— Большую жемчужину, которую я бросил в море? Гуттиэре говорила вам об этом?
Ольсен кивнул головой. Ихтиандр торжествовал.
— Ну, вот видите. Я же говорил ей, что вы не откажетесь от этой жемчужины. Я предлагал ей взять жемчужину и передать вам. Она не согласилась, а теперь вы сами ищете ее.
— Да, потому что теперь она принадлежит не вам, а океану. И если я найду ее, то никому не буду обязан.
— Вы так любите жемчуг?
— Я не женщина, чтобы любить безделушки, — возразил Ольсен.
— Но жемчуг можно… как это? Да! Продать, — вспомнил Ихтиандр малопонятное ему слово, — и получить много денег. Ольсен вновь утвердительно кивнул головой.
— Значит, вы любите деньги?
— Что вам, собственно, от меня нужно? — уже с раздражением спросил Ольсен.
— Мне нужно знать, почему Гуттиэре дарит вам жемчуг. Ведь вы хотели жениться на ней?
— Нет, я не собирался жениться на Гуттиэре, — сказал Ольсен. — Да если бы и собирался, теперь уже об этом поздно думать. Гуттиэре стала женой другого.
Ихтиандр побледнел и ухватился за руку Ольсена.
— Неужели того, смуглого? — испуганно спросил он.
— Да, она вышла замуж за Педро Зуриту.
— Но ведь она… Мне кажется, что она любила меня, — тихо сказал Ихтиандр.
Ольсен посмотрел на него с сочувствием и, не спеша закурив коротенькую трубочку, сказал:
— Да, мне кажется, она любила вас. Но ведь вы на ее глазах бросились в море и утонули — так, по крайней мере, думала она.
Ихтиандр с удивлением посмотрел на Ольсена. Юноша никогда не говорил Гуттиэре о том, что он может жить под водой. Ему в голову не приходило, что его прыжок со скалы в море девушка могла объяснить как самоубийство.
— Прошлою ночью я видел Гуттиэре, — продолжал Ольсен. — Ваша гибель очень огорчила ее. «Я виновата в смерти Ихтиандра», — вот что сказала она.
— Но почему же она так скоро вышла замуж за другого? Ведь она… ведь я спас ей жизнь. Да, да! Мне давно казалось, что Гуттиэре похожа на девушку, которая тонула в океане. Я вынес ее на берег и скрылся в камнях. А потом пришел этот смуглый — его я сразу узнал — и уверил ее, что это он спас ее.
— Гуттиэре рассказывала мне об этом, — сказал Ольсен. — Она так и не узнала, кто же спас ее — Зурита или странное существо, которое мелькнуло перед ней, когда она приходила в себя. Почему вы сами не сказали, что это вы спасли ее?
— Самому об этом неудобно говорить. Притом я не был вполне уверен в том, что спас именно Гуттиэре, пока не увидел Зуриту. Но как она могла согласиться? — спрашивал Ихтиандр.
— Как это произошло, — медленно проговорил Ольсен, — я и сам не понимаю.
— Расскажите, что вы знаете, — попросил Ихтиандр.
— Я работаю на пуговичной фабрике приемщиком раковин. Там я и познакомился с Гуттиэре. Она приносила раковины — отец посылал ее, когда сам был занят. Познакомились, подружились. Иногда встречались в порту, гуляли на берегу моря. Она рассказывала мне о своем горе: за нее сватался богатый испанец.
— Этот самый? Зурита?
— Да, Зурита. Отец Гуттиэре, индеец Бальтазар, очень хотел этого брака и всячески уговаривал дочь не отказывать такому завидному жениху.
— Чем же завидный? Старый, отвратительный, дурно пахнущий, — не мог удержаться Ихтиандр.
— Для Бальтазара Зурита — прекрасный зять. Тем более что Бальтазар был должен Зурите крупную сумму денег. Зурита мог разорить Бальтазара, если Гуттиэре отказалась бы выйти за него замуж. Представьте себе, как жилось девушке. С одной стороны — назойливое ухаживание жениха, а с другой — вечные упреки, выговоры, угрозы отца…
— Почему же Гуттиэре не выгнала Зуриту? Почему вы, такой большой и сильный, не побили этого Зуриту?
Ольсен улыбнулся и удивился: Ихтиандр не глуп, а задает такие вопросы. Где он рос и воспитывался?
— Это сделать не так просто, как вам кажется, — ответил Ольсен. — На защиту Зуриты и Бальтазара стали бы закон, полиция, суд. — Ихтиандр все-таки не понимал. — Одним словом, этого нельзя было сделать.
— Ну, тогда почему она не убежала?
