– Демагогия, – возразила аланка. – Прежде всего, я – врач, и мой долг лечить больных. Что будет дальше – время рассудит…

Выдержав паузу, гораздо мягче Линда добавила:

– Жак, я обещала малюткам спасти их. Нельзя лишать детей надежды, даже если шансы невелики. Тогда слова вырвались в порыве эмоций, а сейчас у меня есть лекарство. Это судьба. Разве воины Света, двигаясь к Великой цели, не должны помогать людям? Милосердие – вот наше предназначение.

– Хорошо, – согласился француз. – В вопросах медицины спорить с тобой бесполезно. Надеюсь, ты не ошиблась.

Напоив детей снадобьем, женщина покинула шалаш. Подойдя вплотную к Клоду, Салан негромко произнесла:

– Я сделала все, что в моих силах. Остатки препарата, приготовленного днем, пришлось отдать твоим внукам. Теперь жизнь нашего товарища находится в опасности. Необходимо срочно заняться сбором компонентов. Без помощи энжелцев не обойтись…

Фраза, сказанная аланкой, не сразу дошла до сознания мужчины. Но уже через мгновение, рухнув на колени, тасконец схватил Линду за край куртки. Слеза из его глаз текли ручьем.

– Господи, неужели ты услышал мои молитвы! – воскликнул унимиец. – Если хоть кто-нибудь из бедняжек уцелеет, я ваш должник навечно. Вчера умерла сестра жены. Это сильный удар для семьи. Смерть детей мы просто не вынесем…Только скажите, что делать. Люди перероют весь лес, исползают его на четвереньках…

К счастью, составляющие вакцины оказались не столь редки. Энжелцы, услышав о появлении лекарства, немедленно приступили к поискам. В полумраке вечера одновременно вспыхнули десятки факелов. Забрезжившая впереди надежда придала тасконцам силы. Изможденные, больные унимийцы отчаянно цеплялись за жизнь. Ночь выдалась бессонной. Люди готовили сыворотку по рецепту, найденному Салан. С еще большим волнением энжелцы следили за состоянием Макса и Кристы. Действие препарата проявилось не сразу. Температура спала лишь к утру. И хотя кожа по-прежнему имела синюшный оттенок, дети явно чувствовали себя гораздо лучше.

За последующие пять суток в лагере умерли четыре человека. Спасти несчастных не было ни малейшей возможности. Степень заражения оказалась слишком высока. Организм ослабевших людей не сумел противостоять болезни. Зато остальные тасконцы постепенно поправлялись. Процесс шел очень медленно, но уже стал необратимым. И как же изменились люди! Лица озарились улыбками, то и дело раздавался заливистый детский смех, не смолкали громкие разговоры взрослых.

Впервые за долгие декады скорби и молчания унимийцы, не боясь заразиться, смогли обсудить свои проблемы. А их накопилось немало. Смертоносная инфекция буквально выкосила население Энжела. В живых осталось меньше восьмидесяти человек, то есть седьмая часть от первоначальной численности поселения. С подобным кошмаром аланцы сталкивались впервые. Чего не скажешь о де Креньяне. Француз видел эпидемии и пострашнее.

Путешественники сидели на стволе поваленного дерева и неторопливо обедали. Белаун самостоятельно еще не передвигался, и друзья помогали ему выбираться из шалаша на свежий воздух. Жак и Линда тоже не совсем поправились, но опасность уже миновала. Примерно через месяц воины надеялись продолжить поиски хранителей. Мимо чужаков стремительно прошагал Клод. В небольшой плетеной корзине тасконец нес крупные ярко-желтые ягоды.

– Куда спешишь? – с улыбкой окликнул унимийца маркиз.

– Домой, – на ходу ответил мужчина. – Внук и внучка любят рашку. Она очень питательна и полезна. Быстро восстанавливает силы. Макс пока слаб, а Криста, молодец, ест самостоятельно. Не знаю, как вас и благодарить. Если бы не лекарство – в поселке никто бы не уцелел. Теперь мы подумываем о возвращении в Энжел. Единственное, что нас останавливает – это страх снова заразиться. Ведь в домах лежат разлагающиеся трупы.

