— Но как можно надеяться сохранить все в тайне? Когда-то об Игле знал один лишь человек, король. Теперь тайна известна также мне, вам и еще нескольким людям, не считая люпеновской банды.

— Ну и что? Главное, выиграть хоть пять, хоть десять лет… Пять лет молчания уже могут нас спасти!

— Однако для того, чтобы овладеть цитаделью, этим вашим будущим арсеналом, нужно сначала завоевать ее, выгнать оттуда Люпена. А втихую это сделать невозможно.

— Конечно, что-то может просочиться, но всей правды не узнает никто. В конце концов попробуем!

— Хорошо. Каков же ваш план?

— Скажу вкратце. Во-первых, вы больше не Изидор Ботреле, а Люпен — не Люпен. Вы — обычный местный мальчишка, который случайно заметил, как из подземного хода появляются какие-то люди. Ведь есть ступени в скале?

— Там даже несколько настоящих лестниц, прорубленных сверху вниз со стороны берега. Мне как раз рассказывали об одной из них, лестнице Кюре, недалеко от Бенувиля. Ее знают все купальщики. Да еще три-четыре туннеля для рыболовов.

— Вот вы и поведете меня с половиной моих людей. Я пойду в Иглу один… ну, или не один, там посмотрим. Главное — наступление начнем из этого места. А если Люпена там не окажется, поставим мышеловку, и не сегодня завтра он все равно попадется. Если же он там…

— Если он там, господин Ганимар, то сбежит из Иглы с противоположной стороны, в море.

— В таком случае он неминуемо встретится со второй половиной моих людей.

— Конечно, однако я полагаю, вы выбрали время для наступления, когда начнется отлив и оголится основание Иглы. Тогда вся ваша охота будет проходить на глазах у множества ловцов и ловчих мидий, креветок и устриц, которые всегда болтаются у прибрежных скал.

— Именно поэтому я и решил действовать во время прилива.

— Ну тогда он сбежит на лодке.

— А его встретит целая флотилия рыбацких лодок, каждая под командованием одного из моих людей. И готово!

— Если только Люпен не проскочит, как рыба сквозь сетку, через весь этот строй лодок.

— Пусть проскакивает. Тогда я потоплю его.

— Потопите? А что, у вас и пушки есть?

— Да конечно же, Боже мой! Сейчас в Гавре стоит в порту миноносец. Достаточно одного моего телефонного звонка, как в назначенный час он окажется неподалеку от Иглы.

— Какая честь для Люпена! Целый миноносец! Да, вижу, господин Ганимар, вы предусмотрели все. Нам остается лишь выступить. На какой же день назначена осада?

— На завтра.

— Ночь?

— Средь бела дня, в часы прилива, где-то около десяти утра.

— Отлично.

Однако за притворной радостью Ботреле скрывалась тревога. Всю ночь он не сомкнул глаз, изобретая и затем отвергая планы боя, один фантастичнее другого. Ганимар уехал за десять километров от Этрета в Ипорт, где из осторожности назначил встречу со своими людьми. Там же он и нанял рыбацкие лодки под предлогом проведения работ по измерению глубины моря в прибрежных районах.

Без четверти десять в сопровождении двенадцати дюжих парней он уже поджидал Ботреле у подножия скалы. Ровно в десять вся группа была у обломка стены. Наступил решающий момент.

— Что с тобой, Ботреле? Ты весь зеленый, — усмехнулся Ганимар, поддразнивая молодого человека.

— Ты тоже, господин Ганимар, — перейдя на «ты», парировал Ботреле. — Можно подумать, пришел твой последний час.

Они опустились на траву, и Ганимар глотнул из фляги рома.

— Трусить не трушу, — пояснил он, — но все же, черт побери, страшновато. Каждый раз, когда иду его брать, прямо сердце в пятки. Хочешь рому?

— Нет.

— А что, если вам остаться на дороге?

— Лучше умру.

— Черт с вами! Ладно, поглядим. Открывайте. А им оттуда нас не видно?

— Нет. Игла все-таки ниже скалы, и потом, мы находимся за холмом.

Ботреле подошел к стене и надавил на камень. Раздался щелчок, вход открылся. В свете зажженных людьми Ганимара фонарей было видно, что подземный ход прорублен в форме свода и свод этот полностью выложен кирпичами.

