– Хорошо, Вадиус, – вздохнула Дарианна, открывая глаза. – Займитесь поиском. Но позже. Сейчас главное – Журжень.

– Наши послы в Асине только что сообщили, что император Юлан Цин отказался их принять. Но он готов побеседовать лично с вашим величеством, – сообщил старик.

– С помощью связующего амулета?

– Нет, главный советник Юлан Цина, мудрец Сао Ли, откроет астральное окно ровно на час.

Астральное окно? Никогда не слышал о таком. Волшебники, владеющие тонкой магией, способны отправлять свои астральные проекции на довольно большие расстояния. Говорят, для самых сильных чародеев не существует майлов и фихтов. Правда, сам я еще не пробовал путешествовать так далеко. Но название «астральное окно» предполагало, что мудрец умеет передавать не только свою проекцию, но и фантомы других людей, а может, и окружающего их пространства. Уточнять у Копыла подробности было некогда, тем более что на вопрос Дарианны о времени переговоров старый маг ответил:

– Астральное окно откроется через полтора часа, ваше величество. Вам следует поторопиться.

– Поторопиться? – удивился я. – Да она еще и вздремнуть успеет.

Две пары глаз – маленькие, выцветшие, неопределенного цвета и огромные, сияющие, словно черные бриллианты, – воззрились на меня с одинаковым осуждением. Я махнул рукой: никак не могу привыкнуть к дворцовым тонкостям. Дарианна быстро удалилась, а Вадиус пояснил:

– В Журжени принято, чтобы правящая династия утопала в роскоши. Это считается как минимум признаком хорошего тона. Император – наместник бога на земле и символ государства. Одетый в золото и усыпанный драгоценностями, он воплощает благополучие своей страны.

– Мои познания о Журжени оставляют желать лучшего, – признался я.

– Неудивительно, ваше высокомагичество, – тактично согласился Копыл. – Журжень так же закрыта от внешнего мира, как и Андастан. Последние два века династия Цин проводит так называемую политику Большой стены, изолируя свою страну от других государств. Сто лет назад даже торговля с Журженью была невозможна. Сейчас галатских купцов принимает лишь один порт – Камао. Там наши торговцы закупают чай, шелка, специи, прекрасный фарфор. Но Юлан наложил запрет для журженьцев на покупки у нас, поэтому за их товары приходится платить только золотом и серебром. Дипломатические отношения с этой страной были установлены пятьдесят лет назад. Тогда было открыто посольство Галатона в столице империи – Асин. Но до сих пор функции наших послов являлись скорее декоративными и сводились к присутствию на официальных торжествах во дворце Юлана. В общем, повторюсь, Журжень – очень и очень загадочная, закрытая империя.

– Тогда почему Дарианна собирается просить помощи в первую очередь именно у этой страны?

– В древнейшей истории есть упоминание о войне между Андастаном и Журженью. Это было… – Копыл ненадолго задумался, – наверное, пять тысяч лет назад. Как вы понимаете, события тех дней дошли до нас в виде летописей и легенд, и трудно ручаться за их подлинность. И тем не менее в одном из древних трактатов говорится, что андастанские некроманты завоевали весь Срединный континент. Земли, на которых сейчас находятся Галатон и Паргания, превратились в обиталище мертвых. Спаслись только жители прибрежных районов, рискнувшие на весельных лодках выйти в Океан слез. Впрочем, выбор у них был небогат: утонуть либо стать носферату. Многие предпочли смерть в пучине и тем самым выиграли жизнь. И вот, когда вокруг уже не осталось людей, андастанцы напали на Журжень. Это стало началом конца некромантской цивилизации. Журженьские волшебники, обладавшие уникальными магическими техниками, сумели выиграть войну. Мы надеемся, что знания об этих чарах мудрецы империи сохранили до наших дней.

– А что же галатцы и парганцы?

– Строго говоря, это были еще не галатцы и не парганцы, а их предки. Кто-то добрался, как ни странно, до побережья Южного континента, кто-то нашел новый дом на Пламенеющих островах. Некоторые даже отправились к Северному континенту. Выжившие в этих дальних путешествиях оседали в необитаемых краях, строили поселения либо искали аборигенов и присоединялись к ним. Женились, заводили детей. А потом, спустя сотни лет, их потомки стали возвращаться на родину дедов и прадедов, снова заселять пустующие земли.

– Почему же Журжень не сделала такие огромные территории частью своей империи?

– Видимо, тогда империя еще в них не нуждалась. Чего не скажешь о нынешних днях…

– Вадиус, а эльфы?

