Противник ударил по незащищенному боку и застал его врасплох.

От силовых щитов почти ничего не осталось, а металл под ними оплавился и погнулся.

На него снова с воем обрушился ракетный залп, заставив Кавалерио содрогнуться от психостигматической боли. Мультисвязь взорвалась предупреждениями об опасности и перечислениями полученных повреждений. Разрыв снаряда превратил кабину в верхней части фюзеляжа в огненный шар, испепелив штурмана и модерата. От ударов мощных ракет по торсу «Владыки войны» содрогнулась рубка.

<3ащита рухнула!> послышалось бесполезное предупреждение магоса.

— Ракеты! — закричал Кавалерио, чувствуя, что уже слишком поздно. — Полный залп! Отключить аварийные сигналы!

Пространство между двумя машинами пронзили лучи лазеров и огненные следы ракет. Оба титана пустили в ход все, что оставалось в их арсеналах, и стреляли друг по другу в упор. Кавалерио, лишившись защиты, закричал от непереносимой боли, и на мгновение ему показалось, что непрерывные удары вражеских ракет бьют прямо по его телу.

Ослепительная вспышка залила ярким светом все вокруг; теперь уже обе машины были лишены силовой защиты и сошлись сталью на сталь.

Кавалерио, невзирая на боль, хищно оскалился.

— Теперь ты от меня не уйдешь! — взревел он.

С последним вздохом он разрядил бластган в противника, а затем мир взорвался огненным смерчем.

Агата видела последние мгновения битвы, разворачивающейся на гололитическом проекционном столе, и восхищалась мастерством Повелителя Бурь, несмотря на то что его машина все-таки была уничтожена. Сражение между голографическими изображениями машин среди искусственных развалин представляло собой захватывающее зрелище, но напряженность собравшихся вокруг воинов оказалась заразительной.

— Он ведь действует намного лучше, правда? — спросила она.

Принцепс Шарак посмотрел на нее. Мягкий взгляд воина никак не соответствовал его славе безжалостного убийцы. Шарак взглянул через стол, где стояли два его товарища — Влад Сузак и Ян Мордант. Сузак держался напряженно и прямо, словно на параде, а Мордант нетерпеливо наклонился вперед, опираясь локтями на край стола.

— Да, он работает лучше, — ответил Шарак.

— Но недостаточно хорошо, — добавил Сузак, стройный истребитель машин.

— Для того чтобы приспособиться, требуется время, — заметила Агата, оглядываясь на обнаженное тело, погруженное в укрепленный сталью резервуар с амниотической жидкостью и соединенное с гололитическим проектором несколькими изолированными кабелями. — Переход от жесткого подключения через разъемы к полному погружению дается нелегко.

— Согласен, — кивнул Шарак. — Но дело не в этом. Повелитель Бурь не в том состоянии, чтобы командовать Легио. Пока еще нет.

Агата показала рукой на проекционный стол:

— Он в одиночку вступил в бой и уничтожил три машины противника. Разве это ничего не стоит?

— Это свидетельствует о его смелости, — сказал Мордант, глядя на Шарака. — Может, мы проявляем излишнюю осторожность?

— Это говорит о бесшабашности, — резко ответил Шарак.

— Кел, это всего лишь имитация, — заметил Мордант. — Это совсем не то, что работа с реальной мультисвязью. Всем известно, как ты рискуешь в имитированных боях, но никогда не подставляешь свою голову в реальности.

— Я и сам об этом знаю, Ян, но, если бы это был настоящий бой, Повелитель Бурь сейчас был бы мертв, и его машина тоже. А это все-таки «Владыка войны».

— Но три машины, Кел… — настаивал Мордант. — Подумай.

Шарак вздохнул:

— Я все понимаю, Ян, правда. Но ты лишь недавно пересел с «Гончей» на «Разбойника».

— А какое это имеет значение?

— Это означает, что ты и сам еще не до конца избавился от своей безрассудности, — сказал Сузак. — Если командуешь большой машиной, ты должен думать не только о личном героизме. Ты обязан помнить об этом, а принцепс Кавалерио тем более.

Агата заметила, как покраснела от гнева шея Морданта, но он сдержался и лишь молча кивнул. Костяшки его пальцев, вцепившихся в край стола, побелели от напряжения.

