Я подтолкнул вперёд испуганного священника, и он сразу попытался спрятаться за наши спины. Очевидно попадать на расправу к инквизиторам ему не хотелось.

— Не зазнавайся малец, — лидер храмовников слез с лошади и направился к нам неторопливым шагом: — Мы ещё не разобрались кто в этом виноват. Так что вас мы тоже допросим.

— Этот кхым… «священник» использовал тёмную магию для того, чтобы вынимать душу из живых людей. Но мы его во время остановили, и никто не пострадал, хотя похоже до него здесь также проводились эксперименты.

— Нам было известно о предыдущих случаях, но преступника выявить не удалось, и мы оставили это дело. Когда стало известно что информацию по тому случаю украл один из священников мы отправились на его поиски.

— А вы не сильно торопились, — мерзкий человек, каждое его слово было наполнено брезгливостью по отношению к собеседнику, и я отвечал соответственно.

— Если тебе есть что добавить, могу устроить допрос с пристрастием, — инквизитор снял с пояса скипетр и угрожающе потряс им в воздухе.

— Прекратите немедленно! — Катрина вышла вперёд: — не смейте угрожать моим людям! И ты Крито не перечь, сейчас это их дело.

— Простите, я не заметил вас сразу, — инквизитор убрал скипетр и встал перед принцессой на одно колено. Это поведение заметно озадачило мэра и остальных инквизиторов: — конечно, я не смею перечить вашему слову, принцесса.

Услышав это остальные храмовники спустились с лошадей и поклонились Катрине, растерянный мэр также поклонился не понимая, что происходит.

— Кати, если он тебя знает, значит он довольно высокопоставленный человек? — я посмотрел на девушку, которая чувствовала себя неловко в такой ситуации.

— Да это один из лидеров инквизиции… — девушку прервал трясущийся голос священника.

— Вильям Варден, главный инквизитор по пыткам и исполнению наказаний, — священник пытался уползти отсюда, при виде грозного мага, но страх сковывал его движения.

— И правда большая шишка. Так что вы планируете делать?

Я обратился к инквизитору, но он обратился у принцессе игнорируя мой вопрос.

— Принцесса Катрина, если позволите, приговор по делу этого человека был уже давно вынесен заочно. Прошу передать его нам для казни.

Я наклонился над Катриной.

— Если они его получат, то убьют на месте. Он конечно негодяй, но ведь никто не погиб, можно отделаться пожизненным заключением, учитывая что жить ему осталось немного.

— Крито, — Катрина покачала головой: — он не только пользовался запретной магией, но и выдавал себя за священника, и был в подчинении церкви раньше. Любой судья тебе скажет, что это дело решает сама церковь.

— Но ты же принцесса, и ты можешь им запретить.

— Нет. Даже если я так сделаю, отец наверняка отменит моё решение, он никогда раньше не отказывал в просьбах церкви.

Инквизиторы поднялись с колен и Вильям приблизился к принцессе.

— Этот человек, и это место является подконтрольным церкви. Мы также не будем допрашивать пострадавших, ведь мы не сомневаемся в словах спутников принцессы.

— Вот ублюдок, если бы не ты он бы вытрясал свидетельства даже из измученных заточением детей, — я процедил сквозь зубы, так чтобы меня слышала только принцесса: — что будешь делать?

— У нас нет другого выбора, — принцесса спустилась к инквизитору и уступила ему дорогу: — Судьба этого человека в ваших руках.

— Тогда прошу освободить это место.

Мы отошли от церкви, и инквизиторы окружили метавшегося в испуге старика.

— Альберт Ритер, ты обвиняетесь в использовании запретной магии, проведении бесчеловечных опытов, похищении людей, попытке убийства и предательстве идеалов церкви. За все вышеуказанные грехи ты приговариваешься к смерти, каким будет твоё последнее слово?

— Я не предавал церковь, я хотел использовать свои знания, чтобы помочь людям, — священник упал на колени и взмолил о пощаде, но на инквизитора это не действовало.

