– Внук, – сказал Луций Тумидус со счастливой улыбкой.

– Сын, – сказал Юлий Тумидус.

– У меня родился внук.

– У меня родился сын.

Мужчины переглянулись. Строгий, сдержанный Юлий – двубортный пиджак, белая сорочка, тугой узел галстука. Раскованный, свободный в движениях Луций – клетчатая рубашка расстегнута до пупа. Ничего общего. Семейное сходство раскопал бы, пожалуй, лишь археолог, мастер восстанавливать кувшины по черепкам.

Дед достал флягу.

Отец покачал головой: не здесь.

Пожав плечами, дед сделал глоток.

Без одобрения глянув на Луция, Юлий тронул пульт связи. Миг, пока запрос обрабатывался, и стена перед мужчинами растаяла, открыв палату с роженицей. Валерия кормила малыша грудью. Головка ребенка лежала на сгибе материнской руки; пальцами свободной руки женщина легко проводила по щеке сына, ближе к губам, стимулируя сосательный рефлекс. Она знала, что за ней наблюдают – информателла оповестила роженицу, кто находится в «комнате свиданий» на первом этаже – и нисколько не смущалась этим. Захоти Валерия Тумидус избавить себя от контактов с семьей, она бы сделала это без труда. Одно слово возражения, и связь мгновенно прервется.

«У нас рожают королевы!» – девиз Родильного дворца № 1 Управления здравоохранения Юго-Восточного админокруга города Нум, планета Октуберан. Стоимость услуг – продай звездолет, роди сына. Впрочем, семья Тумидусов жила в достатке. Они могли позволить себе солидный контракт на ведение беременности.

– Дорогая, – Юлий откашлялся. – Я счастлив сообщить…

И замолчал.

Валерия тихонько засмеялась, стараясь не потревожить ребенка. Она знала, как муж умеет выражать свои чувства словами.

– Хорошая грудь, детка, – Луций отсалютовал невестке флягой. – Поверь старику, у меня большой опыт. Когда мой скромный сын уйдет, я расскажу тебе про одну крошку с Хиззаца. Высший разум, что мы вытворяли! Юлий, заткни уши, тебе рано слышать о таком. А может, поздно…

И подмигнул.

– Отец! – возмутился Юлий, багровея.

– Не смешите меня, – сказала Валерия. – Вы мешаете кормлению.

На щеках ее играли очаровательные ямочки.

– Я назову его Марком, – Юлий все не мог успокоиться. Поведение отца он считал возмутительным. – В честь моего деда.

– Марком Каем, – поправила Валерия. – Мы назовем его Марком Каем. У меня тоже есть дед, дорогой.

– В честь живых не называют, – возразил Юлий. Он полагал себя тактичным, но прямым человеком. – Хотя… Пусть будет по-твоему. Марк Кай Тумидус – звучит неплохо. Как ты думаешь, отец?

– Отлично звучит, – согласился Луций. – Я уже люблю этого парня. Я любил бы его, даже если его звали бы Диджестив Карпалахендра. У нас был эквилибрист-эксцентрик с таким именем.

– Папа!

– Что – папа? Ты не любишь эквилибр, Юлий?

Валерия снова засмеялась. Приподняв ребенка, она дождалась, пока маленький Марк срыгнет, вытерла ему рот – и снова уложила рядом с собой.

– Кого он у тебя оторвал? – деловито осведомился Юлий.

– Восемнадцатого, – ответила Валерия.

– Ты уверена?

– Разумеется, дорогой.

– Я распоряжусь, чтобы восемнадцатого пометили.

– Конечно, дорогой.

Не прерывая визуальной связи с палатой, Юлий достал уником. Пальцы его тронули сенсоры. Вскоре в голосфере всплыло лицо дежурного по 2-й городской энергостанции. Дежурный жевал – вызов застал его во время обеденного перерыва.

– Это я, – сказал Юлий. – У меня родился сын.

– Мои поздравления! – дежурный вытер рот салфеткой. – С вас причитается!

– Велите пометить раба номер восемнадцать, принадлежавшего моей жене, Валерии Тумидус. Теперь он принадлежит моему сыну, Марку Каю Тумидусу. Остальные распоряжения я сделаю позже.

Дежурный наклонился вперед:

– Ресурс восемнадцатого исчерпан на 87 %. Имейте в виду…

– Насколько его хватит?

