Но я-то ничуть не сомневался: эфиопская версия — пустышка.
Через несколько недель, встретившись с Рувимом в его лондонском клубе, я выложил свои аргументы в пользу того, что в Эфиопии Ковчега нет и никогда не было, а если и был, то очень недолго.
Рувим покачал большой головой и вздохнул:
— Мне эфиопская версия нравится, но, наверное, ты должен полагаться на свой нюх.
И я положился на свой нюх и оказался в пустынях южной Аравии.
В октябре 1995 года, через несколько месяцев после поездки в Эфиопию с Даудом, я изучал жизнь йеменских евреев Хадрамаута — замечательной системы долин, которые тянутся через Руб-эль-Хали — «Пустое место» — великую Аравийскую пустыню в южной части Йемена. Там я неожиданно наткнулся на решение одного важнейшего вопроса, очень долго меня занимавшего.
Поначалу мне казалось, что происходящее не связано с моими поисками Ковчега, но в нужный момент эти события дали мне важнейшую путеводную нить, которая и помогла в расследовании. Дело касалось южноафриканского племени лемба; я изучал его с перерывами уже много лет. Когда я жил в хижине Севиаса, в селении лемба в Зимбабве, Севиас и его друзья часто повторяли легенду о том, как их племя пришло из некоего места «на севере», за пределами Африки, под названием Сенна. Лемба считают, что у них израильские корни. Они покинули Израиль и поселились в месте под названием Сенна. Потом они ушли из Сенны, «переплыли Пуселу», и человек четырнадцать добрались до Африки, где для них наступило благоденствие, и тут, в нескольких местах, они заново выстроили Сенну.
«Мы пришли из очень далекого места, называемого Сенна, — говорится в одной из легенд, — с другого берега моря. Мы переплыли Пуселу. У нас была большая лодка. Нас едва не погубила страшная буря. Лодка разбилась пополам. Семь человек ушли на север или погибли, а другие семь поселились в Африке».
Я обнаружил, что в работах арабских географов раннего Средневековья упоминается город на восточном побережье Африки. Назывался он Сайвун или Сейюн, то есть созвучно названию «Сенна». Располагался Сейюн недалеко от средневекового города Софала, в районе современного города Бейры на побережье Мозамбика, то есть далеко на юге восточного побережья Африки.
В настоящее время ни от Софалы, ни от Сейюна не сохранилось следов, кроме огромных куч почерневших камней на терзаемом волнами побережье. Что интересно, название «Сейюн» соответствует арабо-иудейскому названию «Сион». Лемба просили меня найти их затерянный город Сенна, лежащий за морем, на севере. Выяснить все про Сейюн — вот был мой отправной пункт.
Существует город под названием Сенна — на реке Замбези, которая впадает в Индийский океан неподалеку от того места, где, как я думал, и стоял когда-то Сейюн. Эта Сенна в течение нескольких веков была перевалочным пунктом и упоминается португальцами начиная с шестнадцатого века. Я не сомневался, что Сейюн на побережье и Сенна на Замбези — города из преданий лемба. Лемба, по их словам, пришли внутрь материка с побережья или с Замбези и, прежде чем рассеяться по просторам Южной Африки, построили еще один город; жили они тем временем небольшими группами среди других племен. Однако пока я не попал в Хадрамаут, я понятия не имел, где искать подлинный затерянный город племени лемба.
— Этот город я ищу уже восемь лет, — сказал я.
Дело было осенью 1995 года; я находился в городе Тариме в Хадрамауте, в доме муфтия, высшего духовного лица города. Я беседовал с одним из гостей, седобородым шейхом по имени Абдул Рахман Карим Аль-Маллахи; он поэт и драматург и страстно увлекается историей мореплавания у арабов.
В мафрадж — гостиной — стояла духота. Резные ставни защищали комнату от белого слепящего света, но не от жары. Мы сидели на полу, на разложенных по всей комнате подушках; сыновья муфтия принесли нам веера из волокон рафии, холодную воду, чай. Мы только что пообедали: мясо козленка с рисом, приправленное карри, и салат из бананов, помидоров и лука. Я рассказывал хозяину и шейху Абдулу о племени лемба. Рассказал об их иудейских обычаях, о семитских родовых именах, а еще — что они пришли из места, называемого Сенна, но этот затерянный город я так и не смог найти.
