Юбилеи подкрадываются незаметно. Как-то не думаешь о том, что тому или иному событию исполняется энное количество «круглых» лет и что пропустить такое событие никак нельзя. Особенно если имеешь к нему прямое отношение.

Да и зачем поступать иначе?! Ведь юбилей – это прекрасная возможность вспомнить прошлое, встретиться с друзьями, вновь прикоснуться и прочувствовать неповторимые мгновения жизни, поделиться ими со знакомыми и незнакомыми друзьями, дать им понять, что прошлое плотно и неразрывно вплетено в настоящее, причем настолько неразделимо, что без него невозможно представить будущее.

Я говорю об этом потому, что газете «Правда» исполняется сто лет. И добрую половину из них я, так или иначе, связан с ней.

Напомнил мне о юбилее Вадим Горшенин, тоже правдист. Он спросил: «Как будем отмечать?» Вопрос-то простой, обычный, а вот ответа на него нет. И прежде всего потому, что нынешняя власть подобные юбилеи не только не приветствует, но и старается не замечать. Умалчивает. Якобы «из-за идеологических соображений». Смешновато звучит, но вполне актуально.

А каковы наши «идеологические соображения»?

Мы поняли, что юбилей надо отмечать нестандартно, но так, чтобы каждому, кто прикасался к «Правде», было приятно и волнительно вспоминать о том, что делала газета и правдисты, верно служившие ей. И рассказывать надо об этом без догм и штампов, которых, кстати, в «Правде» (как ни странно это звучит!) было меньше, чем в других газетах и журналах. Причина тому понятна: «Правде» не нужно было доказывать свою идеологическую позицию, а вот иным изданиям очень хотелось делать это постоянно…

«Служить бы рад, прислуживаться тошно…»

Нам выпала доля (счастье или беда? Я считаю – счастье…) служить.

100-летие «Правды» пришло неожиданно. Почему? Я прекрасно помню, как отмечались многие даты, даже то 50-летие газеты, которое, казалось бы, проходило совсем недавно. Это было торжественно и весело, слегка помпезно, но незабываемо.

Недавно я брал интервью у одного известного ученого, академика, лауреата множества престижных премий. Фрагмент нашей беседы опубликовал в «Правде». Принес ему номер. Он развернул газету, посмотрел на статью, а потом удивленно заметил: «Неужели и сегодня газета выходит?!» А потом задумался, помолчал и сказал: «Извините за мое незнание, а ведь совсем недавно я считал честью выступить в „Правде“, да и она не раз рассказывала о моих работах… Извините за незнание!»

Может быть, случай этот исключительный, но, тем не менее, если мы с вами люди культурные, если ценим прошлое, если с уважением относимся к своей стране, то мы обязательно должны понимать, что был Советский Союз, что в XX веке он во многом определял судьбу мира, развитие нашей цивилизации и человечества. А в Советском Союзе главной газетой была газета «Правда». И слова «Правда», «правдист» всегда звучали очень гордо, потому что в этой газете работали выдающиеся журналисты, очень интересные люди, нестандартные. Я говорю об этом вполне ответственно, так как практически всю свою сознательную жизнь связан с домом на улице Правды, 24, где располагались раньше (а теперь по соседству) центральные газеты страны.

Я произношу слово «Правда» и сразу же вспоминаю, как увидел в ее коридорах Михаила Шолохова, а потом Бориса Полевого и Константина Симонова, в это здание захаживали Юрий Гагарин и Герман Титов, а потом и все космонавты. Сюда приносили свои статьи академики и главные конструктора, актеры и композиторы, великие певцы и балерины, герои своего времени – в общем, очень многие легендарные люди XX века. Где еще можно было встретить их?!

Газету хорошо знали за границей. Она была символом страны. Мне довелось побывать во многих странах, наверное, их около пятидесяти. Достаточно было сказать, что работаю в «Правде», и ко мне всегда относились с уважением, знали, что я представляю главную газету Советского Союза.

