— Что это такое?

— Это то, о чем я тебе не говорила. И скрывала от всех остальных. В прошлом году в Париже у меня обнаружили заболевание сердца. Тамошний врач сказал, что мне следует вести более спокойную жизнь, но я была не готова расстаться с компанией. Это было все равно что расстаться с жизнью.

— Поэтому ты вернулась и начала со мной настоящую войну. — По голосу Сандры Гизелла поняла, что дочь относится к этому с юмором, и с души Гизеллы словно камень упал. — Ты действительно поразительная женщина.

— Не такая поразительная, как твоя бабушка Лилиан.

— Я всегда помнила, как ты впервые рассказывала мне о ней. Думаю, мне тогда было не больше четырех или пяти лет. Поэтому мне захотелось назвать Лили в ее честь. — Сандра взглянула на бутылочку с пилюлями. — Я понимаю, почему ты держала это от меня в секрете. Но почему ты сейчас сказала мне об этом? — На лице ее неожиданно отразилась тревога. — Надеюсь, у тебя не сердечный приступ?

Гизелла похлопала ее по руке.

— Я в порядке, Сандра. Просто безумно устала. — Она взглянула в лицо дочери. Впервые с рождения Сандры она смогла разглядеть под «вейловской внешностью», которой так гордилась Алекс, частицу себя в своей дочери. Частицу, унаследованную от дюрановских женщин.

— Я сказала тебе об этом, потому что не хочу, чтобы у нас снова были какие-нибудь секреты друг от друга. Потому что я люблю тебя и доверяю тебе.

Лили вошла в тот момент, когда они обнимались.

— Бабушка, ты в порядке?

— Я чувствую себя прекрасно, — ответила ей Гизелла.

— Мы все равно выедем отсюда в шесть часов. Тогда у нас будет хороший запас времени, чтобы добраться до аэропорта. — Сандра погладила руку матери. — Постарайся отдохнуть, — сказала она Гизелле. — Теперь уже все позади.

* * *

Было уже за полночь, когда Хэллоран остановил машину перед домом. Не успел он вступить на крыльцо, как дверь открылась и из темноты комнаты появилась Шейла.

— Где мой Фрэнсис? — спросила она, пока он поднимался по ступенькам, и он почувствовал в ее голосе сдерживаемые слезы.

Он взял ее за руку и повел в гостиную, но, как только они вошли в дом, она вырвалась из его рук.

— Рассказывай! — потребовала она.

Он протянул к ней руку, но она отступила к освещенному прямоугольнику кухонной двери.

— Клянусь тебе, Шейла! Клянусь душой своей матери! Я не догадывался, что это Фрэнсис отколол такую шутку. Я лишь думал о том другом случае, когда похитителям все сошло с рук. Я был уверен, что мисс Лили уже нет в живых. Поэтому я и вспомнил, что Мик рассказывал о своих минах-ловушках и бомбах.

— Мы вдвоем убили Фрэнсиса. — У нее вырвалось рыдание.

Хэллоран потянулся было к ней, но она снова отступила в направлении кухни. Взглянув через плечо Шейлы на кухню, он увидел, что там кто-то сидит на стуле с прямой спинкой. Затем он с удивлением рассмотрел связанную женщину, с кляпом во рту, и в ту же минуту узнал ее: это была Александра Мейнворинг; над торчавшим изо рта кляпом виднелись ее обезумевшие от ужаса глаза.

— Шейла? Что... — начал было Хэллоран, сделав шаг в направлении женщины, но Шейла схватила его за руку и повернула лицом к себе.

— Нет. Оставь ее в покое.

Хэллоран вырвался у нее из рук и опустился на колени осмотреть веревки, которыми была связана госпожа Мейнворинг.

— Дай-ка мне нож, — сказал он, протянув руку, чтобы вытащить кляп. — Это Мик сделал?

— У Мика мозгов не хватает планировать. Я это поняла, когда мы пытались поиграть в эту игру раньше. На сей раз я намерена получить то, что мне причитается.

Хэллоран пытался развязать узел, удерживавший кляп во рту госпожи Мейнворинг, и не обратил внимания на ее слова. Он чувствовал только, как дрожит эта женщина.

— Все будет в полном порядке, — успокаивал он ее. — Не успеете и глазом моргнуть, как мы вас освободим.

— Пистолет, — выдохнула госпожа Мейнворинг, как только из ее рта вытащили кляп.

