На вершине холма я снова обернулся. Вспышка молнии озарила небо и землю под ногами, и тогда я увидел два силуэта, которые вышли из-за деревьев и начали подниматься по склону. Одним из них была женщина, а второй вроде походил на мужчину, большого и сильного.

Опять ударил гром, и Томми заревел.

– Не люблю гром! – завыл он. – Не люблю гром!

– Грозы не надо бояться, Томми, – успокаивал я его, кривя душой. Меня и самого гроза пугала. Как-то моего дядю ударила молния, когда он загонял скот в хлев. Вскоре после этого он умер. В такую погоду лучше не выходить из дому.

Одно хорошо: молния показывала мне дорогу, каждой яркой вспышкой освещая путь к дому Ведьмака.

Я бежал изо всех сил, быстрее и быстрее, и дыхание превратилось в какое-то всхлипывание, которое вырывалось из глотки. Страх и изнеможение, как ни странно, подгоняли меня, я надеялся, что в саду Ведьмака мы будем в безопасности. Никому не разрешалось переступать границы земли Ведьмака без приглашения. Так я себя успокаивал, потому что иначе у нас не было шансов спастись. Только бы добраться туда первыми – домовой нас защитит.

Впереди уже показались деревья, скамейка под ними и сад позади, когда я поскользнулся и упал на мокрую траву. Ушибся не сильно, но Томми заревел еще громче. Умудрившись как-то поднять его, я услышал, что за мной кто-то бежит. Топот ног по лужам и грязи.

Я бросил быстрый взгляд назад, хватая ртом воздух. Не надо было этого делать. Мой преследователь мчался впереди Лиззи и уже догонял меня. Вспыхнувшая молния осветила половину его лица. Изо рта у него как будто росли рога. Он бежал, мотая головой туда-сюда. Я вспомнил, как в библиотеке Ведьмака читал о трупах женщин с раздробленными ребрами.

Если Клык меня поймает, нечего и гадать, каким способом он меня прикончит.

На секунду я прирос к месту, но Клык начал издавать какие-то звуки, похожие на мычание быка, и это меня подстегнуло. Теперь я почти бежал. Были бы у меня силы тащить свои тяжелые, вялые ноги и одновременно Томми на руках, я бы бросился во весь опор. Где-то в горле трепыхалось дыхание. В любой момент я ожидал, что меня схватят за шиворот, но успел миновать скамью, где Ведьмак давал мне уроки, и наконец скрылся за деревьями сада.

Но значило ли это, что опасность позади? Если нет, то нам с малышом конец, потому что от Клыка мне не убежать. Я остановился и смог сделать всего пару шагов, а потом и вовсе застыл на месте, еле дыша.

И тут что-то мелькнуло мимо моих ног. Я опустил глаза, но ничего не увидел: было слишком темно. Сначала я ощутил чье-то прикосновение, потом услыхал мурлыканье, от которого земля под ногами задрожала. Существо прошло мимо и встало между нами и преследователями. За мной больше никто не бежал. Зато я услышал кое-что другое.

Представьте вой разозлившегося кота, умноженный десятикратно. Что-то среднее между ворчанием, рычанием и криком, который, наверное, слышно было за много миль от дома. Это было предупреждение, вызов, повисший в воздухе. Никогда прежде я не слыхал более угрожающих звуков. Теперь мне стало ясно, почему деревенские жители и близко не подходили к дому Ведьмака. Этот крик был наполнен смертью.

«Только попробуй пересечь границу, – говорил он, – и я разорву твое сердце. Пересеки границу – и я обглодаю твои кости, сожру твою плоть и высосу кровь. Пересеки черту – и пожалеешь о том, что появился на свет».

Теперь мы были в безопасности. Костлявая Лиззи и Клык уже, наверное, кинулись прочь. Кто станет связываться с домовым Ведьмака! Теперь понятно, почему они не могли сами накормить Мамашу Малкин кровавыми лепешками.

В кухне нас ждали горячий суп и жаркое пламя в камине. Я завернул Томми в теплое одеяльце и покормил супом. Потом принес две подушки и устроил ему постель поближе к огню. Малыш заснул как убитый, а я еще долго сидел у окна, слушал вой ветра и смотрел, как дождь барабанит по стеклам.

