Синьора Матильда (оборачиваясь к окну, тоном жалующейся больной). Но почему еще не вернулся автомобиль? Я распорядилась, чтобы в половине четвертого…

Доктор. О чем вы говорите?

Синьора Матильда. Об автомобиле, доктор! Теперь уже больше чем половина четвертого!

Доктор (вынимая часы и смотря на них). Да, уже пятый час!

Синьора Матильда. Он уже полчаса как должен был быть здесь. Но, по обыкновению…

Белькреди. Может быть, они не могут найти платья?

Синьора Матильда. Но ведь я им ясно объяснила, где оно находится! (В сильном нетерпении.) Фрида лучше бы… Где Фрида?

Белькреди (выглядывая из окна). Вероятно, она в саду, с Карло.

Доктор. Он убедит ее преодолеть страх…

Белькреди. Это не страх, доктор, не верьте! Она просто не в духе.

Синьора Матильда. Пожалуйста, не упрашивайте ее! Я знаю ее характер!

Доктор. Будем терпеливо ждать. Все произойдет быстро, и надо, чтобы это было вечером… Одно мгновение! Если нам удастся встряхнуть его, разбить одним ударом уже ослабевшие нити, которые связывают его еще с призраком, возвратить ему то, о чем он сам просил, сказав: «Нельзя же вечно быть двадцатишестилетним, мадонна!» – и освободить его от того, что он сам называет своей карой… словом, если нам удастся на одно мгновение дать ему почувствовать разницу во времени…

Белькреди (быстро). Он выздоровеет! (Потом отчеканивая, с иронией.) Мы его освободим!

Доктор. Да, есть надежда, что мы «заведем» его, как часы, остановившиеся в определенное мгновение. И вот, мы тоже, можно сказать, с часами в руках будем дожидаться, когда настанет тот самый час; потом – удар, и будем надеяться, что его часы снова придут в движение после такой долгой остановки.

В этот момент из двери в глубине входит маркиз Карло ди Нолли.

Синьора Матильда. Карло!.. А где Фрида? Куда она пошла?

Ди Нолли. Она здесь, сейчас придет.

Доктор. Автомобиль вернулся?

Ди Нолли. Да.

Синьора Матильда. Вот как! И привез платье?

Ди Нолли. Все давно уже здесь.

Доктор. Тогда все в порядке.

Синьора Матильда (в трепете). Где оно? Где ж оно?

Ди Нолли (пожимает плечами, грустно улыбаясь, как человек, который нехотя соглашается на неуместную шутку). Сейчас увидите… (Показывая на дверь в глубине.) Оно там…

На пороге появляется Бертольдо.

Бертольдо (торжественно докладывает). Ее светлость маркиза Матильда Каносская.

Тотчас же входит Фрида во всем блеске красоты: она одета в старое платье матери, платье маркизы Тосканской, и кажется ожившим портретом тронного зала.

Фрида (проходя мимо низко склонившегося Бертольдо, говорит ему с презрительной гордостью). Тосканская, из Тосканы, пожалуйста. Каносса – это только один из моих замков.

Белькреди (любуясь ею). Поглядите! Поглядите! Она кажется совсем другой!

Синьора Матильда. Ее можно принять за меня! Боже мой, поглядите! Остановись, Фрида. Поглядите! Это прямо мой оживший портрет…

Доктор. Да, да… Безусловно! Безусловно! Портрет!

Белькреди. Не нахожу слов… Смотрите! Смотрите! Какая картина!

Фрида. Не смешите меня, не то все лопнет. Ну и талия же была у тебя, мама! Мне пришлось совсем сжаться, чтобы влезть в это платье.

Синьора Матильда (нервно поправляет на ней платье). Погоди. Стой. Надо оправить складки… Тебе оно действительно так узко?

Фрида. Я прямо задыхаюсь! Кончим скорее, ради бога!..

Доктор. Мы должны дождаться вечера…

Фрида. Нет, нет. Мне не выдержать. Мне не выдержать до вечера.

Синьора Матильда. Зачем же ты сразу его надела?

Фрида. Сразу же, как только увидела! Непреодолимый соблазн!

Синьора Матильда. Ты должна была позвать меня! Чтоб помочь… Оно еще все в складках!..

Фрида. Я видела это, мама. Но это старые складки. Их невозможно расправить.

Доктор. Это неважно, маркиза! Иллюзия полная.