И тут последовал один из редчайших и самых волнующих моментов — момент научного открытия!
Шейх Абдул произнес:
— Вы искали это место много лет, и вот — иншаллах! — нашли!
Я, раскрыв рот, смотрел на него. Шейх встал — на нем колыхнулся белый халат — и, возвышаясь надо мной, широко улыбнулся, а потом слегка обнял меня.
— Вы его нашли. Отсюда до него всего несколько часов.
Шейх попросил у хозяина карту; старый муфтий медленно поднялся с подушек и, прихрамывая, пошел в угол, где стоял арабский кожаный ларец, окованный медными полосами. Он вынул из ларца старинную выполненную от руки карту и разложил передо мной.
— Вот здесь Сенна. — Шейх указал на место у восточного конца вади. Вади — высохшее русло или долина реки.
— Я искал это место на сотнях карт, — возразил я, — и ничего не нашел.
— Теперь там совсем небольшое селение, — пояснил шейх Абдул. — Но около тысячи лет назад, до того как прорвало большую плотину, то был очень большой город.
Шейх рассказал, что жители восточного конца вади всегда пытались спастись от бедности, войн и голода в Африке.
— С земель, что к западу от Тарима, люди отправлялись на восток — в Сингапур или Индонезию и отплывали из Адена или Мукаллы. А с востока переселялись в Африку. Туда, по причине приливов и ветров, удобнее было отправляться из Сайхута, который находился неподалеку от Сенны; а из других портов удобнее было отплывать на восток. Сенна была, без сомнений, очень важным городом. Вы все сами увидите — завтра мы вас туда отвезем.
На следующий день разболтанная «тойота-лендкрузер» везла нас вдоль вади к Сенне. Шейх Абдул Рахман Карим Аль-Маллахи хотел, чтоб я увидел это место собственными глазами. То был один из самых волнующих и значительных дней в моей жизни. Я нашел мой затерянный город! Кажется.
Такой суровой и незабываемой красоты, как здесь, я нигде не встречал. Сенна меня потрясла. Я возликовал. Из головы у меня не шло, что для лемба это место, куда они надеются попасть после смерти. Тот самый город, который меня просили найти профессор Мазива и мои друзья-лемба. Здесь — ключ к их истории. Здесь и кульминационный момент поисков, длившихся много лет. Конечно, я не имел абсолютных доказательств, что это именно тот город, но кусочки головоломки складывались отлично. Мое доказательство было случайным… но все равно чертовски убедительным.
Город примыкает к морю и к развалинам средневекового Сайхута, он расположен у кишащего акулами южного побережья Йемена, у русла реки Масила. От названия «Масила», рассуждал я, могло произойти «Пусела» («Мы ушли из Сенны, мы перешли Пуселу»), которое в противном случае вообще не имеет смысла.
Я обратил внимание, что очень многие родовые имена у племен, проживающих в Йемене поблизости от Сенны, тождественны родовым именам лемба. А родовые имена лемба очень своеобразны, они не африканского, а семитского происхождения. Такие имена, как Хамиси, Садики, Сереман, Мхани, нередкие среди семейств лемба в Южной Африке, встречаются и здесь, в Хадрамауте. Кроме того, близость Сенны к Сайхугу означает, что попасть из Сенны в Африку было не так уж трудно. По словам шейха Абдула, большая арабская дау — если муссоны дуют в нужном направлении — дойдет от Сайхугадо побережья Мозамбика за две недели или около того.
Через три дня после поездки в Сенну вместе с шейхом Абдулом и муфтием я отправился в долину один. Мне хотелось поговорить с муктаром (правителем) Сенны, попытаться узнать что-либо о переселении людей из этого региона.
На муктаре была безупречно чистая фута — юбка, состоящая из обернутого вокруг талии куска ткани, на плечах — платок. Волосы и борода были выкрашены хной в тускло-красный цвет. Приветственно выкрикивая «Ахлан! Ахлан!», он повел меня в мафрадж на втором этаже крепкого саманного дома. Рассказывая о своей семье и доме, муктар, чтобы я лучше его понял, говорил на классическом арабском языке, а не йеменском диалекте, который я знаю плохо.