Пройдя несколько шагов, они обнаружили лестницу. Ботреле насчитал сорок пять каменных ступеней, как бы осевших посередине под тяжестью сотен некогда спускавшихся по ним ног.

— Что за черт! — выругался идущий впереди Ганимар. Он круто остановился, словно натолкнувшись на какое-то препятствие. — Здесь дверь!

— Вот так штука, — глядя на дверь, пробормотал Ботреле. — Ее вышибить непросто. Толстый железный блок…

— Мы пропали, — расстроился Ганимар, — не видно даже замочной скважины.

— Именно поэтому я еще на что-то надеюсь.

— Как это?

— Дверь не может не открываться, а раз нет замочной скважины, значит, ее отворяет какой-то секрет.

— Но мы же не знаем секрета…

— Узнаем.

— Но как?

— Из документа. Четвертая строка лишь для того и предназначена, чтобы помогать справляться с трудностями по мере того, как они возникают. Решение должно быть простым, ведь запись должна облегчать путь тому, кто идет, а не сбивать его с толку.

— Ничего себе простое решение! Я вовсе так не думаю, — воскликнул Ганимар, развернув документ. — Число 44 и треугольник с точкой в левом углу, довольно непонятно!

— Ну что вы, что вы. Взгляните на дверь. Видите, в четырех углах она укреплена железными треугольными пластинами, каждая из которых держится на большом гвозде. Попробуйте повернуть шляпку гвоздя, вбитого в угол левой нижней пластины. Девять шансов из десяти, что это вам удастся.

— Не повезло, вы попали на тот самый десятый шанс, тот, что против, — покрутив гвоздь, ответил Ганимар.

— Значит, все дело в числе 44.

И он начал вполголоса рассуждать:

— Так… Мы оба с Ганимаром стоим на последней ступеньке. Всего их сорок пять. Почему сорок пять, тогда как в документе ясно указано: 44? Случайность? Нет… Во всем этом деле не может быть никаких случайностей, если только они не подстроены специально. Ганимар, будьте любезны, поднимитесь на одну ступеньку. Так, хорошо. Теперь, стоя на сорок четвертой ступеньке, снова попробуйте повернуть железный гвоздь. Голову даю на отсечение, эта дверка стронется с места.

И действительно, заскрипели тяжелые петли двери, и глазам их открылась просторная пещера.

— Видимо, мы как раз проходим под фортом Фрефоссэ, — сказал Ботреле. — Кирпичные стены того отрезка пути, что идет под землей, остались позади. Мы вошли в известняковый слой.

С противоположного конца в пещеру пробивалось немного дневного света. Они подошли поближе. В одном из выступов скалы с внутренней стороны была проделана щель наподобие наблюдательного поста. Снаружи, как раз напротив, выступала из волн громада Иглы. Справа, совсем рядом, виднелась дуга Нижних Ворот, а вдалеке слева над бухтой возвышалась еще одна, самая большая арка, Маннепорт (magna porta), такая широкая, что под ней свободно мог пройти корабль с поднятыми мачтами и раздутыми парусами. И везде вокруг плескалось море.

— Что-то не видно нашей флотилии, — заметил Ботреле.

— А ее отсюда и не увидеть, — отвечал Ганимар. — Нижние Ворота загораживают все побережье от Этрета до Ипорта. Хотя вон там, в открытом море, видите, у самой воды появилась черная черточка?

— А что это?

— Это наш военный флот, миноносец № 25. Теперь Люпен может спокойно бежать куда угодно… если, конечно, желает познакомиться поближе с подводным миром.

Недалеко от щели в стене были перила — там начиналась лестница. Вся группа стала спускаться вниз. Время от времени сквозь прорубленные то тут, то там маленькие оконца они могли видеть Иглу, с каждым разом кажущуюся все массивнее. Однако у самой кромки воды оконца кончились и началась глухая стена. Теперь они шли в темноте.

Изидор вслух считал ступени. После триста пятьдесят восьмой они оказались в широком коридоре, как и первый, перекрытом тяжелой железной дверью, также обитой треугольными железными пластинами.

— Ну, это нам уже знакомо, — заявил Ботреле. — В документе значится число 357 и треугольник с точкой в правом углу. Придется повторить всю операцию.