– Около двадцати месяцев в обычном режиме использования. В режиме «экстра» – три месяца. В экономичном режиме…

– Достаточно. К тому времени я позабочусь, чтобы мой сын обзавелся свежими, более энергоемкими рабами. На курсах молодых отцов меня предупреждали об этом…

Юлий не был молодым отцом. Младенец Марк, первенец четы Тумидусов, родился поздним ребенком. В остальном Юлий, главный инженер 4-го окружного энергокомплекса, куда входила и 2-я городская станция, сказал правду. Мужчина-помпилианец и без курсов отлично знал, что своего первого раба ребенок отрывает у матери, во время родов. В утробе дитя воспринимает себя и мать, как единый организм, а рабов матери, как своих собственных. Клеймо плода – пси-орган, итог эволюции помпилианской расы, дающий возможность превращать свободных людей в рабов, в безвольный придаток хозяина – дремлет, подавленное материнским клеймом. Если беременная женщина страдала тяжелыми неврозами или была психически неуравновешена, случалось даже, что клеймо матери целиком поглощало клеймо плода, и ребенок рождался рабом. К счастью, такие чудовищные отклонения были редкостью. Наблюдение опытных врачей за течением беременности позволяло предвосхитить трагедию и заранее принять необходимые меры. В обычной ситуации при отсечении пуповины – разрыве прямого контакта с матерью – младенец в состоянии стресса, нуждаясь в рабах, как в воздухе или питании, хватался за тех рабов, что принадлежали матери, и отрывал одного, присваивая его себе. Процесс этот был болезненным для роженицы, но не слишком. Главное, что мать сразу определяла, какого именно раба присвоил себе ее малыш.

Первый вдох; первый рывок клейма. Это называлось: «хватательный альфа-рефлекс». Для помпилианца – естественный, как рефлексы вздрагивания, зевания или кашля.

Слабый, испуганный ребенок хватался за слабого раба. Ресурс добычи, как правило, был исчерпан на 70–90 %. Запасы внутренней свободы, перерабатываемые на станциях Великой Помпилии в энергию, у «детских» рабов не могли быть велики – иначе младенец с едва проснувшимся, вышедшим из-под материнской опеки клеймом не справился бы с объектом захвата. По мере взросления сына или дочери родители приводили к детям более энергоемких рабов – тренируя юные клейма, выводя их на полную мощность.

Приводить к подросткам свободных, не знавших рабства людей начинали с тринадцати лет. Иногда – раньше, если на то были рекомендации врачей и психологов.

– Дежурный прав, дорогой, – вмешалась Валерия. – Доктор Целия сказала мне, что клеймо нашего сына чуточку недоразвито. Нет повода для беспокойства, сказала она. Большинство сильных клейм в начале жизни проявляет себя точно так же. Доктор Целия рекомендует провести повторный захват, выбрав раба с ресурсом в районе 70–75 %. Это стимулирует…

– Я понял, – перебил жену Юлий. Ему не понравилось, что Валерия вслух признала правоту дежурного, а значит, ошибку Юлия. – Когда можно провести повторный захват? Так, чтобы не повредить тебе и нашему Марку?

– Доктор Целия говорит, когда угодно. Как только раб будет здесь, она придет контролировать захват. Доктор Целия – опытный врач, я в ней уверена.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?

– Отлично.

– А наш сын?

– Спит. Он такой милый, когда спит.

– Может, лучше провести повторный захват, когда он проснется?

– Доктор Целия сказала, что это непринципиально. Поступай, как знаешь, дорогой.

– Хорошо.

Юлий повернулся к сфере. Голова дежурного была повернута к нему затылком. Тарелка грибного супа с тефтелями занимала дежурного много больше, чем проблемы новорожденного Марка Кая Тумидуса.

– Я выведу наружу своего раба номер тридцать пять, – раздраженно бросил Юлий. Его всегда раздражало, когда кто-то ел в его присутствии. То, что дежурный находился на другом конце города, ничего не меняло. – Предупредите, чтобы его выпустили без проблем. Какой у тридцать пятого ресурс? По-моему, 72 %…

– Семьдесят один с половиной, – уточнил дежурный, скосив глаз на уником. Речь его была невнятной из-за набитого рта. – Не беспокойтесь, я распоряжусь. Я могу закончить обед?