– Что – эльфы?

– Ну эльфов некроманты тоже захватили?

Копыл фыркнул:

– Да уж, очаровательные были бы зомби! Трактат об этом умалчивает. Но я считаю, вряд ли. Первозданные – не такой многочисленный и уж точно не беззащитный народ. Ради их душ некроманты не стали бы блуждать по Аллирилу, вылавливая эльфов под деревьями. Скорее всего, и в горы Золотой цепи, к гномам, они тоже не полезли. Очень уж труднопроходимая местность.

Я кивнул. Да, в запутанных многоярусных шахтах Золотой цепи, уходящих в глубь земных недр на десятки майлов, могла бы заблудиться не только армия некромантов, но, пожалуй, и весь Андастан.

– Орки?

– В трактате речь идет об уничтожении только людей, – вздохнул Вадиус. – Кстати, думаю, что многие из наших предков спасались не только за океаном, но и во владениях других рас. Иначе чем объяснить, что люди, изображенные на старинных гравюрах, иной раз излишне светлоглазы и остроухи либо удивительно малорослы и коротконоги?

Пока Вадиус читал мне импровизированную лекцию по древнейшей истории, скромный кабинет бургомистра чудесным образом преобразился. Слуги Дарианны, прибывшие в Красную рощу вслед за императрицей, задрапировали каменные стены полосами сияющего шелка. На стол легла лазурная эмиратская парча, поверх нее были водружены золотые, инкрустированные драгоценными камнями чаши и кувшины. Расторопные юноши и девушки устелили пол пушистыми коврами, расставили по углам золотые канделябры в человеческий рост, воткнули в них яркие вечные свечи. Под конец лакеи внесли малый трон из черного дерева, подлокотники которого были отделаны чеканным серебром. Содержимое вывезенной из Виндора императорской сокровищницы пришлось очень кстати. Все вокруг заиграло разноцветными бликами.

Слуги не забыли и о нас с Копылом. На меня натянули новый балахон из белоснежного шелка, сверху повесили огромный, усыпанный рубинами платиновый медальон на толстой цепи. Украшение было таким тяжелым, что тут же принялось натирать шею. Вадиуса обрядили в фиолетовую мантию и тоже украсили какими-то побрякушками, отчего старик стал напоминать сказочного триуна.

Когда все приготовления были завершены, в кабинет вошла Дарианна. Вернее, два дюжих лакея ввели ее под руки и усадили на трон – без их помощи девушка в таком одеянии не сумела бы сделать и шага. На императрице поверх простого белого платья было надето нечто невообразимое, варварски роскошное. Эта длинная, волочившаяся по полу штука напоминала кольчугу, только была сработана из золотых и платиновых колец, каждое соединение которых украшал крупный сапфир. На голове Дарианны вместо обычного тонкого императорского венца высилось сооружение из тех же сапфиров, обрамлявших черный бриллиант величиной с голубиное яйцо, уши отягощали огромные бриллианты чистой воды, такие же сверкали на пальцах и запястьях.

– Большой выходной наряд моей прабабушки, милый, – пояснила девушка, заметив мой оторопевший взгляд. – Положение обязывает…

– Сейчас откроется астральное окно, – взглянув на напольные часы, сказал Копыл.

Как только старик это проговорил, дальняя стена вдруг покрылась рябью, поплыла, и вскоре вместо нее перед нами образовалось волнующееся сероватое пространство. Оно начало заполняться неясными силуэтами, постепенно обретавшими очертания и краски. Спустя несколько минут перед нами появился зал, вернее, его часть. Но и взгляда на нее мне хватило, чтобы убедиться в правоте слов Вадиуса о вызывающем богатстве журженьской правящей династии. Потому что я увидел только золото. Оно было повсюду: на стенах, на полу, на драпировках окна. Вдали виднелся золотой же фонтан, из которого били переливающиеся струи. Возможно, из-за отраженного сверкания мне показалось, что это не вода, а расплавленное золото. Посреди зала стоял сияющий трон, на котором восседал черноволосый человек в просторных одеждах из желтого шелка. Торжественная неподвижность императора вкупе с желтоватой кожей круглого лица делали его похожим на золотого идола, помещенного в шкатулку с драгоценностями. Диссонанс в эту картину вносили еще двое мужчин, находившихся рядом с Юланом. По левую руку от него стоял невысокий худощавый юноша в ярко-красных шелках, по правую – бритоголовый седобородый старик в синих – как я понял, тот самый мудрец, открывший астральное окно.