— Так ты уже не девушка?

Ой, Дарелин, ты у меня щас довякаешься. Все глаз повыцарапываю! Специально подстебывает — знает как я серьезно отношусь к подобным вопросам.

— Не твое дело!

— А знаешь, как называются те, кто выходит замуж не девственницами?

По стандартам дроу? Никак. Жизнь дороже. А вот по людским…

— Ну, давай скажи. А я пойду пробегу километров семь. После физических нагрузок станет раз в три больней.

— Я пошутил! Не надо больнее! Ты лучше полежи, отдохни! А я прикажу тебе чего-нибудь вкусненького принести. Вот что ты сейчас хочешь?

Я задумалась? Недавно местный повар дал мне попробовать какие-то пирожные. Вкуснятина!

— Сладкого! И огурцов солененьких! И вообще, жрать что-то хочется…

Раздалось два печальных вздоха.

— Да, Шес, вляпались мы с тобою. Это будут трудные дни…

Я срывалась на всех. Нет, вообще я девушка тихая, добрая, ласковая. Но вот в такие дни — я невыносима. Досталось всем. В первую очередь Дарелину и Шесу. Дарелин, мучавшийся вместе со мной, тоже хорошим характером не отличался, поэтому Шеса стало жалко вдвойне. На двухцветного внимания он особо не обращал, пару раз осадив. Мои же капризы выполнял почти мгновенно. Хочется теплого чая с молоком? Пожалуйста? Книжку принести почитать? Сей момент. Устала идти? Да не проблема, отнесем на руках. Идешь в ванну? Спинку потереть?

Впрочем, в ванну я его не пустила, смерив злобным взглядом. Стоило мне скрыться за дверью, как раздалось «чего стесняться? Что я у нее там не видел» с характерным шипящим акцентом дроу. Вот ведь сволочь! И Дарелин тоже! Потому что заржал! То же мне, вожак табуна!.

От злости я пнула ванну, забыв, что она чугунная. Ушибленный большой палец тут же заныл, а ноготь начал наливаться синевой.

— Ты чего, рехнулась что ли? Мне же больно!

Так тебе и надо.

— А мне можно подумать не больно! Завянь там, а то покраснел как помидор перед продажей!

— Ты же меня даже не видишь!

— Я тебя знаю. Сидишь на моей кровати, красный как рак и пыхтишь как паровоз на последнем издыхании. Неженка! Совсем боль терпеть не умеешь.

— Умею, только зачем? Здесь все свои. Здесь никого не надо опасаться. И можно оставаться самим собой. Это же уникальная возможность! У меня же такого с детства не было…

Я замерла, ошарашенная подобной откровенностью со стороны вечно замкнутого сына Демиурга. Кто бы мог подумать, что Великий и Ужасный Темный Бог Дарелин может так страдать от обычного одиночества и непонимания со стороны окружающих. Плюнув на гордость и предубеждения, я вышла из ванны и бросилась к двухцветному на шею.

— Дарелин…

— Ну и чего ты плачешь, малявка?

Он попытался меня отцепить от своей шеи, но не преуспел. Я вцепилась в него как клещ, азартно вытирая сопли об его волосы.

— У меня кроме тебя и Шеса никого нет. Моя семья от меня отказалась, а ты хоть и злился, но все же принял меня такой, какая я есть. И я приму тебя любим. Ты теперь моя семья. Ты и Шес. И я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось вовсе не потому, что я тоже из-за этого пострадаю, а потому что ты мне дорог!

Я разревелась. Позорно разревелась. Ненавижу такие дни — я становлюсь слишком сентиментальной!

Шес

Я поглаживал подрагивающие во сне плечи девушки (опять ей кошмар снится!), еле сдерживая свои чувства. И останавливала меня не только реакция Жени, но и присутствие Дарелина. За месяц мы успели сильно сдружиться, так как должны были объединить силы в воспитании девчонки. Я жалел ее, так как самолично относил каждый раз ее бесчувственную из лечебного крыла в комнату. Сам раздевал, умывал и укладывал спать, устраиваясь рядом. И сам будил по утрам, вытаскивая на пробежку и разминку. И, тем не менее. это было необходимо. Девушка должна была побыстрее набрать форму, так как охота на нее уже началась. И как бы я не хотел быть рядом с ней каждую секунду своей жизни, но может случиться что угодно. Мне ведь тоже иногда надо отлучаться.

— Знаешь, Шес… помнишь, ты сказал, что никогда не встречал никого, похожего на нее. Я готов с тобой согласиться. Редкостный экземпляр.

