотите вы жениться на моей сестре?
- Жениться на вашей сестре? - закричал Пьер-Серван-Мало, и его лицо покрылось багровыми пятнами.
- Да, жениться, - сказал банкир тоном, не допускающим возражений. - Благодаря этому браку ваши пятьдесят миллионов с одной стороны и мои пятьдесят миллионов - с другой останутся в моей семье.
- Господин Замбуко, - ответил дядюшка Антифер, перекатывая свой чубук со стороны на сторону с такой силой, как прибой перекатывает гальку на песчаном берегу, - господин Замбуко...
- Господин Антифер...
- Это серьезно... ваше предложение?..
- Серьезнее быть не может, и, если вы отказываетесь жениться на моей сестре, клянусь вам, между нами все кончено, и вы можете отправляться к себе во Францию.
Послышалось глухое рычание. Дядюшка Антифер задыхался. Он сорвал с себя галстук, схватил шляпу, открыл дверь кабинета и опрометью бросился через двор на улицу. Он производил впечатление сумасшедшего - так быстры, так порывисты были его движения.
Карауливший его Саук пустился вслед за ним. Даже он встревожился, увидев дядюшку Антифера в таком необычайном волнении.
Добежав до гостиницы, малуинец влетел в вестибюль. Увидев своего друга и племянника, он закричал:
- Ах мерзавец!.. Знаете, чего он хочет?
- Убить тебя? - спросил Жильдас Трегомен.
- Нет, хуже! Он хочет, чтобы я женился на его сестре!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой яростный поединок между Западом и Востоком заканчивается победой Востока
Можно сказать с полной уверенностью, что ни Жильдасу Трегомену, ни Жюэлю, казалось бы уже привыкшим за последнее время к самым невероятным жизненным осложнениям, никогда бы в голову не пришло, что они столкнутся с подобным фактом!
Дядюшку Антифера, этого закоренелого холостяка, прижали к стене! И как прижали! И к какой стене!.. К стене брака, которую он должен был перескочить, чтобы не лишиться своей доли неслыханного наследства!
Жюэль попросил дядю рассказать подробно о том, что произошло. И дядюшка рассказал, сопровождая свои слова залпами таких отборных проклятий, что они взрывались подобно снарядам, к несчастью только безвредным для Замбуко, защищенного стенами своего дома в мальтийском квартале.
Попробуйте только представить себе этого старого холостяка в несвойственной ему роли: дожить до сорока шести лет, чтобы получить в жены сорокасемилетнюю деву и превратиться в восточного человека, в этакого Антифера-пашу!
Жильдас Трегомен и Жюэль, растерянные и ошеломленные, молча переглядывались; одна и та же мысль пришла им в голову.
«Пропали миллионы!» - подумал Жильдас Трегомен.
«Теперь я могу жениться на моей дорогой Эногат!» - подумал Жюэль.
В самом деле, разве можно было допустить, что дядюшка Антифер пойдет навстречу требованиям Замбуко и согласится стать его шурином! Нет! Он ни за что не подчинится выдумке банкира, даже если речь будет идти о миллиарде!..
Между тем малуинец шагал взад и вперед по гостиной из угла в угол. Потом он остановился, сел, вскочил, подошел к Жюэлю и Трегомену, заглянул им в лицо, но, не выдержав, тут же отвел взгляд.
На него жалко было смотреть, и если Жильдас Трегомен и прежде утверждал, что его друг близок к помешательству, то сейчас, пожалуй, он был недалек от истины. Поэтому Жюэль и Трегомен, по молчаливому уговору, решили ни в чем не противоречить дядюшке Антиферу. Пройдет немного времени, он соберется с мыслями и сам сможет здраво оценить создавшееся положение.
И вот он наконец снова заговорил, но как! Прерывисто, разрубая с какой-то яростью каждую фразу:
- Сто миллионов... потерянных из-за упрямства этого негодяя... Разве его не следует гильотинировать? Повесить!.. Расстрелять!.. Проткнуть кинжалом!.. Отравить!.. Посадить на кол!! Он отказывается дать мне свою широту, если я не женюсь... Жениться на этой мальтийской уродине, которую не взяла бы ни одна сенегальская обезьяна!.. Как, по-вашему, я могу жениться на этой мадемуазель Талисме?!
Конечно, нет! Его друзья никак не могли этого вообразить!.. Одно предположение, что такую невестку и тетку можно ввести в лоно уважаемой семьи Антифера, казалось просто чудовищным!
- Ну, говори же, лодочник!
- Что, старина?
- Разве кто-нибудь имеет право оставить в глубине ямы сто миллионов, когда нужно сделать только один шаг, чтобы их взять?
- Я не могу сразу ответить на этот вопрос! - уклончиво сказал добряк Трегомен.
- А! Не можешь! - закричал дядюшка Антифер, метнув шляпу в угол гостиной. - Хорошо. Тогда, может быть, ты ответишь на другой вопрос?
- На какой?
- Если, допустим, какой-нибудь дурак нагрузит судно... скажем, габару... ту же «Прекрасную Амелию»...
Жильдас Трегомен понял, что «Прекрасной Амелии» предстоит тягостная минута.
- ...Если он нагрузит это старое корыто ста миллионами золота и объявит при этом всенародно, что прорубит в трюме дыру и потопит миллионы в открытом море... как ты думаешь, правительство разрешит ему это сделать?.. Ну! Говори же!..
- Не думаю, старина.
- А это чудовище, этот Замбуко вбил себе в голову именно это! Ему стоит лишь слово сказать - и его миллионы и мои миллионы будут найдены! А он уперся и молчит!
- В жизни я еще не видел более мерзкого мошенника! - воскликнул Жильдас Трегомен, стараясь придать своему голосу выражение гнева.
- А ты, Жюэль?
- Что, дядя?..
- Если мы заявим об этом властям?
- Конечно, это крайнее средство...
- Да... потому что власти могут сделать то, что запрещено частному лицу... Власти могут подвергнуть его пытке... терзать его грудь калеными клещами... жечь ему ноги на медленном огне... и для него не будет другого выхода, как только покориться.
- Мысль неплохая, дядюшка.
- Превосходная мысль, Жюэль, и, чтобы взять верх над этим гнусным торгашом, я готов пожертвовать моей долей сокровищ и отдать ее в общественное пользование...
- Ах! Вот это было бы прекрасно, благородно, великодушно! - воскликнул Жильдас Трегомен. - Вот это было бы достойно француза, малуинца... настоящего Антифера.
Несомненно, дядюшка, высказывая это предположение, зашел слишком далеко, гораздо дальше, чем хотел, потому что он бросил такой страшный взгляд на Жильдаса Трегомена, что достойный человек сразу же прекратил свои восторженные излияния.
- Сто миллионов!.. Сто миллионов! - повторял дядюшка Антифер. - Я его убью, этого проклятого Замбуко...
- Дядя!
- Друг мой!
Действительно, можно было опасаться, что малуинец в состоянии крайнего возбуждения решится на такое страшное дело, за которое, впрочем, ему и не пришлось бы отвечать, так как преступление было бы совершено в припадке психического расстройства.
Жильдас Трегомен и Жюэль попытались его успокоить, но он резко их оттолкнул, обвиняя в том, что они в сговоре с его врагами, что они - на стороне банкира и отказываются помочь ему раздавить Замбуко, как таракана, заползшего в камбуз![153]