(Потом подходит и приглашает ее встать перед дочерью, но так, чтобы не заслонять ее.) Простите. Станьте так сюда… на некотором расстоянии… немного ближе…

Белькреди. Чтобы дать почувствовать разницу во времени!

Синьора Матильда (оборачиваясь к нему, небрежно). Двадцать лет! Ужасная беда – не правда ли?

Белькреди. Не будем преувеличивать!

Доктор (смущенно, желая загладить впечатление). Нет-нет. Я… я… имел в виду костюм… Я хотел посмотреть…

Белькреди (смеясь). Ну, доктор, между костюмами – не двадцать лет! Восемьсот! Пропасть! Вы действительно хотите заставить его одним прыжком перепрыгнуть (указывая сначала на Фриду, потом на маркизу) отсюда – сюда? Как бы он не сломал при этом шею! Я говорю вам серьезно. Для нас – это двадцать лет, два платья и маскарад. Но если для него, доктор, время, как вы говорите, остановилось, – и в нем самом и вокруг него, – если он живет там (показывает на Фриду), с нею восемьсот лет тому назад, – у него может так закружиться голова, что, перепрыгнув к нам…

Доктор делает пальцем отрицательный знак.

Вы говорите, нет?

Доктор. Нет. Потому что жизнь, дорогой барон, сразу захватывает человека. Наша жизнь сразу же станет реальной для него. Она тотчас вернет его на землю, мгновенно разбив его иллюзию, и откроет ему, что восемьсот лет, о которых вы говорите, – не больше чем наши двадцать. Понимаете, это вроде фокуса, например, масонского прыжка в пустоту, который кажется чем-то необычайным, а на самом деле является лишь спуском на одну ступеньку.

Белькреди. Какое открытие это будет для него. Да! Посмотрите, доктор, на Фриду и на маркизу! Которая из них впереди? Мы – старики, доктор. Молодые люди думают, что они впереди; неправда, впереди – мы, потому что время больше принадлежит нам, чем им.

Доктор. Да, если бы прошлое нас не отдаляло!

Белькреди. Отдаляло? От чего? Если они (показывает на Фриду и на ди Нолли) должны делать то же самое, что уже делали мы, – стареть, повторяя примерно те же самые глупости… Ошибка – думать, что человек выходит из жизни в ту дверь, которая перед ним. Неправда! Едва лишь человек родился, как он начинает умирать; кто первый начал, тот впереди всех. И самый молодой – праотец Адам! Посмотрите-ка на нее (показывает на Фриду), она маркиза Матильда Тосканская на восемьсот лет моложе нас! (Низко кланяется.)

Ди Нолли. Прошу тебя, прошу тебя, Тито, перестань шутить.

Белькреди. По-твоему, я шучу?…

Ди Нолли. А как же? С первого момента, как ты сюда приехал…

Белькреди. Как! Я даже нарядился бенедиктинцем…

Ди Нолли. Да, но ради очень серьезного дела…

Белькреди. Ну, знаешь, не все чувствуют его серьезность… Вот, например, Фрида сейчас. (Оборачивается к доктору.) Честное слово, доктор, я все еще не понимаю, что вы хотите сделать.

Доктор (сухо). Скоро увидите. Предоставьте все мне… Если он увидит маркизу в таком платье…

Белькреди. А, значит, она тоже должна…

Доктор. Понятно, понятно! Надеть другое платье, которое там лежит. Чтобы он увидел, что перед ним маркиза Матильда Каносская…

Фрида (тихо разговаривавшая с ди Нолли, замечает ошибку доктора). Тосканская! Тосканская!

Доктор (сухо). Это все равно!

Белькреди. А, я понял! Он увидит перед собой обеих…

Доктор. Совершенно верно, обеих. И тогда…

Фрида (отзывает его в сторону). Подите сюда, доктор, послушайте…

Доктор. Иду. (Переходит к молодым людям и что-то объясняет им.)

Белькреди (тихо, синьоре Матильде). Черт возьми! Но в таком случае…

Синьора Матильда (оборачиваясь, с замкнутым выражением лица). В чем дело?

Белькреди. Это вас действительно так увлекает? Настолько, чтобы согласиться на это? Это невероятно для женщины!

Синьора Матильда. Для обыкновенной женщины!

Белькреди. Ну нет, дорогая моя, – для всякой женщины! Такая самоотверженность…

Синьора Матильда. Я обязана сделать это для него.