Отжав тангенту на передачу, я сказал:
– Группе, один – десять! Косарь, юго-восток!
Отозвались все, и это была хорошая новость. Плохо то, что нас раскидало и я оказался метров на сто впереди остальных. Но медлить нельзя, еще немного, и наемники выйдут во двор и укрепятся в одном из домов. Выбить их оттуда можно, но время звенело в моей голове надорванной струной, его больше не осталось. Счет шел на минуты, которых тоже становится все меньше. Взяв на прицел фигурки пулеметчиков, я прицелился и выжал спуск. «Тихарь» скрадывал звуки выстрелов, поэтому первое время никто из боевиков не понял, что произошло. Сначала один, а затем и второй наемники упали, сбив слаженно бегущих товарищей. Воспользовавшись возникшей кутерьмой, я сместился правее, укрывшись за ржавым остовом бензовоза, и дал по копошащимся боевикам еще пару коротких очередей. Задел двоих, но упал только один. В этот момент кто-то из них заметил, откуда стреляют, и тишину разорвало эхо автоматных очередей. По кузову щелкнуло несколько пуль. Поэтому я отступил и снова оказался за углом разрушенной пятиэтажки. Сейчас они поймут, что против них только один человек, задавят огнем и попробуют обойти. Отступать нельзя, впереди уже виднелось какое-то белое здание, над которым и висело черное пятно образующегося портала. До него по прямой было метров сто пятьдесят, но сейчас мне точно не пройти. Ребята не успеют, слишком много завалов вокруг.
Дада-дах! Ахх!
От угла дома, за которым я прятался, отлетели солидные куски щебня. Мысль о том, что наемники каким-то образом свинтили пулемет и сейчас размешают мои внутренности с грязью, пришла, уже когда я распластался на земле.
Дада-да-ах!
Не раздумывая, я вынул одну из немногих оставшихся гранат и кинул ее на звук выстрелов. Рубчатый кругляш «феньки» описал красивую дугу и скрылся за остовом бензовоза. Пару мгновений спустя хлопнул взрыв, пулемет осекся на полуслове и заглох. Воспользовавшись передышкой, я выщелкнул порожний «рог», заменив его новым. Тихо взведя затвор и перекатившись на пару метров вправо так, чтобы оказаться точно под машиной, я замер. Боль в висках стала тише, хотя, может быть, я просто притерпелся. Стараясь двигаться как можно более осторожно, я пополз вперед, чтобы обойти наемников с фланга. По левой стороне улицы было много завалов, мусор сбился в невысокие кучки, и под их прикрытием можно попробовать войти в мертвую зону, где пулеметчик не достанет.
Дада-да-ах!
Впереди возникла стена из пыли, каменного крошева и земли. Пулемет ожил раньше, чем я рассчитывал. Не думая больше ни о чем, вскочил и в прыжке рухнул за обломок лицевой панели, отслоившейся с фасада рухнувшего соседнего дома, возле которого стоял ржавый бензовоз. Продолжая ползти вперед, глубже втискивая себя в изрытый трещинами асфальт, я думал только о раскручивавшейся неподалеку в небе воронке.
Дада-да-ах! Дада-да-ах!
Очереди ложились рядом, но в какой-то момент я ощутил, что огонь стал отставать. Пули теперь били правее и уже чуть позади, лишь каменная крошка пополам с пылью и стеклянной мелочью осколков пригоршнями обсыпала с ног до головы.
Вдруг, когда я уже почти дополз до конца завала и приготовился закинуть гранату на звук, а потом бежать через небольшой скверик к разрушенному остову какого-то памятника, справа и впереди сначала раздался сдвоенный взрыв, а потом в наушнике раздался дрожащий от радости голос Юриса:
– Здесь второй, минус четыре. Командир, мы на месте, отзовись!
Осторожно перекатившись на бок, я достал ПДА. Противоударный экран не выдержал, слева направо тянулась сеточка трещин. Все шесть точек были возле дома, откуда я только что приполз. Вся внутренняя поверхность маски была липкой от кровавой слюны, каждый вдох давался с противным всхлипом.
Тихим свистящим шепотом, мало напоминавшим голос живого человека, я произнес:
– Там, внизу…
– Чисто, командир, поднимайся!
Осторожно приподнимаясь на локтях, я высунул голову и увидел внизу, прямо возле входа в скверик, жирное пятно копоти, оставленное гранатометным выстрелом. Там же валялся пулеметный станок, его отшвырнуло метра на три в сторону. Трупов я насчитал всего штуки три, остальных скрывала насыпь, и, чтобы увидеть все в подробностях, нужно было встать во весь рост. Решение пришло быстро.
Снова плюхнувшись на землю, я вызвал Норда и приказал:
– Прикрой по два – двенадцать, юго-восток!
Не дожидаясь ответа, я вскочил и ринулся вниз, стремясь добежать до низкого бортика, ограждавшего бюст академика Курчатова, отца советского ядерного проекта. Таких бюстов и памятников должно быть всегда много там, где есть «мирный атом», хотя могу и ошибаться. Несмотря на усталость и противный гул в ушах, двигаться ничего не мешало. Десяток метров, отделявших меня от укрытия, почти пролетел. Приземлившись точно за порушенной оградой, на закаменевшую от времени клумбу, я прижался к постаменту спиной и осмотрелся. Юрис оказался прав, взрывом накрыло двоих, еще четверо, со следами осколочных ранений, были убиты аккуратным выстрелом в голову. Дорога к небольшому белому домику в конце улицы была открыта. Вынув монокуляр, я внимательно осмотрел окрестности, однако вокруг дома никого больше не оказалось. Сердце ныло от нехорошего предчувствия, но черный вихрь с пляшущими в нем огнями темного пламени оказался сильнее осторожности. Скорее всего, устройство в подвале этого дома, а не в нем самом. Значит, это и есть последний рубеж. Глянув еще раз на карту, я сверился с обстановкой. Тройка и его бойцы брали четвертую высотку, но дела у Алхимиков шли не так успешно. Враг стоял насмерть, что вообще-то для наемников нехарактерно.
Отжав тангенту на передачу, я приказал:
– Группа, ко мне, построение походное, мы у цели.
Оттолкнувшись от стены и поднявшись во весь рост, я оглянулся. Быстрым шагом шесть запыленных фигур, пригибаясь, бежали в мою сторону. Все были живы, хотя всех запятнало так или иначе. В комбезах есть гелиевые кровоостанавливающие пакеты, и перевязка в бою не нужна, но увидеть ранение можно по характерным вздутиям пенящейся массы. Но раз все шли на своих ногах, нужно торопиться. Ксения подбежала первой, но, приостановившись в самый последний момент, замерла, притворившись, что поправляет поясной ремень под накидкой.
Юрис кивнул, остальные тоже дали знать, что все в порядке, поэтому я указал на здание и пояснил:
– Прибор, скорее всего, в подвале, никакого движения внутри нет, значит, здание заминировано. Гора, Кудряш – вперед. Мотря и Норд – прикрывайте саперов. Остальные со мной, валим все, что движется. Вперед марш!
До здания мы дошли быстро и без приключений. Похоже, что если кто и прятался внутри, то они все в подвале. Но дальше пошли напряги: Гора вдруг вскинул руку вверх и кинулся к порогу центрального входа. Минуту спустя он извлек из-под декоративной плиты электрический замыкатель. Наступи кто-нибудь, и все здание взлетит на воздух. Еще минут десять ушло на разминирование входа в подвал.
Мотря, Норд и я сняли тяжелую дверь с петель, и тут кое-что заставило меня оглянуться, а потом выпустить свой край и заорать:
– Все прочь из здания! Бегом к точке сбора!
Но было уже поздно. В десяти шагах от крыльца стоял человек в комбинезоне, но без шлема. Светлые, почти белые волосы его свободно ниспадали на плечи. А в серых водянистых глазах застыло безразличие. Тонкие губы кривились, словно человек хотел улыбнуться, но забыл, как это делается. Руки наемника были пусты и свободно болтались вдоль туловища. Харалд Дансель собственной персоной вышел будто бы из ниоткуда. К чести моих бойцов, никто не растерялся и все вскинули оружие, однако наемник опередил нас, воздев руки к небу и хлопнув в ладоши. На какое-то мгновение я увидел клубок синего огня, раздавленный бледными ладонями Данселя. Волна черного пламени, точно такого, что я видел внутри открывающегося портала, прошла от стоящего неподвижно норвежца во все стороны. Дикая, невыносимо чистая в своем высоком градусе боль от прикосновения самого краешка этой волны заставила меня без памяти рухнуть на пол.