О «Правде» сложено много мифов и легенд, хватает и домыслов. Говорится немало пошлости, хватает и несправедливых оценок – все это есть. Но если мы хотим непредубежденно, отстраняясь от новых идеологических штампов, оценивать наше прошлое, то мы обязаны признать, что «Правда» играла гигантскую роль в судьбе страны, в судьбе каждого из нас, и в моей судьбе особенно.

Фрагментами этой жизни я и хочу поделиться.

Моя «Правда» – это мозаика событий, в которых мне довелось участвовать и о которых я рассказывал в своих материалах. Моя «Правда» – это судьбы людей, которые сотрудничали с «Правдой» и о которых большинство узнавало впервые, хотя именно они во многом определяли достижения и трагедии нашего времени.

Моя «Правда» – это не история газеты, а лишь ее некоторые страницы, а потому сразу прошу прощения, если они грешат неточностями – ведь субъективный взгляд на происходящее зависит и от характера автора, и от его понимания действительности, и от его предчувствия будущего.

На жизненном пути встречается очень много людей, но лишь некоторые из них заслуживают подлинного уважения и преклонения. Виктор Григорьевич Афанасьев – один из них. По крайней мере, для меня.

Мы познакомились летом 1976-го. Это было трудное, весьма драматическое время в моей судьбе. Я работал заместителем главного редактора «Комсомольской правды» – газеты, где 16 лет назад начинал литературным сотрудником. Конфликт возник не только в самой газете, но и в ЦК ВЛКСМ. Первым секретарем был Е.М. Тяжельников, который к этому времени уже успел состариться на своем посту, а потому очень «заботился» о своем будущем. Естественно, он мечтал о переходе в ЦК КПСС, на должность заведующего отделом пропаганды. А потому в это время он начал уделять особое внимание «Комсомольской правде», которая со времен Алексея Аджубея, Юрия Воронова и Бориса Панкина удерживала лидерство в журналистике. «Лидерство» подразумевает некоторую оппозиционность, и именно ее начал уничтожать Тяжельников. Времена были стабильные, предсказуемые, и «Комсомолка» на таком фоне выглядела «белой вороной». Тяжельников добивается назначения на пост главного редактора своего помощника Льва Корнешова – человека, плохо знакомого с журналистикой, но весьма преданного своему шефу.

В общем ситуация в газете начала резко меняться. Уходит Виталий Игнатенко, из ЦК комсомола присылают на его место еще одного функционера. Из «стариков» в руководстве остаюсь только я. Тут меня приглашает к себе Михаил Васильевич Зимянин, предлагает перейти в «Правду». Я соглашаюсь. Однако через несколько дней тот же Зимянин сообщает мне, что из «Комсомолки» меня не отпустят до съезда партии, который состоится весной. Еще на год я остаюсь на прежнем месте. И вот тут-то и начинаются те неприятные события, о которых я уже упоминал. По инициативе Корнешова на меня направляется донос (иначе трудно назвать ту бумагу!) в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС. В нем описывают все мои «грехи», мол, использую служебное положение в личных целях, незаконно купил черную «Волгу» и, что меня весьма позабавило, соблазнил всех симпатичных девушек редакции. Наверное, это письмо могло иметь какие-то последствия, но я категорически отказался писать и давать любые объяснения, чем поставил в трудное положение работников партконтроля, да и ЦК партии тоже. Я заявил, что вся моя жизнь на виду и готов принять любое партийное наказание, если его заслуживаю.

Приблизительно через месяц меня вызвал к себе М.В. Зимянин, который был уже секретарем ЦК КПСС. Он сказал, что ко мне никаких претензий нет и у меня есть право выбора: остаться в «Комсомолке», уйти главным в «Смену» или перейти в «Правду» обозревателем по науке.

Естественно, я выбрал последнее и уже на следующий день был представлен на редколлегии.