Потом я вспомнила, что видела ее на кладбище поздно вечером, и поняла, что тогда показалось мне странным: ее походка. Она ходила как робот, медленно и толчками. Это тоже признак хронической барбитуратовой интоксикации. А еще у нее очень характерное лицо-маска, лицо без мимики, и это тоже от наркомании. Такой я ее впервые увидела и запомнила во сне.

Но когда она назвала точный срок Лилиной беременности, о которой не знала даже я, потому что Лиля, видимо, все же подозревая, что нас подслушивают, боялась говорить об этом, я больше не сомневалась: передо мной был самый осведомленный человек, барбитуратовый токсикоман, он же убийца всех жен Красовского. Я все поняла! Она всех его жен изводила очень быстро, за год! Зачем? Чтоб не успели забеременеть! Значит, она не хотела, чтобы жены Красовского рожали ему детей. Но ведь он сказал, что ему это очень важно, он мечтал о наследнике! Она это, несомненно, знала. Значит, делала ему назло? Мстила? За что? За измену ей! Она ревновала его к его женам, но ничего не могла сделать: он упорно хотел ребенка. Вот он и женился вопреки ее воле, а она уничтожала всех его жен тайно от него. Как только она заговорила о беременности Лили, он понял, что эту информацию, такую долгожданную для него, мать скрывала от него, оказавшись ему не союзницей, а противницей!

— Ты что, все это там анализировала? — засомневался вдруг Федор.

— Нет, конечно! Там я совсем не думала. Иногда я даже боялась себя, потому что не понимала, что и зачем говорю. Я ничего не вычисляла, я страдала, злилась, терпела так же, как и вы! Это сейчас я пытаюсь найти логику своего поведения, разобраться, что же, собственно, произошло. На самом деле сработало наше общее желание, наша общая воля. В трудную минуту мы все начали действовать как один слаженный механизм. Ни у кого из нас по отдельности ничего бы не получилось — сил бы не хватило!

— Женечка, — Наталья Михайловна смотрела на Женю почти с ужасом, — но как же вы про все это поняли за одну только ночь?

Женя устало улыбнулась:

— С испуга, наверное. Но я не все поняла. — Она встала, подошла к Лиле и села рядом с ней: — Скажи, тебе в спальню на ночь и утром что-нибудь из еды приносили?

— Да, — ответила Лиля спокойно. — На ночь — чай с лимоном. Это была традиция дома, как мне объяснили. Я сначала не пила, а как попробовала — мне понравилось: я хорошо потом спала. А утром — мой любимый томатный сок. А что? — Она вдруг забеспокоилась. — Женя, зачем ты спросила?

— Я так и знала! — Женя от волнения встала.

— Что, что такое? — заволновалась Наталья Михайловна, переводя тревожный взгляд с Жени на Лилю.

— Говори, Женя! — Федор тоже не выдержал.

— Единственным слабым звеном во всех моих рассуждениях, — продолжила Женя, взяв себя в руки и успокоившись, — было то, что нембутал, который давали жертве, имел горьковатый вкус.

— Да, чай, а потом и сок были горьковатыми, — подтвердила Лиля. — Но я подумала, что это у меня со вкусом что-то не то.

Женя с нежной грустью посмотрела на Лилю:

— Со вкусом все у тебя нормально, это с головой у некоторых не в порядке!

Наталья Михайловна заплакала, а Владимир Петрович, обняв ее, начал успокаивать:

— Ну, ну, Наташенька, весь дом перебудишь! — Он гладил жену, а сам тревожно поглядывал на Лилю.

Женя с Федором засобирались уходить. Феде рано утром надо было вставать на работу, а Жене — в университет и в поликлинику. Жизнь продолжалась. Наталья Михайловна попыталась их уговорить остаться ночевать, но Женя с Федором наотрез отказались, не желая стеснять. Они уснули как мертвые, едва добрались до квартиры Федора. Женя снова расположилась в спальне, а Федор постелил себе в большой комнате, на диване. Федор на сон грядущий пришел к Жене и, усевшись к ней на постель, зевнул во весь рот.

— Федь, челюсть вывихнется! — засмеялась Женя.

— Никуда она не денется! Она уже привыкла! — успокоил он ее. — Ты мне скажи, — он сделал паузу и внимательно посмотрел на Женю, — ты мной довольна?

Женя подползла к нему поближе, укутываясь простыней, и положила голову ему на плечо:

— Я бы без тебя ничего не смогла! Ничего, понимаешь?

— Почему? — Он серьезно смотрел ей в глаза.

— Потому что я чувствовала, что ты рядом!

— Ну, не совсем рядом, — усмехнулся он и погрозил ей шутливо пальцем. — Это ты темнишь! Жалеешь меня, да? Мол, бедненький, из-за меня пострадал! Я теперь не могу сказать ему, что он недотепа! Скажи, только честно, если не можешь честно, лучше ничего не говори: ты, когда узнала, что у тебя в квартире все подслушивали, а я мог это все найти и убрать, ты что подумала?

— Что Красовский точно самонадеянный индюк, если думал, что в нашей жизни хоть что-нибудь происходит случайно!

— Не понял! — Федор был явно ошарашен.

— А и понимать нечего! Если бы дано было, ты бы про эти подслушки сразу подумал и убрал! Нечего голову ломать, понятно? А то я и про тебя подумаю, что ты — как этот Красовский! По этой логике, ты меня вообще ненавидеть должен, ведь это я тебя под пистолет подвела! Из-за меня ты сразу к мордоворотам этим попал!

— Да ты что, Жень! — Федор даже отодвинулся от нее. — Ты чего несешь! Как это я могу тебя ненавидеть?

— А ты чего? Сам же сказал, что у нас удача была!

— Это точно! — вдруг оживился Федор. — И большая удача! Ты даже и не знаешь, как сильно нам повезло! — Федор смотрел куда-то вдаль и усмехался.

— Федя, ты про что говоришь-то? — удивленно спросила Женя.

— Женька, там какой-то дурак видеокамеры ставил!

— Это как? — Женя спросила скорее по инерции, мало надеясь, что поймет технические объяснения Федора. — Он везде, где надо и не надо, понавтыкал движущихся камер. Если бы в каптерке стояла стационарная видеокамера, ничего бы у нас не вышло! Понимаешь?

— Не очень, — честно призналась Женя.

— Я сейчас объясню! — с жаром пообещал Федор.

— Может, не надо, а? — слабо сопротивлялась Женя, но он ее уже не слышал.

— Понимаешь, в каптерке и стационарная камера дала бы полный обзор. Но тогда бы я и пошевелиться не смог незамеченно! Она бы все время в фокусе меня держала! А у них там движущаяся стояла, за каким только фигом, неизвестно! Пока она туда-сюда проедет, у нас время есть! Понимаешь, Жень? Вот в чем удача!

— Федя, но и Владимиру Петровичу тоже повезло, что он нембутал этот нашел!

— Дела! — согласился Федор.

— А насчет подслушек... — Женя прижалась к нему снова. — Да пусть слушают! Самое интересное у нас еще впереди, да?

— Я надеюсь. — Федор осторожно взял ее лицо в руки. — Я тебе нравлюсь?