Солнце уже перевалило через отметку обеда. Нетрудно догадаться, что направляется оно поближе к горизонту - ему не помешает поужинать. Светило медленно покачивается на небосводе, не делает резких движений. Кажется, оно с интересом наблюдает за нашей маленькой схваткой.

Клинок монарха сверкает в лучах. Солнце играет на поверхности болота, на драгоценных камнях, которыми усеяна корона Эквитея, на кончиках горностаевой шкурки. Блестит даже закопченная после удара молнии кираса короля. Правитель окружен золотистым солнечным ореолом. Высокий, с широко расставленными ногами и занесенным клинком над головой. Уверенный в себе властелин этих земель. И даже мускул не дрогнет на его мужественном лице. Он словно воплощение какого-нибудь мелкого божества из антропоморфного пантеона. Непобедимый воитель, славный герой. Если бы не струящаяся по доспехам грязная вода и не пятна засохшей тины.

- Какой типаж, - вздыхает Харишша. Она восхищенно таращится на замершего в атакующем броске Эквитея. - Настоящий герой!

Кровь ударяет мне в голову. Это уже входит в привычку… Жил себе, не тужил, с женщинами почти не общался. Даже от Клинны всего лишь раз в неделю отчеты получал. А тут, после "разборки" с вампиршей Дашаушелией, у меня такое бабье царство началось! Подумать только, ревную какую-то соплячку к не менее какому-то монарху доисторической страны…

- Герой, как же! Захудалый королишко мелкой державки в маленьком мирке, - бормочу про себя. - Скала-под-Небом за героями плачет. Вот сейчас ка-ак дам ему по затылку. И поволоку…

Договорить я не успеваю.

Король сметает с плота двоих мертвецов. Третий отскакивает в сторону и врезается в меня. Едва удерживаюсь на ногах и, чтобы в буквальном смысле не ударить перед Харишшей лицом в грязь, бью его "Карателем" в живот.

Клинок превращается в мой любимый полуторный меч. Больше меча я люблю только шпагу или рапиру. Но думаю, тут уколом узкого клинка не обойтись. Мертвец попался мне здоровый. Такого не колоть необходимо, а взять, и порубить на мелкие куски.

Рыцарь наклоняет голову и несколько мгновений смотрит на торчащий у себя из пуза меч. Поскольку он выглядит не слишком удивленным, я тут же превращаю "Каратель" в покрытую длинными шипами дубинку.

Рывок, и вот уже мертвец пялится на здоровенную дырищу на месте живота. Кожа и высохшие внутренности вместе с обрывками кольчуги уносятся на острие моего клинка. Еще одно превращение - на этот раз в шпагу. И все непотребности бултыхаются в воде.

Пинок ему по ногам, и можно умывать руки. Подняв немалую тучу брызг, рыцарь скрылся в трясине.

Мертвецы продолжают активно нападать. Некоторые обогнали нас и замедлили движение плота. Слимаус разбил кому-то голову, но на его месте тотчас появилась парочка других. Ржавые кольчуги и дырявые шлемы обступили плот со всех сторон. Высохшие лица, выеденные рыбами и змеями глаза, клочки кожи и глухое лязганье металла. Длинные клинки, обнаженные коленные чашечки, костлявые пальцы. Все это кружится в безумном хороводе.

Сожалею, что нет сейчас в наличии нескольких магранат. Швырнуть бы их в самую гущу этой нежити и отойти в сторонку. Вот бы грохнуло, вот бы бардак из летящих рук-ног и голов получился бы. Но, к сожалению, весь боекомплект серьезного вооружения пропал без вести не то в преогарских лесах, не то еще в Коридоре Зеркальных Отражений.

Ах, если бы у меня был хоть один небольшой фитильгрузовик с кузовом, набитым цементом. Высыпал бы содержимое в трясину и спокойно наблюдал бы как мертвецы окаменевают в готовом растворе… Но и такого не найдется.

Я сражаюсь как левоборотень, мой далекий родственник. "Каратель" без усталости рубит головы и раскраивает грудные клетки, превращаясь то в топор, то в меч, то моргенштерн. Клинок давно не ел, со вчерашнего дня ему попались только несколько капель крови погибших стражников из столицы Преогара. А мертвой плотью сыт не будешь. Магический потенциал почти иссяк.

