— Что называешь камнем? Что называешь огнем? — спросил его тот.

— То, откуда [ты] недавно вышел, — камень; то, через что недавно прошел, — огонь.

— Не ведаю, — ответил тот.

Услышал об этом вэйский царь Прекрасный {28} и спросил Цзыся {29}:

— Что это был за человек?

— [Я], Шан, слышал от учителя, что [человек, который обрел] гармонию, во всем подобен [другим] вещам. Ничто не может его ни поранить, ни остановить. Он же может все — и проходить через металл и камень, и ступать по воде и пламени.

— А почему ты этого не делаешь? — спросил царь Прекрасный.

— [Я], Шан, еще не способен открыть свое сердце и очистить [его] от знаний. Хотя и пытаюсь говорить об этом, когда есть досуг.

— Почему не делает этого учитель?

— Учитель способен на это, — ответил Цзыся, — но способен и не делать этого.

[Ответ] очень понравился царю Прекрасному.

Некий Колдун {30}, по имени Цзи Сянь, переселился из Ци в Чжэн. Точно бог, узнавал [он], кто родится, а кто умрет, кто будет жить, а кто погибнет, кого ждет счастье, а кого — беда, кого — долголетие, а кого — ранняя смерть, и назначал [каждому] срок: год, луну, декаду, день. Завидев его, чжэнцы уступали дорогу.

Лецзы встретился с Колдуном и подпал под его чары. Вернувшись же, обо всем рассказал учителю с Чаши-горы:

— Ваше учение я считал высшим, а теперь познал более совершенное.

— Я не открывал тебе внешнего, пока ты не постиг сущности, — сказал учитель. — Как же тебе судить об учении? Если рядом с курами не будет петуха, откуда возьмутся цыплята? Думая, — что постиг учение и [можешь] состязаться с современниками, [ты] возгордился, поэтому он и прочел все на твоем лице. Приди-ка вместе [с ним] сюда, пусть на меня посмотрит.

Назавтра Лецзы явился к учителю вместе с Колдуном. [Когда они] вышли, [Колдун] сказал Лецзы:

— Увы! Твой учитель [скоро] умрет, не проживет и десяти дней. Я видел странное — пепел, залитый водой.

Лецзы вошел к учителю, зарыдал так, что слезами оросил одежду, и передал ему [слова Колдуна].

— В тот раз я показался ему поверхностью земли, без побегов, без движения. Ему, видимо, почудилась какая-то преграда в источнике моей жизненной энергии. Приди-ка снова [с ним] сюда.

На другой день Лецзы снова явился с Колдуном. [Когда они] вышли, Колдун сказал Лецзы:

— Счастье, что твой учитель встретился со мной. [Ему] лучше. В пепле появилась жизнь. Я заметил, что энергия проникает через преграду.

Лецзы вошел к учителю и передал ему [все].

— На этот раз я показался ему в виде неба и земли, [куда] нет доступа [таким понятиям, как] «имя» [или] «сущность». Но источник энергии исходил из пяток. Вот [ему] и почудилось, что «энергия проникает через преграду», что мне лучше. Приди-ка снова [с ним] сюда.

На другой день Лецзы снова явился с Колдуном к учителю. [Когда они] вышли, [Колдун] сказал Лецзы:

— Твой учитель в тревоге. Трудно читать на его лице. Успокой [его, и я] снова его навещу.

Лецзы вошел к учителю и передал ему [все]. Учитель же молвил:

— На этот раз он узрел во мне великую пустоту без малейшего предзнаменования [чего-либо] и принял ее за признак равновесия жизненных сил. Существует всего девять глубин: глубина водоворота и стоячей воды, проточной воды и бьющего источника, родника, текущего с горы, и источника, вытекающего из ямы, реки, вернувшейся в русло после прорыва [дамбы], реки, растекающейся по болоту, и нескольких ручьев, вытекающих из одного источника. Приди-ка [с ним] снова сюда.

На другой день Лецзы вместе с Колдуном снова явился к учителю. Не успел [Колдун] занять [свое] место, как в растерянности пошел прочь.

— Догони его, — велел учитель.

