Как ни спешил Вартан к Коле, все-таки он завернул к старому-престарому вязу в углу двора. Необходимо было спрятать вновь приобретенное сокровище — гвоздь, сплющенный трамваем. Отличный меч для вылепленного Колей рыцаря или водолаза. Будет подводнику чем сражаться с акулами. Вартан хотел сделать Коле сюрприз, удивить его: «Поройся в сокровищнице, не прибавилось ли там чего?» Поэтому сперва надо прибрать меч на место.

Оглянувшись по сторонам, он вытащил затычку из мха и запустил руку в дупло.

И сразу смуглые щеки Вартана потемнели от прихлынувшей к ним крови. Что это? Еще вчера сверху лежала круглая металлическая коробочка с «алмазами» — цветными стеклышками и двумя голубыми бусинками. Теперь коробочки не было. И почему в сокровищнице так просторно?

Дрожа от волнения и дурных предчувствий, Вартан заглянул в дупло. Фонарика карманного при нем не было, не таскать же его с собой в школу. Но и без фонарика видно было, что в темной глубине дупла все разворочено. Вартан горестно вскрикнул. Кто ограбил их с Колей? Ирка! Кто же еще?

Ну, теперь все! Не посмотрит он, что Ирка девочка, а папа строго-настрого запретил бить девочек. И что Ирка младше — в школу еще не ходит, — тоже наплевать! Отдубасит он ее так, что только держись! И заставит вернуть сокровища.

Решительными шагами, подняв от возмущения плечи, Вартан, весь красный, зашагал к дому. Надо сразу рассказать Коле об ужасном злодеянии.

Вдруг чей-то насмешливый голос окликнул его из-за кустов:

— Мальчик, ты забыл на земле под деревом свой портфель!

Вартан остановился. Из кустов вышел на дорожку незнакомый мальчик лет одиннадцати-двенадцати, в свитере с затейливыми узорами. Усмехаясь уголками губ, он сказал:

— Ты бросил на землю портфель и там его оставил. Лучше возьми, а то кто-нибудь подберет.

— А ты кто такой? — строго спросил Вартан. — Зачем в наш двор прилез?

— Двор такой же мой, как и твой, — хладнокровно ответил мальчик.

Этакой наглой лжи Вартан не мог перенести. Он отлично знал всех ребят своего двора. И не так их было много, всего-то человек пять-шесть, считая четырехлетнего Антона. Виктор-ремесленник и Эдик, Иркин брат-студент, не считались. Всех, всех он знал, а этого мальчишку видел впервые.

Набычившись, Вартан стал подступать к незнакомцу со сжатыми кулаками.

Мальчик стоял, опустив руки и насмешливо улыбаясь.

Когда между ними осталось всего три шага, Вартан прошипел сквозь зубы:

— В лоб хочешь?

— Я с такими пацанами маленькими не дерусь, — равнодушно ответил мальчик.

Это было уже оскорбление. Ястребенком кинулся Вартан на противника и с размаху толкнул его в грудь. Мальчик, хоть и не худенький и головы на полторы выше Вартана, пошатнулся, но не упал, а отскочил в сторону.

— Осел! — крикнул он. Из глаз его выкатились злые слезы. Мальчик подхватил их со щеки языком, еще отбежал, выпрямился и произнес надменно: — Так-то, значит, у вас встречают вновь прибывших путешественников? Ничего себе, гостеприимство!

Вартан удивился:

— Каких путешественников?

— А я кто, по-твоему? Приехал из Днепропетровска, целое путешествие совершил, значит, путешественник.

— Почему ты приехал?

— Потому — чтобы здесь жить. Мы обменялись квартирами на этот район. Конечно, в Днепропетровске у нас чудесная комфортабельная квартира, а здесь всего две комнаты. Правда, в малонаселенной квартире.

Вартан стоял, разинув рот. Новый мальчик странно, по-взрослому разговаривал.

— В какой квартире вы поменялись? — спросил Вартан и, услышав номер, проговорил задумчиво: — Значит, с Клеопатрой Федоровной будете жить? Она шума не любит.

— Ребят во дворе много? — деловито осведомился мальчик.

— Мы с Колей, Ирка… — начал загибать пальцы Вартан. — О-о, какая это змея! Она совершила злодейство просто… неслухменное!

— Неслыханное, ты хочешь сказать? А какое? — хитро улыбаясь, спросил мальчик.