Все еще стоя на коленях, Хэллоран обернулся в направлении ее взгляда. Шейла держала в руке пистолет 38 калибра, направленный на них обоих.

— Отодвинься от нее, Пат, — приказала она Хэллорану. — Я не позволю ей уйти, пока не получу выкуп.

— А кто заплатит за нее выкуп? — спросил он, чтобы выиграть время. В его мозгу шевельнулась страшная мысль.

— Ее брат. Ее сыновья. Даже твоя высокомерная Гизелла. Она ведь такая мягкосердечная дура. Если уж она постаралась собрать десять миллионов для выкупа своей внучки, то и для этой у нее найдется несколько миллиончиков. Я не хочу рисковать и остаться с пустыми руками в третий раз.

Хэллоран медленно поднялся на ноги.

— Скажи, что это неправда, — хрипло произнес он. — Скажи, что ты в этом не участвовала.

— Не участвовала в чем, старый дурень?

— Не участвовала в похищении маленького Бенджамина. Что это не ты позволила ему умереть и выбросила его на свалку, словно какой-то мусор.

— А какое мне было дело до этого ребенка? Хоть ты и боготворил землю, по которой ходила твоя госпожа, но она ведь встречалась с другим мужчиной за спиной собственного мужа и пыталась выдать этого ублюдка за ребенка своего мужа. Она была ничуть не лучше любой женщины из нашего многоквартирного дома. Не лучше меня. Однако ты думаешь, что она ангел небесный.

— Боже мой, Шейла! Ведь ты убила невинное дитя!

— Это было так давно, Пат. А теперь ты убил моего Фрэнсиса. Я прощу тебе это, если ты поможешь мне получить выкуп за нее. — Она указала пистолетом 38 калибра на госпожу Мейнворинг.

Мысли Хэллорана были далеко. Он вспоминал тот кусочек мягкой пушистой голубой ткани, испачканной давно засохшей кровью.

— Ты! — зарычал он на Шейлу. — Ты убила Бенджамина! Ты отобрала его у хозяйки и меня!

Он ринулся к ней и схватил за шею. Выстрел прогремел так близко, что у него зазвенело в ушах. Острая боль пронзила грудь, но пальцы безжалостно сжали горло Шейлы, и оба они покатились на пол.

Когда голова Шейлы ударилась об пол, пистолет выстрелил еще раз. Хэллоран вскрикнул от боли и тяжело рухнул прямо на Шейлу, однако пальцы на ее горле не ослабили своей хватки. Она больше не сопротивлялась, но он все еще держал ее за горло, и его пальцы все сжимались, сжимались и сжимались.

* * *

Хэллоран пришел в себя несколько минут, а может быть, несколько часов спустя. Кто-то откуда-то издалека позвал его по имени, и он почувствовал, что истекает кровью, которая сочится прямо на безжизненное тело Шейлы, распростертое под ним.

— Хэллоран! — крикнула Алекс Мейнворинг. — Ты слышишь меня? Ты должен развязать меня!

«Отстань от меня, проклятая стерва, — думал он. — Разве не видишь, что я умираю?»

Но она продолжала звать его, пока наконец он не сполз с тела Шейлы и не добрался через всю комнату до стула, к которому она была привязана.

Непослушными пальцами он начал развязывать узлы. В ящиках кухонного стола, конечно, были ножи, острые и блестящие, но он не смог бы до них добраться, словно они находились в другой стране. Он провозился целую вечность, пока не ослабил веревку настолько, что госпожа Мейнворинг смогла высвободить свои руки.

Хэллоран, привалившись спиной к стене, наблюдал, как она, нагнувшись, развязывает ноги. От тела Шейлы к нему вел широкий кровавый след. Пистолет валялся на полу рядом с ней.

Освободившись от последних веревок, Алекс Мейнворинг встала, подошла к нему и опустилась рядом на колени.

— Не беспокойся, Хэллоран, — сказала она. — Я вызову скорую помощь. — Она аккуратно перешагнула через кровавый след и вышла из кухни.

Она не заметила телефон на стене кухни, подумал он. Потом, услышав, как хлопнула входная дверь, он понял, что она не воспользовалась и телефоном в гостиной.

Хэллоран с трудом оторвался от стены, ухватился за стул, пытаясь подняться. Стул перевернулся, и он растянулся в луже собственной крови.