— Я помню, Диана рассказывала…

Курт кивнул.

— Мне было почти тридцать. Меня тянуло к крупному бизнесу. Горел желанием проявить себя в «Тезиж». Но поскольку отец исповедовал старые методы, а я — новые, он до последнего дыхания держал меня как можно дальше от дел. Что оставалось мне? Я участвовал в гонках, занимался горными лыжами, посещал игорные дома — короче, бездельничал с тем жаром души, который мог бы отдать компании, если бы отец нашел для меня там место, пусть даже на каком-то заводе… Где я только не перебывал, где не развлекался! В Монте-Карло, Давосе, в странах Карибского бассейна!.. В то лето, накануне смерти отца, отправился в Антиб. Там находилась Жезина.

— На отдыхе?

— Удлиненном. «Целевом»… В качестве «мишени» ее мать — миссис Белмонт — выбрала и меня. Она — португалка, вышедшая в свое время замуж за англичанина, чья компания в Индии в конце концов потерпела крах. Когда муж умер, вдова продала то, что осталось от фирмы, а с помощью вырученных денег — пока они не кончились — попыталась найти дочери богатого жениха. Я сам поддался на это, так что женщину винить ни в чем нельзя. К тому же она знала: в Индии браки по расчету часто бывают удачными, да и никого из португальцев такой подход к замужеству не шокирует. Кроме того, ей нужно было подумать не только о Жезине, но и о себе.

— И Жезина — будущая мадам Сильбер — пустилась во все тяжкие? «Наехала» на тебя?

Курт устремил взгляд в окно.

— Самое неприятное — то, что она всегда держала меня в «подвешенном» состоянии. Одно время я считал, что Жезина ко мне безразлична, потом какой-то период миссис Белмонт давала понять, что я в окончательном списке кандидатов в женихи.

«Так, значит, Курт был влюблен в Жезину!» — с ужасом подумала Никола, и во рту у нее пересохло.

— А как обстояли дела в действительности? — спросила она.

— Вскоре до матушки дошло, что, хотя я обладал достаточными средствами, чтобы вести холостяцкий образ жизни, у меня не было перспектив на будущее, пока жив отец. И она весьма тактично разъяснила мне: «Богатые отцы семейств очень часто лишают наследства тех своих сыновей, которым они не доверяют!» Примерно в то же время я заметил, что Жезина думает аналогично. — Курт перевел взор на Николу. — Ну вот, теперь ты знаешь обо всей этой истории даже больше, чем Диана… Той осенью умер отец. Я стал во главе «Тезиж». Но пока Жезина не подошла ко мне вчера на мысе Бельрив, я ничего не слышал о ней с тех пор.

«Как же мало ты рассказал мне о том, что значила для тебя Жезина тогда и что сейчас!» — огорчилась Никола, а вслух спросила:

— И ты не ведал, что она вышла замуж?

— Да, даже этого не знал. Перед тем как я познакомил вас, она коротко рассказала о себе… Ее мать скоропостижно скончалась через полгода после того, как Жезина вышла замуж за Бенну Сильбера, европейца смешанного происхождения, полностью подходившего на роль мужа как с точки зрения имевшегося богатства, так и с точки зрения перспектив. После того как кузен почил в бозе, Грегор ведет дела Сильберов. У Жезины, конечно, есть своя доля в компании… В Лозанну приехала вместе с Грегором «с определенной целью», как она сказала, — увидеться со мной.

Курт встал, посмотрел на часы.

— Ну, теперь ты знаешь все. Диану я в это не посвящал. Тем не менее интересует ли тебя еще что-либо, чтобы чувствовать себя свободно в общении с Жезиной?

Никола покачала головой.

— Нет! — солгала она.

…Позже телефон верещал трижды. Первым позвонил Ганс Дурер. Он поблагодарил за гостеприимство и выразил надежду, что Николе удастся сдержать слово и они сумеют поужинать вдвоем.

— Я бы очень хотела этого, — ответила она. — Большое спасибо, что вы вчера уступили просьбе Курта. Обещаю, что в другой раз нам не придется отказываться от намеченного.

— Так, может быть, встретимся сегодня вечером? Пусть наша договоренность останется в силе — я заеду за вами на виллу. Хорошо?

Она согласилась, и они повесили трубки.

Второй была Жезина. Сначала она спросила Курта.

— Извините, но он с утра во дворце, — сообщила Никола.

— Ах вон как! Ну, конечно, Грегор тоже там. А мне скучно! Вы сейчас чем-нибудь заняты?

— Ну… в общем-то ничем… Правда, в половине первого я должна быть у парикмахера, а затем буду сопровождать группу гостей в Аванш.

— В Аванш? А что там?

— Нарциссовые плантации в цвету. Прекрасный вид!

— Обеспечиваете полное обслуживание, да? — слегка съехидничала Жезина. — А мне тоже можно посетить нарциссовые плантации?

— Конечно… если вы пожелаете.

Похоже, Жезина зевнула.

— Нет… Благодарю!.. Полуденный отдых — сиеста — святое дело! Я достаточно долго прожила на Востоке, чтобы эта привычка въелась в меня… Но мне скучно без компании. Я, пожалуй, позвоню Грегору во дворец — пусть он пригласит к нам Курта что-нибудь выпить перед ленчем. Приезжайте и вы — перед тем как отправитесь к парикмахеру!

Никола посмотрела на часы, рассчитывая время.

— Но я должна буду уйти вскоре после двенадцати, — сказала она.

— Хорошо, на том и порешим. Жду вас!..

Третий звонок прозвучал, когда Никола собиралась покинуть виллу.

Она подняла трубку, назвала свой номер. В ответ — тишина.

— Алло! — Никола вновь назвала номер виллы, добавив: — Диана у телефона! — На этот раз ей показалось, что на другом конце провода кто-то шумно вздохнул, не произнося ни слова.

Она опять назвала себя — с тем же результатом. Затем раздался щелчок — положили трубку. Опустила свою и Никола, озадаченно покачав головой.

Когда люди звонят по телефону, они должны же что-то говорить в трубку, хотя бы: «Извините, ошибся номером!» или «Проверка!». А в молчании есть что-то нехорошее, подлое. Кто же это мог быть? Сначала захотел дозвониться до виллы, а когда дозвонился, раздумал говорить и ему не хватило такта признаться в этом? К сожалению, безгласный аппарат не способен был дать ответ на сей вопрос.

Поскольку машиной воспользовался Курт, Никола решила пешком добраться до отеля «Чудо-побережье». Но прежде чем она вышла из дома, ее перехватила синьора Ралли, чтобы обсудить меню на обед. На улице Никола оказалась минут через десять. Ей сразу захотелось перейти на противоположную сторону — там больше тени, не так жарко. Но движение было сильным, и девушке пришлось ждать в нем хоть какого-то перерыва. Неподалеку от нее, у фонарного столба, стоял худощавый молодой человек, без головного убора, в джинсах, рукава рубашки закатаны вверх, открывая взору бицепсы бронзового цвета. Сразу видно — работяга. Посмотрев в его сторону, Никола встретилась с ним взглядом и повела плечом, сочувствуя, что приходится задерживаться. Но тот никак не ответил. И когда возникла возможность перейти улицу, остался, не шелохнувшись, стоять у столба.

«Наверное, ждет свою девушку, — подумала Никола, — поэтому и дал мне — нахалке — от ворот поворот!» Ее это развеселило, но она сразу же забыла про парня, как только свернула на первую же боковую улицу, ведущую в южном направлении к озеру.

Поскольку Жезина сообщила регистратору отеля о Николе, та прямиком прошла в ее номер. Жезина, хоть уже и встала, была в шелковом плиссированном пеньюаре зеленого цвета. Между кресел, в которых они расположились, стоял столик с напитками. Никола взяла себе сухого хереса. Жезина тоже чего-то налила в стакан и предложила Николе сигареты.

— Грегор твердо обещал привезти Курта. Вы дождетесь их? — спросила она.

— Боюсь, что нет. Если только они вот-вот не придут.

— Они этого не смогут сделать… Я едва дозвонилась до Грегора — ушло много времени — и заставила его выслушать меня. Ох уж эти мужчины! Стоит им загореться какой-то идеей, как они становятся просто невыносимыми! Скажите, когда это Курт увлекся крупным бизнесом? Вы должны знать!

— Я не думаю, что здесь надо говорить об «увлечении», — размеренно и не сразу, взвешивая каждое слово, произнесла Никола. — По-моему, он всегда жил им. А отец, как вы знаете, всячески сдерживал Курта.