- Далее, - продолжал князь. – В вашем доме оказалось несколько вещей… старинных, в вашем понимании, вещей. Представьте себе, они образуют своего рода электрическую цепь во времени.

Папаня, действительно, собирал когда-то разные старинные штучки, по большей части механические – всякие сломанные часы, граммофоны, опять же… Говорил, что покупал их по бросовым ценам «еще на старой доброй Тишинке»… Вот так! Притащишь что-нибудь в дом, а оно как сработает! Правильно мама подозревала…

- …и может быть, главное, - это пластинка с романсом «Последний рейс», - совсем удивил Кита князь. – В это совсем трудно поверить, но для нас связь с будущим оказалась возможной благодаря особому использованию, извините, самого дешевого граммофона и звуковых волн, образующихся при звучании некоторых песен... конкретно одного редкого баритона. В подробности я пока вдаваться не буду, ибо сейчас важно другое. Первое – подземный флот угрожает и вашему времени, о чем тоже никто у вас не подозревает и во что никто… кроме разве вас… поверить не найдет в себе никаких умственных сил. Второе – это вопрос вашей безопасности. Видите ли, перемещение во времени дает эффект почти полной неуязвимости человека, перемещенного в иное время. Вы как бы находитесь в невидимой броне, и никакой предмет в чужом для вас времени не может нанести вам серьезного ранения, большой синяк разве. Вот если бы вы решили воевать с маркшейдером Вольфом в своем времени, тогда да – вам бы сразу стала угрожать смертельная опасность. И возможно, будет угрожать… Понимаете?

- Ну да, - кивнул Кит. – А как же вы сами?

- Блестящая логика! – опять неизвестно чему восхитился князь. - Здесь опасности подземной войны угрожают пока только нам – мне с сестрой и обоим Евсеичам… Ну и всей России, конечно… Но не беспокойтесь: если с нами что-то случится, вам достаточно будет завести ту же пластинку… Более ясные инструкции я вам дам немногим позже… А пока вполне достаточно соблюдать некоторые банальные меры предосторожности. Для вас, вернее для вашего тела здесь опасны только большие отрицательные ускорения. Понимаете, куда я клоню?

- …отрицательные ускорения? Это когда сильно ударишься? – не долго догадывался Кит.

- Совершенно верно! - подтвердил князь и ткнул пальцем в потолок. – Иными словами, по крышам, если придется, ходите с осторожностью, а если моя неуемная сестренка предложит вам пролетаться на нашем аэроплане, то нужно будет хорошо подумать, стоит ли. Если сверзитесь с небес… шмякнитесь то бишь, – князь хлопнул одной ладонью по другой, изображая жесткое приземление, - оба убьетесь насмерть, к бабке-угадке ходить не надо.

В этот момент за дверью вновь послышались шаги, и раздался осторожный, дробный стук в дверь, будто дятел клювом слегка поорудовал, нет ли в старинной двери жучков-червячков.

- Войдите, боцман! – громко сказал князь.

Вошел Евсеич Первый со сложенными газетами в руках.

- Капитан, вот сегодняшние газеты, как вы приказали, - доложил он.

- Очень хорошо. Оставьте.

Князь указал на письменный стол и поднялся.

- А что, боцман, не пора ли нам приодеть нашего гостя по форме? – с хитринкой в голосе, спросил он.

- Самое время, ваше сиятель… - Евсеич Первый дернулся. – Простите, капитан!

- Никита, как вы понимаете, ходить в нашем времени в таком… - Князь повел рукой сверху вниз перед все еще тонувшем в кресле Китом. – Как это у вас называется?

- Прикиде… - не стыдясь, стал просвещать древних Кит.

Капитан и боцман переглянулись.

- В этом - тем более нельзя, - улыбнулся князь. – Прежде всего с целью избежать подозрений со стороны чужаков…

Кит мог и так согласиться: бледный школьный прикид – обязательный темный костюмчик и голубенькая водолазка – ему самому были совсем не в кайф. Хотя он был ни рэпером, ни готом, а просто пофигистом, у него были предпочтения – простые нормальные джинсы, нормальные, типа, толстовки или «кенгуру» и нормальные кроссовки.