– Сожалею, но строения придется сжечь, – произнесла Салан. – Риск слишком велик. Средств для дезинфекции у вас нет. Вещи тоже необходимо обработать. Обязательно прокипятите одежду…

– Есть одна огромная просьба… – неуверенно начал Клод. – Люди поручили мне спросить, не хотите ли вы остаться с нами. Хоть ненадолго…Мы дадим лучших учеников, заплатим любую цену. Жители поселка боятся новых болезней.

– Не знаю, – задумчиво покачала головой Линда. – Довольно сложный вопрос и решить его сейчас трудно. Нам нужно тщательно все обсудить и взвесить. Только тогда энжелцы получат окончательный ответ.

Тасконец ушел, а француз тут же накинулся на женщину.

– По-моему, ты абсолютно забыла о том какая задача стоит перед отрядом. Напомню: группа должна подняться вверх по Миссини. Материк достаточно велик, и мы можем скитаться целую вечность. Из-за болезни потеряна масса времени! Хватит играть в благотворительность. Пусть унимийцы сами разбираются со своими трудностями. Ты сделала для них уже достаточно.

– Возможно, – согласилась аланка. – Но бросить несчастных сейчас, значит, обречь тасконцев на прозябание в лесу. Они окончательно деградируют и превратятся в дикарей. Самостоятельно вернуться в поселок энжелцы никогда не решатся. Я чувствую, это по голосу Клода. В нем звучат нотки ужаса.

– И честно говоря, я его понимаю, – вмешался в разговор Белаун. – Меня самого трясет от мысли, что нужно похоронить сотни мертвых тел. Мы чужаки и покойников не знаем, а каково родственникам и близким?

– Похоже, я снова в одиночестве, – скептически усмехнулся Жак. – Интересно, знал ли Олесь, когда оставлял меня в гроте с двумя аланцами, что они постоянно будут составлять коалицию? Думаю, вряд ли…

– Не обижайся, – мягко вымолвила Линда. – Поможем унимийцам наладить привычную жизнь, обучим оказывать медицинскую помощь, проведем тщательную обработку и сразу двинемся в путь.

– И сколько декад на это уйдет? – обреченно спросил землянин. – Пять, шесть?

– Время покажет, – произнесла Салан. – В любом случае отряд выполнил свою миссию. Мы спасли десятки жизней, значит, наше пребывание на Униме уже не напрасно. Люди доброту не забывают.

Де Креньян ласково обнял женщину за плечи. Спорить с аланкой француз не стал. Он имел несколько иную точку зрения, но переубеждать Линду не имело смысла. Высоко в небе пылал гигантский белый шар. Над лесом парила одинокая хищная птица. Жизнь прекрасна, а судьба переменчива. Друзья чудом обманули старуху Смерть, однако вряд ли удача будет сопутствовать им всегда.

В дверь осторожно постучали. Спустя мгновение, она слегка приоткрылась, и в гостиничный номер вошел мужчина лет сорока в дорогой, расшитой золотом ливрее. На голове у него был неплохо сделанный парик и высокая изящная шляпа. Тасконец огляделся по сторонам и негромко произнес:

– Господа, где вы?

Из спальни в нижнем белье выбежал Тино. Помятое лицо японца свидетельствовало о том, что друзья бурно отметили свой приезд в Мендон. Обед получился на славу.

– Ваш ждет герцог, – удивленно и испуганно сказал унимиец.

– Отлично, – тотчас отреагировал самурай. – Через десять минут мы будем готовы.

– Это нереально, – вырвалось у мужчины. – Ведь туалет не может составлять меньше получаса. Завивка, грим, одежда…

– Чепуха, – рассмеялся Аято. Выдержав паузу, японец громко завопил:

– Подъем! Мы чуть не проспали встречу с главой государства.

Только теперь с постели соскочили остальные воины. Впрочем, Тино оказался абсолютно прав. Холодный душ быстро привел путников в чувство. Им не впервой собираться в условиях лимита времени. Спустя десять минут, друзья уже предстали перед тасконцем. За прошедшие с момента приезда в Мендон часы внешний вид наемников сильно изменился. Они подстриглись, побрились, до блеска начистили ботинки, привели в порядок форму. О клинках и говорить не надо. Оружие у воинов никогда не ржавело. Брать с собой автоматы путешественники не решились. Их предусмотрительность будет неправильно истолкована.

Изумленный тасконец то и дело поглядывал на часы. Наконец мужчина понял, что менять одежду чужаки не намерены, и громко проговорил: