Насколько пристально, пристрастно, увлеченно следил писатель за жизнью детей, можно судить по страницам книги «Из старых записных книжек»: они буквально пестрят детскими речениями, подслушанными разговорами, в них запечатлены занимательные или поучительные эпизоды и происшествия из детской жизни; в записях можно найти и законченные сценки, и зарисовки к будущим произведениям. Невозможно не привести некоторые примеры:

«Дядя, правда, что у вас в Ленинграде только два раза в пятидневку бывает солнце?»

«Лисий Нос. Подслушанные «экикики».

Из трубы шел густой дым. Какой-то мальчик сказал:

— Дом горит, никто не видит.

И вот — человек шесть пятилетних ребятишек добрых полчаса с наслаждением орут у меня под окном:

Там же. Из двух противоположных окон, через улицу, дуэт двух мальчишек:

Тоже минут на десять. И тоже с наслаждением, с каким поет зяблик или кричит по утрам петух».

«Шестилетняя девочка, дочь соседки:

— Куда же это папа ушел? Ах чтоб он помер!..»

«Таня Белых (три-четыре года):

— Мама, задуши электричество».

Автор не просто сторонний наблюдатель, записывающий ради удовольствия смешные, наивные или очень меткие детские высказывания, — он активный участник разговоров, он задает вопросы, вовлекает детей и сам по-настоящему охотно играет в затеянные им же игры; он размышляет о детских поступках и характерах. Все это ему бесконечно интересно и важно. Все это помогает еще глубже постичь разнообразную жизнь детства.

Сколько открытий, сколько нового! Какой большой, многокрасочный мир зовет двух очень «непослушных девочек», о которых писатель написал целую книжку — «Рассказы о Белочке и Тамарочке». Их непослушание, их жажда жить активно и озорно оборачиваются подчас и неприятностями пока девочки, нарушив запрет мамы, купались в море, пришел вор и украл всю их одежду: «И платьица украл, и штанишки украл, и рубашки и сандалики, и даже испанские шапочки с кисточками украл». И шалость в лесу кончилась чуть ли не бедой: пока они прятались от мамы, она в самом деле ушла от них далеко и девочки натерпелись страху.

Но как в этих рассказах все по-детски сказочно! Таинственный вор вызывает не только огорчение. Подходя к дому голышом, Белочка в упоении кричит: «Мамочка, знаешь, — нас обокрали!!!» И блюститель порядка, милиционер, который задает грозные вопросы: «Эт-то что такое? А? Кто вам позволил, гражданки, голышом по улицам бегать?» — на самом деле симпатичный и добродушный; и страшный волк на поверку оказался теленочком, указавшим им путь из леса; и насмешливый старик направил их домой, на зелененькую дачу. Особенными кажутся здесь и встреча с морем, и солнце, и гроза, и веселый шум дождя.

«Рассказы о Белочке и Тамарочке» написаны так, словно рассчитаны не столько на читателя, сколько на слушателя.

Возьмем, к примеру, начало:

«У одной мамы было две девочки.

Одна девочка была маленькая, а другая побольше. Маленькая была беленькая, а побольше — черненькая. Беленькую звали Белочка, а черненькую — Тамарочка».

Каждая фраза здесь наполнена дыханием, писатель как будто специально подбирал слова с открытыми слогами, чтобы слово пелось, легко произносилось, хорошо звучало на слух.

Рассказы эти безупречно ритмически выстроены. Вот мама, отправляя девочек гулять на море, дает им напутствие: «По воде босичком походить — это можете. || В песочек поиграть — это пожалуйста. || А купаться — ни-ни. || Девочки ей обещали, что купаться не будут».

В «Рассказах о Белочке и Тамарочке» Пантелеев создал два совершенно разных характера девочек. Для писателя несомненно: ребенок с самых малых лет — личность, характер. Писатель не скрывает некоторого недовольства властным, даже эгоистическим характером старшей, Тамарочки, явную его симпатию вызывает более робкая, более зависимая, но зато и более честная и прямая Белочка.

Пантелеев никогда не изолировал детский мир от взрослого, он предъявлял серьезные требования к детям. У девочек молодая умелая мама, с такой мамой весело и хорошо. Но мама отнюдь не безразлична к тому, как живут и как ведут себя ее девочки. Мама осудит не шалость, а трусость, она учит их отделять хорошее от плохого. «Вещественные» последствия их шалостей волнуют ее мало. Не очень убиваясь об испорченной дочками скатерти, мама далеко не безразлична к нравственной стороне дела. «сумел набедокурить, — говорит она, — сумей и ответить за свои грехи. Сделала ошибку — не убегая, пождав хвост, а исправь ее».

Белочка и Тамарочка на протяжении рассказов взрослеют, растут. Рассказ «Большая стирка» начинается с шалости, с невсамделишной работы, а кончается тем, что обе девочки идут с мамой работать — и пол мыть, и стирать, и полоскать, и сушить белье — и все по-настоящему. И потому таким вкусным покажется им обед.

Почти как афоризм звучат последние фразы в рассказе «На море», когда, вернув девочкам всю их одежду, милиционер обещает отдать испанские шапочки лишь завтра, если сестры этого заслужат. «А что завтра было — еще неизвестно. Ведь завтра-то — его еще не было. Завтра — оно завтра будет». Слова эти воспринимаются как шутка, но одновременно они говорят о невозможности заглянуть в завтрашний день, но и обещают этот день, к которому надо быть всегда готовым.

Пантелеев очень тонко понимает, как наивен ребенок, насколько мал его опыт, как нуждается он в старшем друге, добром учителе. Учительская миссия в самом высоком смысле слова тала присуща всем его произведениям, обращенным к растущему человеку. В каких-то даже случаях, как писал К. Чуковский, Пантелеев «не отказывается… от самых откровенных поучений и проповедей».

Обычно к таким словам, как «поучения», «дидактика», существует отношение достаточно настороженное: кому охота слушать наставления и поучения? «Но Пантелеев, — продолжает К. Чуковский, — такой сильный художник, что дидактика ему не помеха. Напротив». К. Чуковский поясняет свою мысль. Поучающие фразы, которые у другого писателя звучали бы непростительной фальшью, благодаря яркой словесной живописи и увлекательному сюжетному построению у Пантелеева воспринимаются «как законные явления стиля». Его моральная проповедь проникает в детское сердце, потому что она исходит от настоящего художника.

…Две лягушки угодили в горшок со сметаной. Одна — трусиха и лентяйка решила, что все равно ей оттуда не выбраться, перестала барахтаться и утонула. Вторая — храбрая и упорная — подумала иначе: «Нет, братцы, утонуть я всегда успею. Это от меня не уйдет. А лучше я еще побарахтаюсь, еще поплаваю. Кто его знает, может быть у меня что-нибудь и выйдет». И она в конце концов спаслась. Это — сказка Пантелеева «две лягушки». Содержание ее наипростейшее, но она заключает в себе очень важную мысль, даже некую мораль. По существу, здесь идет разговор о различных формах поведения в трудную минуту, о мере ответственности за свой поступок и его последствия. И шире — это серьезные размышления и жизненной позиции человека.

Такое размышление содержит в себе рассказ «Камилл и учитель».

Римский полководец Фурий Камилл не мог овладеть городом Фалерия. Фалесский учитель, рассчитывая на богатую награду, привел к римлянину в качестве заложников, обманув их, детей именитых фалесских граждан. Прогнав с позором учителя, Камилл обратился к детям своих противников: «Молодые фалески, когда вы будете большими и вам придется воевать с сильным и мужественным врагом, вспомните, что нужно всегда и во всех случаях полагаться на собственные силы, а не на злодейство других».

Наипростейшим кажется и содержание рассказа «Трус» — о мальчике, который должен был спуститься к берегу моря, но струсил: спуск показался ему слишком высоким, крутым и скользким. И даже упавшая удочка не могла заставить его ползти дальше. Но когда он увидел, что удочку взяла девочка, он кубарем скатился вниз. На поверку трус оказался и жадиной.