Ночь тянулась очень медленно, но я был в тепле, и все тревоги остались за порогом дома Ведьмака. Это было самое уютное и безопасное место на всем белом свете. Теперь я знал наверняка, что никакое зло, ни один незваный гость не сможет проникнуть в сад, не говоря уже о том, чтобы переступить порог дома. Здесь было безопаснее, чем в замке с высокими зубчатыми стенами и широким рвом. Домовой стал моим другом, и это был очень могущественный ДРУГ.

Наутро я понес Томми назад в деревню. Мужчины уже вернулись с Долгого Хребта. Как только мясник увидел ребенка, его усталое хмурое лицо расплылось в широкой улыбке. Я вкратце рассказал, что случилось, умолчав о некоторых подробностях.

Когда я закончил свой рассказ, он снова нахмурился.

– С ними нужно покончить раз и навсегда, – сказал он.

После того как я передал Томми его матери и она отблагодарила меня в пятнадцатый раз, стало ясно, что месть неизбежна. К тому времени в доме собралось около тридцати мужчин. Некоторые несли пики и толстые палки, другие что-то злобно бормотали о том, что ведьм надо «забросать камнями и сжечь».

Я понимал, что нужно что-то сделать, но не хотел участвовать в этом. Несмотря на все произошедшее, меня коробило от одной мысли о том, что Алисе могут причинить боль. Чтобы поразмышлять и проветрить голову, я отправился к холмам на прогулку, не торопясь возвращаться в дом Ведьмака. Я решил посидеть на скамье и насладиться полуденным солнцем. Но кто-то уже был здесь.

Ведьмак. Все-таки он жив! До последнего момента я избегал мысли о том, что стану делать дальше. То есть как долго еще буду ждать его возвращения. А теперь все разрешилось само собой: вот он, живой и здоровый. Ведьмак спокойно сидел на скамье и пристально смотрел куда-то за деревья, где поднимался бурый дым. Это горел дом Костлявой Лиззи. Подойдя к скамье, я увидел большой лиловый кровоподтек у Ведьмака под левым глазом. Ведьмак заметил, что я разглядываю его, и устало улыбнулся.

– С этой работой мы наживаем много врагов, – произнес он. – Иногда жалеешь, что нет глаз на затылке. Но не все так плохо: теперь в окрестностях холма Пендл врагов у нас стало на одного меньше. Присаживайся, – добавил он, указав на место рядом с собой. – Чем ты тут занимался? Расскажи, что произошло. Начни с самого начала и ничего не скрывай.

Я так и сделал. Выложил ему все от начала и до конца. Когда мой рассказ закончился, Ведьмак поднялся и пристально посмотрел на меня своими зелеными глазами.

– Мне надо было знать, что Лиззи вернулась. Когда я посадил Мамашу Малкин в яму, Лиззи тут же убралась прочь, и я не думал, что ей хватит наглости снова объявиться в этих местах. Ты должен был рассказать мне о встрече с девчонкой. Твоя ошибка для многих обернулась бедой.

Я пристыженно потупился, не в силах смотреть Ведьмаку в глаза.

– Что было самое страшное? – спросил он. Я тут же вспомнил, отчетливо и ясно, как старая ведьма схватила меня за ногу и пыталась выбраться из воды. В моей голове снова звучал ее крик, когда она прикоснулась к посоху Ведьмака.

Я рассказал об этом, и Ведьмак тяжело вздохнул.

– Мамаша Малкин правда мертва, ты уверен? – спросил он.

Я пожал плечами:

– Она не дышала. Потом ее тело отнесло течением на середину реки, и она утонула.

– Что ж, это было трудное дело. И память о нем не даст тебе покоя до конца твоих дней. Но придется с этим жить. Тебе повезло, что ты взял самый меньший из моих посохов – это тебя спасло. Он сделан из рябины, а в борьбе с ведьмами это самое подходящее дерево. Правда, для такой старой и сильной ведьмы это ничего не значит, но она ведь была в воде. Тебе повезло. Для новичка ты неплохо справился и проявил настоящую отвагу, спас ребенку жизнь. Но все же допустил две серьезные ошибки.

Я сокрушенно покачал головой. Думаю, ошибок было гораздо больше двух, но спорить не время.

– Самая серьезная ошибка в том, что ты убил эту ведьму, – сказал Ведьмак. – Ее нужно было вернуть обратно в яму. Мамаша Малкин настолько сильна, что могла высвободиться из своих костей. Такое редко, но случается. Ее дух может возродиться в этом мире со всеми воспоминаниями. Тогда она отыщет тебя и отомстит.