Мне удается только дважды воспользоваться "огненным хлыстом". Магическое пламя, бурлящее на рукояти, изогнутой параболой вьется в воздухе. Огонь буквально разрубает передний ряд нападавших. Но из болота тут же поднимаются их собратья.

Еще удар, и еще. Руки сводит судорогой, глаза щиплет от пота. Тело дрожит, за комбинезон хватаются высохшие руки. "Каратель" отдает последние крохи магического запаса. Защитные экран, способный принимать внушительные удары двуручников едва мерцает. Некоторые клинки уже проникают сквозь него. Хорошо, экран слегка замедляет прикоснувшиеся к нему предметы. Это позволяет мне парировать еще несколько ударов.

Краем глаза вижу, что Эквитея оттеснили от края плота. Он все ближе отступает ко мне, почти впритык спина к спине. Слимаус вяло отмахивается от мертвых рыцарей веслом. Но он физически довольно слаб. Тяжелое древко почти выскальзывает из его рук. Удары практически не наносят мертвецам ущерба.

Харишша испуганно прижимается к лежащему без сознания Прассу. Сбоку ее прикрывает туша оглушенного ослика. Но ходячие трупы почти приблизились к ней. Девушка шепчет какие-то заклинания и периодически указывает на рыцарей пальцем. Словно бы прогоняет их вон. Впрочем, мертвецы не желают подчиняться приказам некромантки. Они упрямо лезут на плот, переступая через разрубленные тела своих товарищей.

Я делаю сумасшедшую попытку. Использую последний магзапас, отстреливаю защитный экран. Рукоять от перенапряжения едва не взрывается в ладони, но послушно исторгает из себя остатки колдовства. Колеблющийся полупрозрачный купол врезается в нападавших. Он почти не осязаем, но движения воздуха достаточно, чтобы покачнуть мертвецов. Рыцари взмахивают руками и, роняя двуручники, дружно валятся за борт. Это позволяет мне проделать спасательный маневр.

Мертвец заносит искривленный временем клинок над головой Харишши. Я прыгаю, целясь ему в спину, но понимаю, что уже поздно. Ужас в моих глазах такой же, какой бурлит в серых очах некромантки.

- Не-е-ет! - кричит девушка и в страхе прячет лицо между коленей.

Я даже не успеваю подумать, что многое отдал бы, чтобы побывать среди ее замечательных коленок. Я даже не в силах понять за такое короткое время, что происходит.

Из маленького колечка телесного цвета, украшающего тонкий пальчик Харишши, срывается крохотная молния. Золотистая стрелка накаляется в воздухе и со странным звоном вонзается в надбровную дугу мертвеца. Тот резко опускает меч и делает шаг назад. На грубом, почти окаменелом лице все же можно различить недоумение. Рыцарь удивленно смотрит сначала на свои руки, потом на некромантку. Затем опять на руки и опять на девушку. Затем еще раз, и еще…

Харишша поднимает лицо и с не меньшим удивлением смотрит на рыцаря. Некоторое время они играют в безмолвные гляделки.

Мертвецы продолжают прибывать. Плот раскачивается словно резиновая уточка на поверхности работающего джакузи. Мне едва удается сдерживать врагов на подступах к центру плавсредства.

Эквитей совсем выдохся. Он стоит на одном колене и через силу отбивает выпад очередного рыцаря. Слимаус возвышается над королем и коротко тычет веслом в шею другому нападавшему.

Кто-то бьет меня локтем под ребра и я падаю к ногам некромантки. Девушка не реагирует - продолжат таращиться на заколдованного молнией мертвеца.

- Чего пялишься?!! - не сдерживаюсь я. - Хватай какой-нибудь кинжал и помогай.

Отбиваю удар и с глухой радостью перерубаю какому-то мертвяку бедро.

- Помогай! Иначе долго не продержимся!

- Помоги, - шепчет Харишша. Я удивляюсь, поскольку слова предназначены не мне, а тому высохшему трупу, который смотрит на свои руки и на некромантку так, словно бы впервые их увидел в своей загробной жизни.

Глаза едва не вылезают у меня из орбит.

Мертвец манерно, будто на приеме у городского Мэра, досточтимого смертоборотня Дамнтудеса, кланяется до земли. Вернее, предназначенный Харишше поклон завершается почти у самого бревна, из которых состоит наш плот. Проделав этот жест, рыцарь хватает двуручник и бросается в атаку.