– А сколько ему лет? – Я насторожилась и принялась буравить Мафу взглядом судьи.

– Ну… – замялась она. – Постарше меня будет. Точно. Насколь – не знаю. Да только по нему и не скажешь!

– Нет, замуж я категорически не хочу! Тем более за старика!

– Да, может, и хорошо, что старик! – отмахнулась чертовка. – С супружеским долгом приставать не будет.

– А зачем тогда ему жениться? – Я пытливо прищурилась.

Тетя занервничала:

– Так… может, одиноко ему? Вот и будешь кашки варить да сказки по ночам рассказывать. Как подружка моя Шакира Зада – дал же бог имечко… Вышла замуж за маньяка-убийцу с прогрессирующим склерозом и промывала ему мозги, пока тот не забыл, зачем на ней женился.

– Нет, тетя! Я не настолько сумасшедшая. И я здесь не для того, чтобы выслушивать жуткие истории о моем будущем. – Я встала с кресла и подошла к ней. – Ты же можешь мне помочь избежать этой свадьбы?

– Мм… – Мафа пожевала губу и вдруг решительно помотала головой. Черный локон снова выбился из высокой прически и пружиной запрыгал у виска. – Нет. Не получится. Но! – Заметив мои раздувающиеся от возмущения и отчаяния ноздри, тетя поспешно подняла вверх указательный палец. – Думаю, что Феникс затеял эту женитьбу, чтобы досадить твоему папаше. И значит, прости, дорогая, но ты сама ему до лампочки. Поэтому, думаю, тебе с ним можно договориться. Верни Фениксу злосчастное колечко, и пусть он подарит тебе развод.

– Но как я верну ему это колечко? – Я погрустнела. – Оно же исчезло в неизвестном направлении столько лет назад!

– Не совсем! – Тетя смущенно поколупала выбоину на чашке, залпом выпила настой и решилась. – Знаю я того Цитрона-лекаря, что колечко стибрил. Дружком он мне был когда-то. Помогу тебе его найти. А чтобы не отвертелся – будем связь через интерактивное зеркальце держать. – Она протянула мне заляпанный зеркальный кругляшок. – Бери-бери! Пальчиком коснешься – меня увидишь, и тогда спрашивай, чего захочешь. Только тайком. Народ у нас дикий – магию любят, но боятся. А ежели ты… без рекомендаций – так и вовсе на костре сожгут и фамилию не спросят.

– Вот спасибо за подарочек! – вздохнула я, зеркало взяла и тихо пробормотала: – Еще один способ уйти из жизни, когда совсем невмоготу будет!

Но тетя на слух не жаловалась.

– Успеешь! Ишь чего удумала! Жизни лишаться! Лучше кумекай, как тебе после свадьбы от Феникса сбежать? Колечко-то выручать надо, да и жизнь твою погубленную тоже…

– За это не волнуйся! Сбегу! – Я решительно придвинула к себе стеклянный шар и попросила: – Ну-ка, покажи мне этого Феникса!

– Ха! Это ж Феникс! – хохотнула тетя и посерьезнела. – Если не захочет – никто его не увидит, особенно через мой дешевый шар.

– А ты попробуй! – не отставала я, и Мафаня сдалась.

– Ладно. Попробую. – Она возложила руки на стекляшку и, закатив глаза, могильным голосом завыла: – Феникс!!! Приди! Покажись! Появись! У-у-у-у-у-у-у-у-у-у!

– Теть, а можно без твоих спецэффектов?

– А? – Мафа недоуменно посмотрела на меня, поморгала и звонко расхохоталась. – Вот ты черт! Уже по-другому и не могу! Все на публику стараюсь… Что значит профессионализм! Ладно… а если так?

Но поэкспериментировать ей не удалось. Стекло шара вдруг замутилось, и в его таинственной глубине я увидела крошечного, одетого в черный балахон мужчину. Он сосредоточенно расхаживал по каменным плитам мрачного, освещенного факелами зала. До меня донеслось бормотание:

– Три… Кольцо Юпитера в шестом доме Луны. О отец! Помоги! Дай свершиться моей мечте! Ты же знаешь, как долго я этого жду!

– Тетя, а приблизить его можно? – не выдержала я. – Лицо бы разглядеть!

Мафа сделала страшные глаза, выразительно показала мне кулак и приложила к губам палец. Картинка с крошечным мужчиной начала стремительно увеличиваться. Я с жадностью вгляделась в вырастающую с каждым мгновением фигуру. И тут мужчина перестал мерить шагами зал, настороженно замер и стремительно обернулся.

Я застыла.