— Жалкий трус, ты думал только о том, чтобы продлить своё жалкое существование. Эта церковь, осквернённая твоими жалкими опытами, и все твои «исследования», — последнее слово Виктор произнёс с особой издёвкой в голосе: — будут уничтожены вместе с тобой!

— НЕТ! Это вся моя жизнь! — Безумный старик вырвался из окружения инквизиторов и бросился к дверям церкви, но добежать до цели ему было не суждено.

— Покойся с миром, — Маг поднял скипетр и огромная вспышка пламени охватила тело преступника.

Старик извивался от боли и кричал, пытаясь открыть дверь, но сил ему уже не хватало, кожа начала плавиться прямо на живом теле, и сопровождаемый мерзким запахом, огонь начал пожирать его тело слой за слоем. Лидер инквизиторов расширил пламя, чтобы его поток охватывал всё тело старика, казалось что мучения жертвы доставляли ему особое удовольствие. Вслед за ним остальные каратели достали свои посохи и, обойдя церковь, подожгли её со всех сторон.

Мы наблюдали со стороны, как за десять минут величественное строение и живой человек превратились в кучки пепла.

— Катрина, теперь ты пожертвовала одним человеком, чтобы спасти четверых, и как ты себя чувствуешь? — Ситуация повторилась с точностью до наоборот. Теперь была моя очередь утешать принцессу.

— Это ужасно, он не заслужил такой смерти.

— Но если бы ты не дала согласия, могли пострадать и эти дети. Таковы законы этой страны.

— Ты прав, иногда приходится чем-то жертвовать, — на глазах принцессы наворачивались слёзы, и чтобы не показывать свою слабость, она убежала с места казни.

На обратном пути все молчали, страшная картина расправы над преступником не давала нам покоя. Меня догнала Ризель и окликнула сзади.

— Крито, ты опять нагрубил Кати?

— Нет, просто сказал правду.

— Такую правду, что довела девушку до слёз?

— К сожалению у меня только таки есть. И не кажется ли тебе, что всё это было слишком поспешно?

— Ты о казни? — на этой фразе голос девушки дрогнул.

— Да, без суда и следствия, так просто казнить человека. Хотя речь и идёт об инквизиторах, но я думал они сначала пытают своих заключённых.

Разговоры на эту тему не доставляли мне удовольствия, но мне надо было это с кем-то обсудить.

— Крито, то что делал этот священник, — Ризель задумалась, как это можно было правильнее выразить: — вынимать душу из человека и вселять её в другого это и правда некромантия, но привязывать души к неодушевлённым предметам.

— Вот здесь постой минутку, — я осмотрелся и заметил нужный рыжий цвет среди спутников: — Сели, не подойдёшь на минутку?

— Ты что-то хотел? — красная принцесса поравнялась с нами, и включилась в разговор.

— В твоей стране ведь находится портал ада. Ты случайно не знакома с принципами демонической магии?

— Ты на что-то намекаешь? — девушка подозрительно прищурилась, и посмотрела назад, где фигуры инквизиторов всё ещё виднелись в зареве догорающей церкви.

— Нет, просто хотел спросить, как создаются одушевлённые предметы, может ты знаешь?

— Крито? — Ризель удивилась тому, что я сказал, но решила выслушать Селерию.

— Ну, демонолог вкладывает в предмет часть своей души, или особо нехорошие маги вкладывают часть души других людей, чаще всего своих рабов. Это очень напоминает твоё зачаровывание, но там ты используешь силу древней магии, что лежит в крови драконов для создания заклинания, которое активируется волей хозяина, а одушевлённые предметы используют заложенную в них душу.

— Ты знакома и с принципами зачаровывания?

— Да, всё-таки красное племя очень часто торгует этими предметами в Леране, и у меня была возможность сравнить эти два явления.

— Значит суть в том, что в одушевлённые предметы наподобии големов, маг сам закладывает частицу души и потом использует её, а зачарованные предметы черпают чистую магию из окружающего мира и активируются волей владельца?

— Да, другими словами, одушевлёнными предметами может пользоваться любой бездарь, но есть шанс, что они выйдут из-под контроля, когда зачарованное оружие раскрывает весь свой потенциал только у сильных духом владельцев.