Князь подошел к большому шкафу – и эффектно приоткрыл его дверцы. На вешалке висели всякие костюмы-пиджаки, на полках белели очень белые, очень тщательно сложенные… Ну, в общем, там так тщательно всё было сложено, что Кит не на шутку испугался: даже мама, когда она вдруг, вероломным набегом, врывалась в его комнату и складывала одежду в его шкафу, - даже она не была способна достичь такого абсолютного, магазинного порядка. Кит похолодел, осознавая, что никогда не сможет поддерживать такой, наверно, обязательный здесь порядок, и невольно поднялся из кресла, будто его вытолкнула вверх мощная воздушная сила.

- Для вас, Никита, тут подготовлен гардероб на все здешние, так сказать, случаи жизни и погоды… Хоть на рыбалку, хоть на войну, хоть на придворный бал, - с гордостью сказал князь.

- А откуда вы узнали мои размеры? – вдруг нашел, как защититься хоть на время Кит. – Вы у меня уже бывали?

Ясное дело, звучало это так: проникли в комнату, пока меня не было, и хоть ничего не стырили, но все полапали и замерили. Даже трусы!

Князь и Евсеич Первый снова таинственно переглянулись. Князь знал, как ответить, что не подкопаешься:

- Вы могли заметить, Никита, что сегодня ночью мы впервые установили прямой визуальный контакт с вашим временем, а затем – и предметный. Но мы имели возможность оценить антропометрические параметры вашего отца… Мы провели большую исследовательскую работу…

- Позвольте, капитан, я по-простому, - вдруг смело встрял Евсеич.

- Валяй, боцман, - весело позволил князь.

- Никита Андреевич, вы же сами сказали: прикид. Вот мы и сделали прикид на глазок, - действительно просто объяснил Евсеич. – Издалека. Никакого взлома, Боже упаси! Сами извольте проверить. Наверняка, что-нибудь великовато или узко. Извольте примерить. Немедля подгоним.

- Ай, боцман, молодца! – восхитился князь. – Ясность необыкновенная. Вот и помоги примерить… А закончите, позови снова.

- Может, я сам… это… прикину, - смутился и застеснялся Кит, представив, что сейчас «боцман», он же слуга юного князя, будет с ним тут возиться, типа, пуговицы застегивать, шнурки завязывать, пиджачок подавать…

Фу, шняга!

И надоели уже эти снисходительные переглядки князя со слугой, их игры в капитана и боцмана… будто специально для него, Кита, комедию тут ломают.

- Видите ли, Никита, вы, конечно, вольны всё сами перемерить на свой вкус, - учтиво развел руками князь. – Но некоторые трудности состоят в том, что вы должны вполне соответствовать… У нас тут есть свои условности. К примеру, в чем гостю приличней выйти к обеду, который, кстати, не за горами…

Тут князь вытащил золотые карманные часики, откинул крышечку.

- Считайте, что вы попали в другой пояс времени во всех смыслах, - сказал он. – Примерно в десять двадцать мы выехали из Москвы вашего века, а сюда, на век раньше, добрались, вернее сказать, нырнули к часу пополудни. Евсеич, как у нас с обедом?

- В пути, капитан! – доложил боцман.

- Никита, вы не откажетесь от приглашения на ранний обед?

Кит вдруг прочувствовал, что и впрямь успел проголодаться. Проголодаешься тут, с такими-то чудесами и путешествиями!

- С дорожки-то как хорошо, всяк проголодается! – будто прочел его мысли Евсеич.

- Можно… - согласился Кит.

- Что и требовалось доказать… - с аристократической ухмылкой заметил князь. – Вот боцман и покажет вам, во что у нас принято облачаться к обеду… Подгонит, что придется. А потом я завершу предварительные инструкции.

Словно избегая лишних вопросов и сомнений Кита, князь быстрой, легкой походкой вышел… А Кит остался. С Евсеичем.

Евсеич посмотрел на потерявшегося – давным-давно уже потерявшегося Кита, - и постарался улыбнуться ему как можно более радушно.

- Да вы не робейте, Никита Андреевич! Мы же всё понимаем. Для вас тут пока всё прямо как в Японии какой-нибудь, не знаешь, как и повернуться, - сказал он. – Как скажете, так и сделаем. Хотите, за дверью подожду, хотите тут постою, отвернусь, пока вы примеритесь…