Охнув, тетя торопливо накинула на шар край скатерти и несколько раз перекрестилась.

– Ох ты господи! Да что же это… Да кто же… Да как же…

Я перевела на тетю полный ужаса взгляд и просипела:

– Ни за что за него не выйду! – Теперь это искалеченное шрамами и огнем лицо с ртутными, невероятно серебристыми глазами будет преследовать меня в кошмарах! – Он же… он…

– Знаю, девонька…

– И лысый!!!

– Ох бедняжечка…

– Я сбегу-сбегу-сбегу-у-у-у!!!

– И сама бы помогла тебе сбежать… но… – Тетка поднялась, жалостливо прижала меня к своей пышной груди и пробормотала: – Убьет он тогда отца-то твоего… Сожжет!

– А что мне делать? – Я отстранилась.

Тетя нахмурилась и, перестав изображать мировую скорбь, деловито заговорила:

– Я думаю – вот что! Пусть завтра ваша свадьба произойдет. Ею ты отца убережешь. А после бежать тебе надо. Добираться в город под названием Болотная Гать, что в царстве Берендея. Ты не гляди, что название пакостное. Это такой наукоград в ихнем царстве. Там живут и работают знахари и целители всех мастей и категорий. Ты, главное, зеркальце при себе держи, чтобы потом этому ворюге Цитрону очную ставку со мной устроить. И вот еще. – Она протянула мне брошку – серебряную веточку с зелеными камушками.

– Зачем? – Я взяла украшение.

Тяжелое!

– Это принадлежало твоей… матери. Она просила отдать тебе украшение, когда ты вырастешь и замуж пойдешь. Надень, когда тяжко будет… – Тетя смахнула невидимую слезу и заторопила, выталкивая меня из комнаты: – Ну все, иди! А то с собаками искать начнут! Папке обо мне и о том, что услышала, – ни слова. Изображай покорность и вселенское горе. Пусть у этого ирода сердце кровью обливается, чтобы в следующий раз головой думал!

Я вышла из дома Мафы, пропахшего травами и пылью, положила украшение в карман к зеркальцу и вдохнула пропитанный озерной прохладой воздух.

Дело ясное, что дело трудное! Сбежать после свадьбы? Мм… даже если будет очень трудно, почти невозможно – я попытаюсь это сделать! Даже если оглоушу жениха сковородой в первую брачную ночь! А чего? Он все равно колдун – ничего с ним, кроме шишки на лбу, не будет!

– Ах ты зараза!!! – Тетя вышла следом – проводить, а заодно и убедиться, что я действительно уехала. Всплеснув руками, она сорвала с ноги поношенную тапку и пульнула ее куда-то за дом. – Васька! Какого… твоя кобыла пасется на моем огороде?

– Хм, мадам, прошу прощения, – вдруг из-за дома раздался мелодичный тенор, послышался цокот, и из-за угла вывернул Борька. – Но… я не кобыла! Я – жеребец, причем редкой породы!

Я вытаращила глаза, не в силах даже пошевелиться, зато тетя Мафа, кажется, держала ситуацию под контролем. Ничуть не удивляясь, она не торопясь отломала от ивы прут.

– Еще и болтанку чашелистную сожрал! А ну-ка… Пшел!

– Ваша агрессия, мон ами, исходит от одиночества, случайных половых связей и…

– Пшел, сказала! – Прут рассек воздух там, где только что умничал Борька.

Вовремя вспомнив мою дрессуру, коняга рухнул в траву, разбросав копыта в разные стороны, и пополз вперед, загребая ими, словно заправский пловец. Мафу такая гуттаперчевость озадачила больше его разговорных способностей. Она на несколько мгновений замерла, во все глаза наблюдая за тем, как рыжий вредитель непостижимым образом уползает из-под ее наказующей лозы, и, только когда он скрылся за камышами, беззлобно ругнулась:

– Ну чертяка! Да еще такой умный, аж тошно становится! А как он узнал, что у меня с полом в доме совсем плохо? Что и говорить, за столько лет доски-то поизносились.

– Меня больше волнует, как теперь заставить его замолчать? – отмерла я, выискивая взглядом притаившегося за камышами Борьку.

– Так прикажи заткнуться! – Лоза полетела в траву. Мафа развернулась и, прежде чем скрыться в доме, посоветовала: – Если ты так выдрессировала свою рыжую скотину, что он по земле как гусеница ползает, то заставить его замолчать, думаю, будет проще простого – вот только зачем? Кто еще тебе скажет правду-матку, не опасаясь твоего гнева и статуса, а? Принцесса?