Изображение появилось на пяти мониторах, и Женя увидела Федора, лежащего на полу с заклеенным ртом, пристегнутого наручниками к какой-то трубе в каптерке у охранника. Сам охранник сидел на стуле и, казалось, не обращал на Федора никакого внимания.

У Жени непроизвольно вырвался стон.

— А вы думали, что будет наоборот? А он так не думал, уверяю вас! Ваш дружок знал, что мы вас повяжем! Но вам так хотелось помочь Лилии Викторовне, освободить ее от мужа-кровопийцы! Вы развили такую бурную деятельность! Браво! Вы очень хорошая подруга! Но вот дуры вы обе. — Красовский зло откинулся на спинку кресла. — Вы копали грязь за моей спиной? Вот в этой грязи я вас и похороню. Но сначала спросите у нее, — он показал пальцем на Лилю, — хочет она знать ту правду, что вы ей приготовили? Спросите, я разрешаю! Другой возможности у вас не будет! Ну!

Женя, покосившись на Красовского и видя, что он действительно не лукавит, бросилась к Лиле. Она опустилась на колени и взяла ее за руку. Рука была безжизненная и холодная.

— Лиля, — шепотом заговорила Женя, — что с тобой? Почему ты не смотришь на меня? Что они сделали с тобой?

Лиля с усилием открыла глаза.

— Мне все равно, — устало выдохнула она. Потом вдруг нагнулась к самому лицу Жени и еле слышно прошептала: — Уходи отсюда, Женечка, уходи! Мне уже не выбраться, а ты еще можешь!

Власов насторожился, как собака, и начал бросать тревожные взгляды на Красовского, ожидая его приказаний. Но тот рассматривал свой бриллиант и делал вид, что шепот жены его не интересует. Наконец он встал и хлопнул ладонью по столу:

— Я решил вас огорчить, милые дамы, и рассказать вам обеим действительно всю правду! Вы шепчетесь, и мне это неприятно. Вы, — он указал на Женю, — так долго перемывали мое грязное белье, это было для вас, несомненно, и противно, и утомительно, что, право же, заслуживаете знать все без утайки. Вы видите, как удивительно совпали наши желания! Вы, — он снова обратился к Жене, — шли сюда, чтобы рассказать моей жене, каким на самом деле является ее муж. Так вот, я избавлю вас от этой непростой миссии: ведь Лилия Викторовна может вам и не поверить! А мне она поверит, тем более что в любую минуту я разрешаю вам прервать мой рассказ и уличить меня во лжи или неточности. Ваш бывший любовник, уважаемая Лилия Викторовна, а ныне покойник, небезызвестный всем нам некий Андрей Панкратов, был моим холуем и завел роман с вами по моему приказу!

— Это ложь! — закричала вдруг Лиля. — Вы не смеете!

— Ах, как быстро вы ожили! Кажется, я нашел очень эффективное средство против вашей хандры! Но берегитесь! Я докажу вам, что все, что я говорю, — чистая правда! Панкратов стал вашим любовником по моему приказу! Тогда, при нашем разговоре с Панкратовым, был ныне присутствующий здесь Сергей Вадимович, а кроме того, именно на случай, если вы не захотите мне поверить, у меня имеется вещественное доказательство: все было заснято скрытой камерой. И вы это сейчас увидите!

— Не надо, — едва слышно прошептала Лиля. — Я умоляю вас, не делайте этого, оставьте меня в покое!

— Молчать, шлюха! Я дал вам все, что только вы могли пожелать, и вы предали меня уже через месяц после нашей свадьбы! Вы изменили мне с первым попавшимся вам кобелем, которому я платил к тому же деньги за эту работу! И после этого вы смеете обвинять меня в жестокости? Или, может быть, он силой затащил вас к себе в постель? Или, может быть, он долго вас преследовал? Вы молчите, потому что стали его любовницей по собственной воле и после двух случайных встреч, едва ваш муж уехал в командировку! Вы заплатите мне за это!

ЗА ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ ДО УБИЙСТВА

Андрей вырулил свою «девятку» к самому офису Красовского. Шеф назначил ему время, и он ломал голову, с чем это могло быть связано.

Андрей был обязан ему по самые уши. После того как его «благоверная» жена оставила ему сына в обмен на их квартиру и все имущество и укатила в неизвестном направлении, как выяснилось позже — в Германию, со своим новоиспеченным возлюбленным, он запил по-черному. Что-то внутри его захолодело и напряглось, и, чтобы не рыдать и не выть, как истеричная женщина, Андрей стал напиваться до бесчувствия.

Маленького сына забрала к себе мать Андрея. С этого времени он был предоставлен сам себе, как не нужный никому бездомный пес. Ехать к матери и жить у нее вместе с ребенком он не мог: не позволяла гордость.

Он не помнил, сколько продолжался очередной запой, где он жил и с кем и на что пил. Это было как провал в памяти. До сих пор этот период он помнил весьма смутно: временами он приходил в себя, чтобы напиться снова.

Открыв глаза и протрезвев до того состояния, когда он мог снова держать бутылку в руке, он вдруг увидел себя за решеткой в камере. Он не был ни удивлен, ни испуган, он просто снова уснул.

Проснулся он от холода, совершенно протрезвевший. Нижняя челюсть отбивала дробь, а все тело под грязной одеждой покрылось мелкими мурашками. Андрей лежал на нарах в камере. Рядом с ним сидел какой-то тип с хитрыми глазками и с интересом наблюдал за ним. От него Андрей узнал, что ему «шьют убийство».

Тогда он чуть на самом деле не прибил этого ублюдка, но тот оказался ушлым и начал орать как резаный. Андрею быстро объяснили, как нужно вести себя в камере, и он еще долго сплевывал на пол кровавую слюну с остатками зубов. И впервые в жизни скупые слезы обожгли ему глаза.

Он влип по-крупному, но провести остаток жизни в тюрьме ему не хотелось. Это он понял сразу. Убил ли он кого действительно или стал чьим-то козлом отпущения, Андрей не знал. Он не помнил себя, и было большой удачей уже то, что он просто выжил.

Вскоре сосед по камере сменился. На его место сел мужчина в годах, хорошо одетый и молчаливый. Он вел себя так, словно камера — его дом, а все, кто приходит в нее, приходят к нему в гости: он осматривал их неторопливо, а потом решал, нужен этот гость ему или нет.

Андрея он долго не замечал, но однажды заговорил первый:

— Ты кто?

Он смотрел куда-то в стену, и Андрей не сразу понял, что вопрос адресован ему.

— Вы мне? — переспросил он на всякий случай.

Андрей не мог понять, почему с первых минут их совместного пребывания в камере он проникся уважением к этому человеку. И хотя они не общались, рядом с новым соседом Андрей чувствовал себя спокойнее. И сейчас он даже не заметил, как обратился к нему на вы.

Сосед повернулся к Андрею и впервые посмотрел на него с интересом.

— Любопытно, — усмехнулся он. — И давно ты здесь?

— Не знаю. — Андрею почему-то стало неловко.

— Ты знаешь, за что ты здесь?

Он не сводил с Андрея проницательных глаз, но тот вдруг почувствовал себя увереннее: Андрею показалось, что интерес этого человека к нему вполне искренний. Он говорил с человеком, облеченным властью, и проникся к нему доверием. На душе стало немного теплее.