— Да забралась там… в одно место. Как тебя зовут?

— Сева. Всеволод. Мама часто называет меня Воликом, по мне больше нравится Сева. У вас отличный двор. И совсем рядом парк. Всю территорию двора можно поделить.

— Как поделить?

— Кто нарушит границы, тот вражеский лазутчик, ему наказание. Территориальная независимость — это, брат, не шутки! Бери свой портфель и ступай домой. И мне надо по делам. Позже встретимся и потолкуем.

Он махнул рукой, милостиво отпуская Вартана, и с чинным видом зашагал к воротам.

А Вартан побежал к вязу, подобрал с земли портфель и помчался к Коле. Событий случилось столько, что неизвестно было, с чего начать…

В минуты гнева Сурен Вартанович Анопьян часто грозился оторвать сыну голову. Но ни разу в жизни его не побил, даже не отшлепал. Все это было лишь «сотрясение воздуха», как говорила мать Тины. После очередной домашней бури Татьяна Константиновна вздыхала, качая головой:

— Прекрасный человек, а вспыльчивость просто сатанинская. Надо посоветоваться с врачами, нет ли лекарства специально от вспыльчивости, от таких вот… сотрясений воздуха.

Однако в тот злосчастный вечер отец Вартана совершенно неожиданно и без долгих слов перешел к действию.

Ужинали все вместе — редкий случай. Сидели за столом вчетвером: папа, мама, няня и Вартан. Настроение у всех было самое мирное.

— Я не хочу с хлебом, — сказал Вартан и отодвинул от себя ломоть.

— Ну как же, деточка, котлетки совсем без хлеба? — Няня подвинула хлеб к руке своего любимца.

— Не приставай ко мне! Сказано: не хочу!

Вартан схватил хлеб и бросил его на пол.

Няня испуганно ахнула.

— Вартан! — вскрикнула мама. С ужасом вскрикнула и как-то жалобно.

Отец побледнел, бросил быстрый взгляд на маму и вскочил со стула. Вартан и мигнуть не успел, как вдруг оказался вытащенным из-за стола, почувствовал, как весь сотрясается. Зубы у него лязгнули, во рту стало резко больно: он прикусил язык. Вартан надсадно заревел.

Глаза у отца сверкали от возмущения.

— Ты бросил хлеб, — сказал он тихо. — Твоя мать в твоем возрасте крошку готова была поднять. Крошку с пола!

Язык у Вартана саднило, но уже меньше, он обрел дар речи и проревел:

— Что ты болтаешь глупость какую-то? Мама с полу не велит бра-ать в рот!

— Так ведь не было хлеба, дурак ты!

— В булочной бы купили, — обливаясь слезами, крикнул Вартан. — Кинулся на меня… хуже тигра. Я… язык… — От жалости к себе он заревел так оглушительно, что на столе задребезжал стакан.

— Замолчи! — крикнул отец. — В булочной тоже хлеба не было! — Он все еще держал сына за плечи, но вынужден был отпустить, потому что няня и мама с двух сторон уже обнимали Вартана.

— Дурачок мой бедный! — говорила мама.

— Проси у матери прощения! — приказал отец.

— Не буду! — Вартан сверкнул на отца исподлобья глазами и отвернулся от него.

— Тина, его наказать надо, а ты ласкаешь, — сердито сказал отец. — Ведь это подумать только — хлеб бросить! Об пол шваркнуть! Ведь это… последнего негодяя поступок!

— Да, нехорошо, очень нехорошо! Варташка, ты даже не представляешь, как это стыдно! — Слова была порицающие, а тон жалеющий, и руки мамы ласково гладили Вартана, утирали ему слезы.

— Погубите парня в конце концов! — отец хлопнул дверью и ушел в их с мамой комнату.

Из маминых рук Вартан выпил стакан теплого молока, и няня повела его умываться на ночь.

Когда Вартан улегся в кровать, трое взрослых в молчании доели остывший ужин. Тина помогла няне убрать со стола, помыть посуду. Потом пошла в спальню. Сурен с книгой в руках уже лежал в кровати.

— Разве можно так кидаться на ребенка! — сказала Тина. — Ты же мог страшно напугать его. Как тебе научиться сдерживаться, в конце концов?

Не поднимая глаз от страницы, Сурен пробурчал:

— Да, надо сдерживаться, ты права. Но по существу я прав, мы его воспитываем балбесом. И… не подлецом ли?