— Принцепсу Кавалерио следовало дождаться машин своей боевой группы и только тогда ударить по врагу, — произнес Шарак, стараясь говорить как можно мягче. — Наша задача — не проявлять тщетный героизм, Ян, а уничтожать противников, сохраняя при этом и экипаж, и машину.

— Значит, решение остается в силе? — спросил Мордант.

Шарак кивнул:

— Решение принято. До тех пор пока я не сочту, что принцепс Кавалерио готов вернуться к активной деятельности, силами Легио Темпестус на Марсе буду руководить я.

Мордант и Сузак без возражений отдали честь новому старшему принцепсу.

Агата увидела, что свернувшееся в клубок тело Кавалерио дернулось в густой жидкости. Мог ли он слышать, что говорят о нем его воины?

Она надеялась, что нет.

Утрата машины уже причинила ему мучительную боль.

А как мучительно будет ему узнать, что он лишился еще и командования Легио?

При виде Ро-Мю 31 сердце Далии сжала леденящая рука страха.

Ее мироощущение словно ограничилось замкнутым пузырем реальности, где время остановилось. Окружающие люди, бормотание вокса, потрескивание электричества — все погрузилось в стазис, тогда как ее личное восприятие двигалось толчками, как работающее с перебоями сердце.

Она почувствовала панику своих друзей и постаралась выровнять дыхание.

Ро-Мю 31 неподвижно стоял перед ней в своем ярко-красном одеянии, и от его тела распространялся запах тухлого мяса, который, кажется, всегда сопутствовал протекторам. Из-под его капюшона поблескивали серебристые имплантаты.

— Ох, — выдавила Далия. — Здравствуйте.

В качестве объяснений или начала разговора эти слова явно не годились.

Внезапно ее уши наполнились шумом транзитной станции, и Далия могла расслышать только обрывки разговоров и шарканье тысяч ног.

— Ро-Мю Тридцать один, — произнесла она, отчаянно стараясь придумать что-нибудь не столь жалкое, но не могла.

Она вдруг поняла, что смотрит себе под ноги, словно провинившаяся школьница.

На помощь пришел Зуше. Он шагнул вперед и, задрав голову, посмотрел на могучего и аугметированного воина Механикум.

— Так это Ро-Мю Тридцать один? — спросил он. — Рад тебя видеть… А мы… э-э… как раз собирались отправиться в порт. Надо забрать кое-какие комплектующие, прибывшие из мастерских Юпитера.

— В порт? — переспросил Ро-Мю 31.

— Да, — подхватил Какстон. — Надо убедиться, что прислали то, что мы заказывали. Стоит довериться перевозчикам, и мы получаем совсем не то. Это задерживает работу, а мы не хотели бы терять время.

Далия, не осмеливаясь смотреть в лицо Ро-Мю 31, когда ее спутники так бессовестно и невероятно лгут, закрыла глаза. Она представила себе, как раскалывается пол и их поглощает магма или маглев при подходе к станции терпит крушение, сойдя с рельсов. Все что угодно, лишь бы избавиться от этой мучительной ситуации.

Северина тоже приняла участие в разговоре и продолжила ложь, приукрашивая ее описанием ненужных подробностей и несуществующих персонажей. Далия больше не могла этого вынести.

— Хватит! — крикнула она. — Ради Трона, неужели вы не чувствуете, как все это глупо звучит?

Услышав, как она в раздражении упоминает Трон, несколько прохожих повернулись в их сторону, но тут же отвели взгляды. Никто не хотел без особой надобности привлекать внимание протекторов.

Друзья замолчали и стали пристально рассматривать пол, словно надеясь отыскать там решение проблемы. Далия выпрямилась во весь рост, хотя рядом с Ро-Мю 31 это было совершенно бессмысленно, и заглянула в горящие под бронзовой маской зеленые глаза.

— Мы не собирались ехать в порт, — сказала она. — Мы направляемся в Лабиринт Ночи.

— Зачем вам понадобилось это пользующееся дурной славой место? — удивился Ро-Мю 31. — Ничего хорошего там нет. Как говорят, в Лабиринте Ночи обитают только члены культа Дракона.