Надо же, как Дарелина потрясло поведение девчонки. Почувствовал ее искренность? Бог обзавелся семьей в виде нелепой девчонки.

— Мне кажется, что мы перегибаем палку в ее воспитании. Совсем не обязательно сразу давать ей такие нагрузки. Она не привычна…

— Думаешь, мне не жалко девчонку? Да я же чувствую ее как часть себя. Но выхода другого нет. Светлых засекли неподалеку от замка. У нас нет времени на полноценные развивающие тренировки. Зелья действуют, а значит такие экстремальные именно то, что может спасти ее жизнь в ближайшем будущем.

Девушка застонала и свернулась клубком, прижимая руки к животу. Дарелин злобно выругался, но будить ее не стал.

— Кажется, мои зелья не прошли для нее бесследно. Не может здоровая девушка так мучиться от боли в этот период. Надо бы ее обследовать…

А я был с самого начала против зелий Дарелина. Он их под свои параметры гнал (да-да, все его зелья на самогонке!), а организм человека сильно отличается. Тем более девушки. Но его было не переспорить!

— Господин Дарелин…

— Помолчи, Шес!

Я напряженно уставился на сына Демиурга, ожидая любой гадости. Не люблю я, когда он так прислушивается к магическим потокам. Обязательно случится какая-нибудь гадость. Либо одна из Великих Матерей припожалует, либо кто-нибудь из обслуг вновь предложит ему «согреть простыни». Не для того я первую неделю боролся с Жени, пытавшейся вытолкать меня с кровати!

— Хватай Женьку и беги! Спрячь ее где-нибудь! Чтоб ни одного волоска, ты меня понял!

Толкнув меня на девчонку, Дарелин кинулся в комнату, откуда почти сразу раздался звон оружия и сдавленные проклятия. Светлые! Подхватив закутанное в одеяло тело девушки, я рванул к потайному входу, спеша скрыться. Сын Демиурга сможет за себя постоять, а вот девушка — нет.

— Стой на месте, отродье Тьмы!

Слегка повернув голову, я увидел около распахнутой двери в коридор эльфа с взведенным арбалетом. Трехзарядным. Демиург и все его помощники, ну почему! Что теперь делать? Сунуть Жени в тайный ход, приняв спиной все три стрелы? Ненадежно. Вдруг она не сумеет убежать? Как же не вовремя…

— Не нервничай Светлый. Я стою. Не вздумай стрелять — попадешь в ребенка.

Ну да, по сути она ребенок. Наши дети взрослеют в семьдесят пять лет. Хотя по человеческим меркам, она вполне уже может быть матерью.

— Это Наследник?

Я промолчал, глядя в испуганно распахнутые глаза Жени.

— Я тебя спрашиваю, отродье Тьмы! Ты держишь на руках Наследника?

— Вообще-то, я — Наследница. Просто уточнила. Так, на всякий случай, а то вдруг у тебя с глазами плохо, хам ушастый.

— Жени…

Я попытался скрыть упрек. Кто я такой, чтобы оценивать, тем более осуждать, действия женщины. Тем более моей хозяйки.

— Отойди от Наследницы, мерзкий темный.

Этот светлый начинает меня раздражать! Я покрепче стиснул девушку, лихорадочно ища выход из сложившейся ситуации.

— Шес, поставь меня на пол и отойди. Я не хочу, чтобы ты пострадал.

Какие у нее серьезные глаза… И сколько в них безысходности и боли…

— Нет, моя Госпожа. Мой долг — защищать тебя.

— А если я прикажу?

— Все равно. Потом меня накажешь за непослушание.

Вытерплю любые пытки. Не привыкать уже. Наши женщины всегда славились жестокими пытками. А на ком, как не на уроде, позоре семьи, их можно с удовольствием опробовать?

— Если ты сейчас же меня не послушаешься, то я запрещу тебе со мной ночевать! Будешь спать в комнате Сереса. Он, кажется, к тебе не равнодушен.

Нет, она не может так со мной поступить! Тем более Серес, широко известный своим равнодушием к женскому полу и дикой страстью к мужскому!

— Ну же, Шес, поставь меня и отойди. Обещаю, что ничего не случится. Дарелин почти закончил. Я не могу потерять тебя так глупо…

Она ласково провела рукой по моему затылку, отчего мысли ушли в довольно опасную сторону. С трудом я уговорил себя разжать руки и осторожно опустить свою хрупкую ношу на пол.