— Убежать было легче. И она решилась убежать от отца, а я обещал помочь ей. Я сам давно собирался уехать из Буэнос-Айреса в Северную Америку, и я предложил Гуттиэре ехать со мной.
— Вы хотели жениться на ней? — спросил Ихтиандр.
— Однако какой вы, — снова улыбнувшись, сказал Ольсен. — Я же сказал вам, что мы были с ней друзьями. Что могло быть дальше — не знаю…
— Почему же вы не уехали?
— Потому что у нас не было денег на переезд.
— Неужели переезд на «Горроксе» стоит так дорого?
— На «Горроксе»! На «Горроксе» впору ездить миллионерам. Да что вы, Ихтиандр, с Луны свалились?
Ихтиандр смутился, покраснел и решил больше не задавать вопросов, которые покажут Ольсену, что он не знает самых простых вещей.
— У нас не хватило денег на переезд даже в товаро-пассажирском пароходе. А ведь по приезде тоже предстояли расходы. Работа на улице не валяется.
Ихтиандр снова хотел спросить Ольсена, но удержался.
— И тогда Гуттиэре решила продать свое жемчужное ожерелье.
— Если бы я знал! — воскликнул Ихтиандр, вспомнив о своих подводных сокровищах.
— О чем?
— Нет, так… Продолжайте, Ольсен.
— Все уже было подготовлено к побегу.
— А я… Как же так? Простите… Значит, она намеревалась оставить и меня?
— Все это началось, когда вы еще не были знакомы. А потом, насколько мне известно, она хотела предупредить вас. Быть может, и предложить вам ехать вместе с нею. Наконец, она могла написать вам с пути, если бы ей не удалось поговорить с вами о бегстве.
— Но почему с вами, а не со мной? С вами советовалась, с вами собиралась уехать!
— Я с нею знаком более года, а вас…
— Говорите, говорите, не обращайте внимания на мои слова.
— Ну, так вот. Все было готово, — продолжал Ольсен. — Но тут вы бросились в воду на глазах Гуттиэре, а Зурита случайно встретил Гуттиэре вместе с вами. Рано утром, перед тем как идти на фабрику, я зашел к Гуттиэре. Я нередко делал это и раньше. Бальтазар как будто относился ко мне благосклонно. Быть может, он побаивался моих кулаков, а может быть, смотрел на меня как на второго жениха, если бы Зурите надоело упрямство Гуттиэре. По крайней мере, Бальтазар не мешал нам и только просил не попадаться вместе на глаза Зурите. Конечно, старый индеец не подозревал о наших планах. В это утро я хотел сообщить Гуттиэре, что купил билеты на пароход и что она должна быть готова к десяти часам вечера. Меня встретил Бальтазар, он был взволнован. «Гуттиэре нет дома. И ее… вообще нет дома, — сказал мне Бальтазар. — Полчаса тому назад к дому подъехал Зурита в новеньком блестящем автомобиле. Каково! — воскликнул Бальтазар. — Автомобиль — редкость на нашей улице, особенно если автомобиль подкатывает прямо к твоему дому. Я и Гуттиэре выбежали на улицу. Зурита уже стоял на земле возле открытой дверцы автомобиля и предложил Гуттиэре довезти ее до рынка и обратно. Он знал, что Гуттиэре в это время ходит на рынок. Гуттиэре посмотрела на блестящую машину. Сами понимаете, какой это соблазн для молодой девушки. Но Гуттиэре хитра и недоверчива. Она вежливо отказалась. Видели вы таких упрямых девушек!» — с гневом воскликнул Бальтазар, но тут же расхохотался. Но Зурита не растерялся. «Я вижу, вы стесняетесь, — сказал он, — так позвольте, я помогу вам». Схватил ее, усадил в автомобиль, Гуттиэре успела только крикнуть: «Отец!» — их и след простыл.
«Я думаю, они больше не вернутся. Увез ее к себе Зурита», — закончил свой рассказ Бальтазар, и было видно, что он очень доволен происшедшим.
«У вас на глазах похитили дочь, и вы так спокойно, даже радостно рассказываете об этом!» — возмущенно сказал я Бальтазару.
«О чем мне беспокоиться? — удивился Бальтазар. — Будь это другой человек, тогда другое дело, а Зуриту я давно знаю. Уж если он, скряга, на автомобиль денег не пожалел, то, значит, Гуттиэре ему сильно нравится. Увез — так женится. А ей урок: не будь упряма. Богатые люди на дороге не валяются. Плакать ей не о чем. У Зуриты есть гасиенда „Долорес“, недалеко от города Параны. Там живет его мать. Туда, наверно, и повез он мою Гуттиэре».