Лецзы побежал, не смог его догнать, вернулся и доложил учителю:

— Не догнал. [Он куда-то] исчез! Потерялся! — Я показался ему зародышем, каким был еще до появления на свет. Я предстал перед ним пустым, слабым, покорным. [Он] не понял, кто [я], какой [я], видел то увядание, то стремительное течение. Вот и сбежал.

Тут Лецзы решил, что еще и не начинал учиться, вернулся [домой] и три года не показывался. Готовил пищу для своей жены, свиней кормил, будто людей. В резьбе и полировке вернулся к безыскусственности {31}. В [других] делах не принимал участия. Лишь телесно, словно ком земли, возвышался он среди мирской суеты, замкнутый, целостный и поэтому [познал] истину до конца.

Лецзы направился в Ци, [но] с полдороги вернулся и встретил Дядю Темнеющее Око.

— Почему возвратился? — спросил Темнеющее Око.

— Я испугался!

— Чего же испугался?

--Я ел в десяти харчевнях, и в пяти [мне] подавали раньше всех.

— Пусть так. Но чего же тебе пугаться?

— Чистота внутри еще не освободилась, а из тела [она] просачивается [в виде] луча. Внешним воздействовать на сердца людей, чтобы они пренебрегали уважаемыми и старыми, [значит] готовить себе беду. Ведь хозяин харчевни не имеет лишних доходов, продает лишь кашу да похлебку. Если так поступает тот, у кого прибыль скудная, а власть ничтожная, что же сделает властитель тьмы колесниц, который отдает все силы государству и все знания управлению? Поэтому-то я и испугался, что тот [царь] захочет поручить мне дела и [станет] ждать от меня заслуг {32}.

— Прекрасное наблюдение! — воскликнул Темнеющее Око. — [Но если] ты останешься у себя, люди станут [искать] у тебя защиты.

Вскоре Темнеющее Око пришел [к Лецзы] и у дверей увидел множество туфель. Обернувшись лицом к северу <как подчиненный>, Темнеющее Око оперся подбородком о посох, нахмурился и, постояв немного, молча вышел. Принимавший гостей доложил об этом Лецзы. Лецзы босой с туфлями в руках побежал [за Темнеющим Оком] и, догнав у ворот, спросил:

— Поскольку [вы], Преждерожденный, пришли, не дадите ли мне совет?

— [Все] кончено! Я же предупреждал, что люди станут [искать] у тебя защиты. Это действительно так! Способный привлечь других, чтобы [стекались] к тебе, ты оказался не способным помешать другим искать у тебя защиты. К чему это?

[Стоит] результату разойтись с предвидением, и непременно получится огорчение. [Оно] бессмысленно и поколеблет [тебя] самого. Никто из твоих последователей [этого] тебе не скажет. Вся их мелкая болтовня — яд для человека. Без пробуждения, без сознания разве [помогут] созреванию друг друга?

Ян Чжу {33} на юге достиг [местности] Пэй, [и когда] Лаоцзы {34}, странствуя на запад, пришел в Цинь, встретил его на подступах — в Лян.

Посредине дороги Лаоцзы подъял взор к небу и вздохнул:

— Прежде думал, что тебя можно научить, ныне же [вижу], что нельзя.

Ян Чжу промолчал. [Когда же] вошли в харчевню, [Ян Чжу] подал [Лаоцзы] воду для умывания и полоскания рта, полотенце и гребень. Оставив туфли за дверями, подполз к нему на коленях и заговорил:

— Недавно учитель подъял взор к небу, вздохнул и сказал: «Прежде думал, что тебя можно научить, ныне же [вижу], что нельзя». [Мне], ученику, хотелось попросить объяснения, но не осмелился, ибо учитель сказал и продолжал путь без отдыха. Ныне же у учителя есть свободное время. Дозвольте [мне] задать вопрос: в чем моя вина?

— У тебя самодовольный взгляд, у тебя хвастливый взгляд. С кем сумеешь жить вместе? [Ведь и] «чистейшая белизна кажется запятнанной, совершенное достоинство кажется недостаточным!» {35} — ответил Лаоцзы.

— Почтительно слушаюсь! — сказал Ян Чжу со всем уважением, изменившись в лице.